Исцеление сердца (ЛП)

— ЖДИТЕ! — крикнул Леиф, и лучники замерли, держа руки у колчанов.

Два корабля причалили к открытому побережью вдали от пирса, и мужчины начали прыгать на песок еще до того, как корабли остановились окончательно. Вокруг себя Леиф чувствовал нетерпение воинов — но пока не давал команду к бою.

— СТЕНА! — крикнул он, и грохот щитов стих. Деревянная крыша закрыла от него солнце, когда лучники скрылись за щитами.

В тишине, последовавшей за этим, Леиф отдал приказ:

— ЛУЧНИКИ — В БОЙ! ВОИНЫ — ВПЕРЕД!

И день наполнился шумом боя, когда воины с громкими криками понеслись вперед, к морю, где их уже ждали люди Колдера. Лучники с обеих сторон сыпали стрелами.

И только Колдер спокойно стоял на своем судне. Теперь он был очень близко, и Леиф мог видеть, как его бывший друг сверлит его взглядом.

Слишком поздно он услышал еле заметный свист стрелы, а потом солнце скрылось от него за щитом. Стрела ударила в щит, и Леиф услышал голос Астрид:

— Ты справишься? Я хочу сражаться.

— Иди. Но пусть сыновей Эйка оставят в живых. И я хочу сам сразиться с Колдером.

Дева-защитница одарила его скептическим взглядом, но кивнула и понеслась к месту боя, ее боевой клич прорезался сквозь общий хаос.

Леиф пошел вперед, используя меч и щит, только чтобы отражать случайные удары. Он мог позволить своим воинам сражаться за него, ему нужна была только одна смерть. Бой теперь кипел с фланга. Леиф ступил на пирс, спрашивая себя, что чувствует Колдер. Мучает ли его то же горькое чувство в груди, когда он смотрит на человека, которого привез с собой из далекой страны, чтобы тот предал его. Чтобы отнял жизни у своих собственных друзей, людей, слуг.

— Леиф, — позвал Колдер, когда корабль его пристал на пирсе — единственный из трех. Лучники стояли рядом, но братьев Колдера не было видно — наверное, они командовали каждый своим кораблем.

— Колдер, — он убрал меч в ножны; Колдер пока не обнажил свой, и на пирсе было мало места для драки, так что опасности пока не было. Но щит Леиф держал наготове — несколько лучников все еще оставались с их предводителем на корабле.

Но когда Колдер вытянул руку, сошли с корабля и они.

— Мой отец?

Леиф обернулся и бросил взгляд в сторону черепа, висящего на пике в конце пирса. Бренна хотела, чтобы Колдера встречала голова его отца, но налетчики вернулись нескоро, и птицы и черви уже сделали свое дело. Только несколько волокон сухой плоти висело на костях.

— Если он был достоин Валгаллы, он там, — сказал он сыну Эйка.

— А ты думаешь, что он недостоин?

— Думаю, что об этом судить богам.

— Как он умер?

Леиф покачал головой.

— Трусливо. Спрятался за рабыней в цепях.

Рот Колдера скривился в уродливой усмешке.

— Ты имеешь в виду Око бога? Вряд ли ее можно назвать рабыней. Это был ты?

— Нет. Вали Грозовой Волк.

Колдер вздернул бровь.

— Ты сказал отцу, что убил его.

— Я солгал.

Колдер схватил щит, прислоненный к борту, и спрыгнул на пирс. Они оказались лицом к лицу, разделенные расстоянием, не большим, чем длины двух их мечей.

— Ложь и удар исподтишка. Не похоже на тебя, мой друг, — кивнув за спину Леифа, на битву, кипевшую позади, Колдер добавил: — Но твоя засада, похоже, удалась.

Леиф не стал отводить от Колдера взгляд, опасаясь выпустить его из виду, и только кивнул. Он слышал звуки битвы и насколько мог судить, она уже подходила к концу. Такой быстрый финал мог говорить только об одном.

— Ты покоришься? — спросил он, и Колдер захохотал и обнажил меч.

Леиф обнажил свой.

— Никогда. Я убью тебя как предателя и покажу всем твою голову, и потом я отвоюю то, что отец завоевывал так долго и с таким трудом.

Он взмахнул мечом, и Леиф ударил, блокируя нападение. Звук удара меча о меч прозвучал громко в звуках утихающего боя. Она разошлись, мечи проделали сверкающий путь, разрезая воздух, и потом Колдер напал снова, теперь уже сбоку, заставляя Леифа повернуться, чтобы блокировать этот удар.

Леиф понимал его стратегию. Она были на узком пирсе, и Колдер пытался прижать его к краю, не оставив пространства для маневра со щитом и ударов с других сторон — только прямо, только балансируя на краю у воды. Если он упадет, бой не закончится, но у сына Эйка появится преимущество. Леифу придется тогда сражаться в прибрежном песке — как вынудили его люди сражаться людей Колдера.

Когда Колдер напал с ударом, который должен был лишить Леифа равновесия, он пригнулся и ударил щитом, оттолкнув сына ярла, когда пробежал мимо.

Щит ударил в локоть его бывшего друга, и Леиф услышал, как хрустнули кости. Меч Колдера вылетел из его руки и упал в воду.

Леиф повернулся и выпрямился, стоя теперь на краю, примыкающем к берегу. Битва почти закончилась, и воины Гетланда сгрудились на берегу, наблюдая, как Леиф и Колдер дерутся в поединке. Вокруг них сформировалось кольцо — Леиф скорее почувствовал это, чем увидел.

Колдер отбросил щит и выхватил из-за пояса топор. Леиф тоже бросил щит. Его сражение за Гетланд было не совсем благородным и в том, и в другом случае, но эта битва между двумя мужчинами, которые когда-то называли друг друга братьями, должна была быть честной.

— ИДИ СЮДА! — завопил Колдер, раскручивая топор.

Леиф покачал головой. Это было его владение. Он был налетчиком, не был врагом. Если бой, то бой на его земле.

— Я — ярл Гетланда. Это мое владение, и я его защищаю. Если ты покоришься и поклянешься мне в верности, я с радостью приму твою верность, Колдер Эйкссон, — не отводя от Колдера взгляда, Леиф повысил голос. — То же самое я скажу тем, что сегодня высадился на эту землю, тем, кто приносил клятву Эйку Иварссону. Покоритесь и принесите клятву верности, и живите. Сохраните верность трусу, голова которого торчит на пике в конце пирса, и умрете.

Колдер закричал — это был почти женский крик, полный ярости. Его топор взметнулся над головой, и Леиф ударил мечом, блокируя удар, но в последний момент топор изменил траекторию движения, и он промахнулся. Оружие ударило его в грудь, и Леиф тут же почувствовал, как по телу под кожаным доспехом потекла кровь.

Рана была глубокой, но она не убьет его сразу; Леиф понял это сразу же, как оправился от удара. Он повернулся вовремя — Колдер ударил снова, и меч и топор скрестились. Пойманные в горьком объятии боя, двое мужчин уставились друг на друга.

— Я тебя любил, — прохрипел Колдер, пытаясь двинуть топор так, чтобы он вонзился Леифу в горло.

— И я тебя.

Леиф осознавал, что рана в груди с каждой секундой становится все опаснее. Он собрал все силы, которые смог собрать, и оттолкнул Колдера. Тот едва ли пошатнулся, но в этот короткий миг Леиф успел ухватить меч обеими руками и ударить. Он почувствовал, как разошлись края раны на груди от этого усилия.

Голова Колдера отлетела прочь, из шеи все еще стоящего тела в небо выстрелил фонтан крови. Он омыл Леифа и уже пропитанную кровью землю.

— Нет! — раздался из толпы крик. Эйвинд, теперь старший из живых детей Эйка, стоял на коленях рядом с Астрид, держащей у его горла топор. Ярость исказила его лицо.

Уставший, тяжелораненый и омытый кровью своего друга, Леиф прошел по косе и остановился рядом с другим своим другом. Воины расступались, давая ему путь.

— Поклянись мне, Эйвинд Эйкссон. Я не причиню тебе вреда. Я знаю, ты понимал, что стало с твоим отцом, и видел настоящий ход вещей, — его раненное сердце сжалось, когда с губ сорвались слова Ольги. — То, что я сделал, я сделал с добрыми намерениями. Поклянись мне, и я введу тебя в свой зал, как своего советника.

— А моя мать? Братья и сестры?

Мать Эйвинда, общая для него, Колдера и Ульва, умерла. Но Эйвинд был еще мал, когда Эйк взял в жены Хильде, и ее он называл матерью. Как и Ульв.

— Она жива. Она и Турид, и дети. Мы дали им провизию и отправили искать себе новый дом. Поклянись мне в верности и сможешь отыскать их, если захочешь.

Эйвинд плюнул ему в лицо.