Страница 2 из 4
- Переживаешь? – сочувственно поинтересовалась Йель, внимательно наблюдавшая все это время за моим лицом.
- Нет, - я кисло мотнула головой. – Почти смирилась. В конце концов, в королевских семьях мало кому удается устраивать жизнь по собственному желанию, так уж исторически сложилось. Хотя… Утор! Как же жаль расставаться с такими блестящими перспективами ради столь банального предприятия как брак!
Усмехнувшись, подруга ободряюще похлопала меня по руке.
- Кстати! Стоит поторопиться, – почти сразу спохватившись, она оглянулась на большой полупрозрачный циферблат часов, плавающих в воздухе над главной площадью университетского городка. – У меня через час корабль до Тебриса… А ты? Как будешь добираться домой? – ее взгляд вопросительно скользнул по моей одежде, ненадолго задержавшись на штанах для верховой езды. – Хм, видимо, не телепортом.
- Угадала. Собираюсь поехать верхом. Хочу максимально отсрочить возвращение к семейному очагу. Не желаю лишний раз слушать лекции о дочернем долге, лучше свежим воздухом подышу. Вот только перед отъездом попрощаюсь кое с кем – и в путь.
- Кое с кем? – с лукавой улыбкой переспросила Йель. – Ну-ну. Отчего-то я уверена, что совершенно точно знаю, кто этот таинственный «кое-кто».
Все еще улыбаясь, она остановилась и повернулась ко мне лицом.
- Что ж, тогда… - мы стояли посреди широкой университетской площади, позади высился главный учебный корпус Университета. Йель вдруг порывисто обняла меня. – Удачи тебе, подруга, кое с кем. И спасибо. Спасибо за все… Я буду так по тебе скучать!
Искренне растрогавшись от ее слов, я тоже крепко стиснула подругу в объятиях. Непрошенный комок подступил к горлу, и мне с большим трудом удалось взять себе в руки.
- Счастливого пути, дорогая… Помни, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Мы еще обязательно свидимся, обещаю! Будем вместе взрывать змеежаб, предсказывать вчерашний дождь и ворожить на еловых опилках.
Йель тихо рассмеялась и преувеличенно бодро кивнула, тряхнув белокурыми локонами. Проводив удаляющуюся подругу взглядом, я повернулась и двинулась в сторону северного крыла учебного корпуса – туда, где располагались кафедры узкоспециализированных наук и факультативных курсов.
Человек, с которым я хотела лично попрощаться перед отъездом, вел как раз один из таких факультативных предметов. Курс назывался «Востоковедение и основы азурийской философии». Предмет был необязательным, экзамен по нему не сдавался, и отношение к лекциям у многих было откровенно наплевательское – большинство студентов предпочитали решать в это время свои личные проблемы или подтягивать хвосты по другим дисциплинам. Однако я была одной из немногочисленных студентов, кто исправно посещал эти занятия до самого последнего дня.
Даже не знаю, что именно так привлекало меня в востоковедении. То ли мягкое звучание тарси – азурийского языка, изучение основ которого входило в программу курса. То ли рассказы о быте загадочной империи, лежащей далеко по ту сторону Проклятых Земель. То ли пересказ азурийских мифов и легенд, так странно похожих и одновременно непохожих на наши. Вполне возможно, мне нравилось все и сразу. Хотя пальма первенства бесспорно принадлежала самому профессору-востоковеду Аббас Фазиль-бею.
Надо сказать, профессор Фазиль-бей был одной из наиболее колоритных фигур в преподавательском составе Университета. Высокий, худощавый, аристократически сдержанный в манерах, временами он напоминал исполненного достоинства величавого аиста – если, конечно, вы когда-нибудь видели аиста в расшитом восточном халате и с коротко подстриженной ухоженной черной бородкой. Помнится, в свое время привлекательное лицо и низкий звучный голос молодого профессора привели в смятение немало девичьих сердец – и, что скрывать, было среди них и мое. С первого дня занятий лекционная зала кафедры оказалась просто набита жаждущими «знаний» студентками, которые томно вздыхали и млели, пожирая глазами молодого преподавателя, похожего на сказочного восточного принца. Впрочем, очень скоро большинство очарованных девиц с неудовольствием убедилось, что все помыслы красавца-востоковеда направлены исключительно в русло науки, и в итоге исцелились от своего любовного недуга без всяких отворотов. Это также привело к значительному снижению посещаемости занятий, однако Фазиль-бей этого, кажется, даже не заметил.
Впрочем, были среди его поклонниц и особо стойкие экземпляры, вроде меня. С одной стороны, это делало меня мишенью регулярных добродушных подколок со стороны Йель, к которым я в конце концов привыкла – ну а что поделаешь, если никак не удается стряхнуть с себя чары восточного обаяния профессора? С другой… В процессе посещения лекций оказалось, что помимо яркой внешности и острого ума, Фазиль-бей обладает также прекрасным чувством юмора и удивительным талантом рассказчика, позволяющим нам, студентам, раз за разом погружаться в волшебную восточную сказку, создаваемую для нас его увлекательными историями. Каждая лекция словно приоткрывала нам двери в далекий загадочный мир – и те, кто испытывал искренний интерес, были в нем желанными гостями.
И вот теперь мне было жаль уходить, не попрощавшись с этой прекрасной сказкой лично.
Профессор Фазиль-бей обнаружился у себя в кабинете на втором этаже учебного корпуса.
- Так-так-так! А вот и Лиона-бай! – добродушно протянул он на тарси, завидев меня в дверях.
Отложив в сторону очередную рукопись, профессор поднялся из-за своего стола, по обыкновению заваленного книгами и старинными манускриптами. Большая часть этой литературы была написана на языке империи Азур, хотя некоторые были и вовсе на каком-то странном древнем диалекте.
Я с улыбкой окинула взглядом знакомое помещение. Прежде мне не раз доводилось бывать здесь, помогая профессору относить на место учебные материалы. Пару раз помогала делать в кабинете генеральную уборку и периодически разгребала завалы на этом столе, когда рукописи, постепенно нагромождаемые друг на друга, уже грозили посыпаться на пол. Помнится, Фазиль-бей даже неоднократно делал попытки познакомить меня с некоторыми из этих трудов, дабы помочь проникнуться духом Азура. Но если знакомиться мне еще кое-как удавалось, по складам разбирая затейливую письменную вязь, то проникнуться духом, увы, не получалось. Тем не менее Фазиль-бей продолжал охотно принимать мою помощь и всегда терпеливо отвечал на все мои вопросы, даже самые нелепые и смешные, иногда тратя на беседы с любопытной студенткой по несколько часов кряду. Из-за этого порой мне казалось – вернее, мне хотелось верить – что наше общение доставляет ему такое же удовольствие, как и мне.
- Я уже боялся, что вы так и уедете, не зайдя повидаться на прощание, Лиона-бай, - Фазиль-бей перешел на западный всеобщий, осторожно обогнул нагромождение книг на своем столе и приблизился ко мне. – Такое, знаете ли, случается со студентами, когда впереди их манит широкая дорога в мир…
Красивые темные глаза смотрели на меня с чуть ироничным прищуром, в черной бородке пряталась мягкая, чуть лукавая усмешка. Мне вдруг подумалось, что на самом деле он ни минуты не сомневался, что перед отъездом я к нему зайду. Может быть, даже ждал…
- Боюсь, это не мой случай, Фазиль-бей, - отмахнувшись от этой волнующей мысли, с улыбкой ответила я. – Так уж вышло, что моя дорога в мир не так уж сильно меня и манит.
Не переставая усмехаться, Фазиль-бей чуть внимательнее вгляделся в мое лицо.
- Что за грустный настрой, Лиона-бай? Не стоит отчаиваться раньше времени, - в его голосе мне послышалась мягкая укоризна. – Вы такая одаренная девушка, что наверняка найдете применение своим талантам везде, где бы не оказались… Уверен, вас ждет прекрасное будущее!
Понимая, что профессор пытается меня ободрить, я молча кивнула, решив не делиться с ним своими сомнениями на этот счет. Зачем? В конце концов, это наша с ним последняя встреча, не стоит ее портить.
Фазиль-бей неожиданно шагнул ко мне вплотную, осторожно и мягко беря мою руку в свою. Ощутив сухое тепло мужской ладони, я застыла, изумленно вскидывая на него взгляд. Посерьезневшие темно-карие глаза пристально вглядывались мое лицо. Фазиль-бей медленно поднял мою руку к груди, и от этого жеста сердце вдруг взволнованно пропустило удар, а потом застучало с удвоенной силой. Что он делает? Хочет что-то сказать? Целый сонм романтических предположений, одно волнительнее другого, вихрем пронесся в голове, заставляя кровь в смущении приливать к лицу. Азурийцы обычно довольно сдержанны с посторонними женщинами, уж это-то я знала хорошо. На мгновение в голове промелькнула шальная мысль, что стоящий передо мной смуглый красавец сейчас скажет, что я ему нравлюсь, и предложит сбежать с ним, куда глаза глядят… Видят боги, я согласилась бы, не раздумывая! И в бездну дочерний долг!