2084

Мы бы не смогли спланировать ее лучше, даже предприми еще и еще попытки. Мы чувствуем больше родства в наших сообществах по всему миру, чем когда-либо прежде, и ежедневно играем с силами, немного могущественнее нас. Мы с большой убежденностью действуем в целях построения нашего будущего, но истинные последствия происходящего предсказать невозможно. Мы – творцы во времена невзгод. Мы сопротивляемся грядущей тьме.

В этой книге есть предостережения – было бы неплохо к ним прислушаться.

Джордж Сандисон

Июнь 2017 г.

Дэйв Хатчинсон

Вавилон

Спустя три дня пребывания на воде они натолкнулись на катер береговой охраны. Лоцман, лицо которого почти полностью скрывалось за очками виртуальной реальности, заметил на радиолокационной станции судно и заглушил мотор.

– Спокойно, – прошептал он.

– Кто это? – пробормотал Дауд.

– Какая разница?

Дауд считал, что никакой. Подняв голову, он выглянул из-за носа лодки, но увидел одну лишь кромешную тьму. Ночь была безлунной, звезды спрятались за облаками. Патрульный катер, вероятно, двигался в режиме тишины; было сложно сказать, далеко ли он находится.

Он снова лег на дно и уставился в темное небо, чувствуя, как где-то внизу колышутся большие мощные волны.

– Что будем делать? – спросил он.

– Подождем, – тихо ответил лоцман. – И не будем шуметь.

Дауд закрыл глаза и скрестил руки на груди. Лодка низко сидела в воде и была изготовлена из материалов, определяющихся на радарах как плавучий пивной кег. Они с лоцманом бок о бок лежали на дне, накрытые вощеными брезентовыми чехлами, пахшими камфарой и развеивавшими тепло их тел в море через тянущуюся вслед паутину полых нитей. Лодка-невидимка, как называл ее Лацис. «Единственная в своем роде. Пожалуйста, не разбейте ее».

Ему стало интересно, где Лацис сейчас. Он представил себе старика, который стоял на пляже побережья Фокеи и смотрел, как Дауд и лоцман выходят в море, затем поворачивают и медленно движутся к линии деревьев, где был спрятан грузовик, на котором перевозили лодку.

– Есть несколько способов это сделать, – размышлял Лацис в их первую встречу. – Мы могли бы посадить вас в малозаметный катер на подводных крыльях, просто прокатить по Эгейскому морю на высокой скорости ночью и доставить туда, где вам необходимо оказаться через несколько часов, но это рискованно. Поэтому не будем торопиться. – Он, казалось, вполне проникся идеей. Его испещренные шрамами руки лежали на столе. Рукава своей застиранной старой синей рабочей рубахи он закатал, были видны тугие мышцы рук. – Мы проберемся в Европу.

Разумеется, Лацис не знал цели этой миссии, и ему хорошо платили, чтобы он не выражал никакого личного мнения, которым позже (почувствуй он в том нужду) мог поделиться с турецкими властями. Дядя Дауда говорил, что старик начал заниматься незаконной перевозкой людей в лихие года первой четверти века, еще до того, как различные мелкие разлады слились в один большой Кризис. В прежние времена у них были какие-то совместные дела, и Дядя Дауда считал, что Лацис заслуживает доверия, как никто другой.

Они беседовали в семейной резиденции в пригороде Берберы с видом на Аденский залив[1]. За неделю до этого разговора в регион вторглись повстанческие силы, которые некоторое время сражались с правительственными войсками, грабили, сжигали деревни и уходили прочь. Семья постоянно держалась начеку и укомплектовывала рельсотроны[2], установленные на стенах резиденции (им, как и повстанцам, грозила атака со стороны правительства), и когда Отец и Дядя пришли к нему со своим предложением, Дауд все еще не оправился от ежечасного напряжения последних дней.

– Ты, конечно, можешь отказаться, – сказал ему Дядя, когда они изложили свой план. – Но твое место займет кто-нибудь другой. Возможно, один из моих сыновей.

Дауд вспомнил, как сидел и смотрел на проекцию карты на столе, почти ошарашенный расстояниями, которые нужно было преодолеть.

– У наших друзей в Эр-Рияде есть самолет, – сказал Дядя, продолжив объяснять способ переправы через Персидский залив и сухопутный маршрут через Йемен и Саудовскую Аравию, как будто это была увлекательная школьная экскурсия, а не путешествие через опаснейшие территории на Земле.

– А нет ли у вас друзей в Найроби, у которых был бы самолет? – мягко осведомился Дауд.

– Мы воины, – предупредил его Отец. – Потомки воинов. Не стыди меня в моем собственном доме.

– И Найроби, – добавил Дядя с улыбкой, – находится не в том направлении.

– В наши руки вот-вот попадет великий дар, – сказал Отец. – Мы должны оказаться в нужном месте в нужное время, и обязаны использовать его. Мы изменим мир.

«Миром правят старики», – подумал Дауд, вздрагивая от холода полуночного Эгейского моря и задаваясь вопросом, доживет ли он до того дня, когда присоединится к их числу.

– Уходят, – пробормотал лоцман.

Дауд прислушался, и ему показалось, что он слышит очень слабый и далекий звук двигателей.

– Дадим ему час, чтобы отплыл подальше, – сказал лоцман. – И снова отправимся в путь.

Чтобы добраться до места назначения, Дауду понадобилась почти неделя. За счет своего тихого каталитического мотора маленькая лодка во время всего пути дрейфовала, но так было задумано. Как сказал Лацис, прямое приближение к берегу на высокой скорости заняло бы всего несколько часов. Это также привлекло бы внимание всех систем дальнего обнаружения, которые европейцы разбросали по всему Эгейскому морю. Ночью, привязав себя к лодке, Дауд и лоцман по очереди выполняли плавательные упражнения. В течение дня они оставались под одеялом из миметического[3] материала, принимавшего цвет морской волны и прятавшего их от спутников и беспилотников. Лодка очищала морскую воду, а под палубой хранился питательный, но без каких-либо деликатесов, месячный сухой паек. От голода они, по крайней мере, не умрут. Фактически, важность сохранения своего веса постоянным закладывали в Дауда практически на каждой встрече, когда они составляли план. «Не буду притворяться, что понимаю это, – говорил Дядя, – но мне говорили, что масса тела очень важна». В то утро, когда на востоке только-только начал разливаться рассвет, лоцман толкнул Дауда ногой и сказал:

– Система дальнего обнаружения.

Дауд сел, поднял край миметического одеяла и посмотрел на волны. Почти полвека Европа укрепляла концентрические границы и буферные зоны, чтобы лучше защитить себя и своих граждан от таких, как он. После финансовых крахов и бесконечных споров о том, какие страны должны отвечать за безопасность, ЕС, в конечном итоге, угрозами заставил государства южной Европы финансировать линию сенсорных буйков дальнего обнаружения, простирающуюся от центра Эгейского моря до египетского побережья и через Средиземное море в Испанию. Они контролировали все сухопутное движение, проходящее между Малой Азией и Ближним Востоком, а также Африкой и Европой. Массово производимые американскими подрядчиками буйки были маленькими и дешевыми, и как все маленькие и дешевые вещи сильно подвергались сбоям. Никто бы не поднял тревогу, если бы контейнер с аппаратурой РЭП, встроенный в узкий киль лодки, отключил бы ближайший буек и они проскользнули через систему обнаружения. Однако довольно быстро прибыла бы бригада, чтобы его заменить.

– Я ее не вижу, – сказал Дауд.

– На два часа, – произнес лоцман. – Мы почти над ней.

Дауд прищурился и, наконец, обнаружил маленький цилиндрический предмет, подпрыгивающий на волнах. Он был не больше кофейника.

– Ты уверен, что он не может нас видеть?

– Сложно сказать, – ответил лоцман. – Очень скоро мы это узнаем.

Они проплыли мимо буйка, и в течение нескольких напряженных часов отдалялись от системы обнаружения, но, кроме горстки маячащих в отдалении рыбацких лодок и пары проходящих через облака самолетов, ничего не увидели.

1

Залив в Аравийском море.

2

Электромагнитный ускоритель масс.

3

Миметик – вещество с биологическим действием, имитирующим действие какого-либо вещества.