Соблазнение красавицы

Элерик размахнулся, чтобы ударить его, но Кили перехватила руку Элерика и развернула мужчину к себе. Затем

она, обратившись к лэрду и Кэлену, принялась отчитывать братьев.

— Вы тоже хороши! О чем вы только думаете? Почему не отправили брата обратно в постель, когда он здесь появился?

— Он же не малое дитя, чтобы с ним нянчиться, — проворчал Йен. — И прекратите нас оскорблять, немедленно!

— При чем здесь «дитя»? Ваш брат совершает необдуманные поступки. А вы, насколько я поняла, представляете здесь закон. Вы лэрд клана или нет? Как вы поступили бы, если бы один из ваших воинов, получив серьезное ранение, вдруг встал бы с постели и стал разгуливать по двор, подвергая опасности свое здоровье? Когда он не сможет встать на защиту вашего замка, вы тоже станете оправдывать поражение в битве тем, что, мол, воин не малое дитя, чтобы с ним нянчиться? А он из-за своей глупости будет к тому времени лежать в сырой могиле!

— А у девицы-то железная логика, — заметил Кэлен. — Между прочим, прошу заметить, что именно я назвал тебя глупцом, когда ты сюда явился.

Йен нахмурился. Ему явно не нравилось выслушивать нотации от женщины. В этот момент подошли Мейрин и Кормак. Увидев жену, Йен помрачнел, как туча.

— Мейрин, тебе не стоит разгуливать по холоду, — сказал он строго.

Кили уставилась на лэрда.

— Чем попрекать бодрую и здоровую жену, не лучше ли побеспокоиться о брате, который только что опомнился от жара и которому нужно лежать в постели? Если вы хотите, конечно, чтобы он поправился.

— Боже, пощади меня, — пробормотал Йен.

Пришел черед Элерика выдержать яростный натиск Кили.

— А вы? Хотите сойти в могилу раньше времени? Неужели вас не заботит собственное здоровье? — Девушка ткнула его кулаком в грудь и приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть прямо в глаза. — Если у вас разойдутся швы я больше не стану зашивать рану! Истекайте кровью, пока не помрете. Когда начнется заражение, и наша плоть будет гнить заживо, помощи от меня не ждите. Своим упрямством и глупостью вы выведете из себя кого угодно!

Элерик положил руки девушке на плечи и слегка сжал.

— Кили, детка, успокойтесь, пожалуйста. Я хорошо себя чувствую, хотя рана еще болит. Я понимаю, что недостаточно окреп, но я чуть с ума не сошел, сидя один в комнате за закрытыми дверями. Мне было просто необходимо выйти на воздух.

— А теперь, когда ты надышался, — ворчливо сказал Йен, — отправляйся наверх, в свою спальню, чтобы мы могли вернуться к нормальной, мирной жизни. — Лэрд одарил Мейрин и Кили суровым взглядом. — И вы обе возвращайтесь в замок. Когда мы говорили о том, чтобы представить Кили домашним, я не имел в виду обход всех наших владений, Мейрин.

Суровый тон мужа совершенно не смутил леди Маккейб, она лишь безмятежно улыбалась.

— А вы? — неожиданно направила Кили свой гнев на несчастного Ганнона, который тихо стоял рядом с Элериком, — Разве в ваши обязанности не входит следить за тем, чтобы Элерик не делал глупостей?

От удивления у Ганнона приоткрылся рот, и воин лишь беззвучно шлепал губами, как рыба, выброшенная на берег. Он посмотрел на Йена, надеясь на поддержку, но гот лишь укоризненно покачал головой

Покончив с разносами, Кили, не теряя времени, схватила Элерика за руку и потащила за собой. Усмехнувшись, он безропотно последовал за девушкой в замок и вверх по лестнице в свою комнату.

Всю дорогу Кили читала ему нотации о том, как важно беречь здоровье. Как иначе могла она втолковать ему, насколько серьезно его ранение? Вел», речь шла не о царапине, Будь рана чуть глубже, смерть настигла бы его задолго до тою, как он оказался у дверей ее дома. Он наверняка истек ом кровью, и никто не смог бы ему помочь.

Кили втащила Элерика в спальню и захлопнула дверь.

— Ты просто сумасшедший, — возмущалась она. — Безумец! Теперь придется снимать сапоги. И, как только ты умудрился их надеть? Наверное, боль была адская. Давай-ка помогу с курткой.

Усевшись на край кровати, Элерик вытянул ноги.

— Ты надеешься, что я буду сапоги с тебя стягивать? Смог надеть, сможешь и снять.

— Тебе когда-нибудь говорили, как прелестны твои невероятно восхитительные, чудесные, соблазнительные губки?

От неожиданности девушка остановилась на полуслове и тупо уставилась на него.

— Я… ты… что? — бессвязно бормотала она.

Элерик улыбнулся, и на щеке проявилась очаровательная ямочка. Господи, до чего же неотразим этот самоуверенный красавец!

— Подойди ко мне, — приказал он, маня Кили согнутым пальцем.

Не в силах устоять перед его красотой, она, как завороженная сделала несколько шагов и встала перед ним между его разведенных в стороны коленей.

— Так-то лучше, — бормотал он. — А теперь еще ближе.

Элерик обнял Кили за талию и притянул к себе так, что его губы оказались почти вплотную к ее пышной груди. Осознание этой близости странным образом подействовало на Кили. Соски ее напряглись, набухли и рвались наружу, горя огнем от соприкосновения с льняной материей сорочки.

— Пожалуйста, не надо притворяться, что меня здесь нет, все равно не получится, — с упреком сказал Элерик. — Не отгораживайся от меня.

Кили положила руки ему на плечи и застыла в смятении, утопая в его глазах.

— Это из-за меня ты встал с постели и отправился во двор?

— Да, потому что только так я мог заставить тебя вернуться. Я хочу видеть тебя ежесекундно, хочу, чтобы ты день и ночь заботилась обо мне, медленно заговорил он. — Неужели ты и вправду решила, что я натянул сапоги только для того, чтобы глотнуть свежего воздуха в такой-то холод? И ты была права, детка, борьба с этими проклятыми сапогами чуть не убила меня!

Сердце в груди Кили сжалось, и она сокрушенно покачала головой.

— Ты постоянно испытываешь мое терпение, воин. Сегодня утром у меня были неотложные дела. Я поговорила с Йеном и определила свое положение в клане. Затем Мейрин представила меня членам клана. Очень важно лично познакомиться с людьми, которым может потребоваться моя помощь.

— Но твоя главная забота — это я. Ты же знаешь, что я не могу без тебя, красавица. Ты нужна мне, как воздух, без которого нельзя дышать. В следующий раз не оставляй меня надолго. Когда я остаюсь наедине со своими мыслями, мне в голову начинают лезть всякие глупости.

— Я думаю, дело не в этом. Ты просто слишком избалован, — со вздохом сказала Кили. — Неужели тебе ни разу в жизни не отказывали?

— Отказывали, наверное, только сейчас ничего на ум не приходит.

— Похоже, выбора у меня нет. Придется присматривать за тобой, воин, иначе тебе не выжить. Твоя импульсивность убьет тебя!

Радость победы осветила его лицо, глаза засияли, отчего у Кили пробежала дрожь по спине и закружилась голова. Элерик привлек ее к себе, нежные пальцы скользнули по спине и затерялись в волосах на затылке, вынудив ее склониться к нему, чтобы он мог наконец прильнуть к ее губам.

— Хотя ты наложила запрет на поцелуи, красавица, должен признаться, я редко следую правилам.

Глава 13

После минутного колебания Кили начала сдаваться. Почувствовав это, Элерик тут же воспользовался ее слабостью и, притянув девушку к себе, приник к ее губам. Он замер на мгновение, наслаждаясь моментом, ощущая ее восхитительный вкус. И вдруг, как будто очнувшись, впился в рот страстно, неистово, пробиваясь вглубь языком, пока оба не стали задыхаться от нехватки воздуха.

Он ловил ее дыхание, пробовал на вкус и возвращал ей. Казалось, он дышал ею. Он подчинял ее, обволакивал, пока она не превратилась в живую, трепещущую часть его.

Нежно и чувственно руки Кили скользили по плечам Элерика, пока не сомкнулись на затылке. Плохо соображая, что делает, Кили прижимала его к себе, покрывая лицо жадными поцелуями, раздувая пламя страсти, которое полыхало в его теле, грозя вырваться на свободу.

Элерик провел языком по верхней губе девушки, затем резким движением проник внутрь. Ее язык осторожно двинулся навстречу захватчику и нежно коснулся его, вырвав из груди Элерика стон; наконец, их языки встретились и сплелись в чувственном танце. Сначала играючи, затем с нарастающей страстью Кили и Элерик наслаждались друг другом и не могли насладиться, как обезумевшие от жажды мореплаватели, которым никак не удается напиться вдоволь.