Страница 9 из 22
– Можешь остановиться? Не думаешь, что на один день ссор хватит?
Я не давал ей пройти. Вместо этого передал ей коктейль. Она бы не прикоснулась к алкоголю, если бы считала, что беременна, но она его взяла и протиснулась мимо меня. Конечно, я пошел за ней. Габриэлла поставила нетронутый коктейль на комод и надела халат, не произнося ни слова. Как бы я ни пытался, прочесть ее не удавалось. Что-то случилось, и она несомненно скрывала это от меня. Мне это не нравилось.
Я бросил розу на кровать и пошел за ней на балкон в темную ночь. Я не знал, что сказать. Просто стоял и смотрел, как она опирается руками на поручень и смотрит вниз, качая головой, словно собирается сказать мне что-то безумное. Но это не может быть правдой.
– Я сделала тест сегодня у Ми на работе.
– Какой тест? – спросил я, как идиот.
Габриэлла выдохнула и повернулась ко мне, скрестив руки и ноги.
– Тест на беременность.
– Почему? Ты не можешь быть беременна.
– Я беременна, Пэкстон. Я очень беременна. Ми считает, что у меня срок почти четыре месяца.
Я не мог осознать этого. Четыре месяца? У нас через пять месяцев будет ребенок? Не может быть, это неправильно.
– Но я думал, что ты не можешь забеременнеть. Ты сказала мне. Тебе это сказал врач, который принимал Оферию. Я помню.
– Но это случилось, Пэкстон. Я шокирована не менее тебя.
Меня охватила злость, когда я осознал смысл ее слов.
– Четыре месяца. Ты скрывала это от меня четыре месяца?
– Господи, нет. Я только сегодня узнала. Я даже не думала об этом. Совсем.
– Тогда почему сделала тест? Не думаешь, что стоило поставить в известность меня? Что мы должны были сделать его вместе, а не с чокнутой подругой.
– Пэкстон, я не собиралась делать тест. Ми заставила меня. Она настояла на этом. Я согласилась просто, чтобы она замолчала, совсем не веря в это. Господи, Пэкстон. Я беременна!
Глава четвертая
Габриэлла
Я меньше всего хотела говорить ему об этом. Пэкстон практически побелел, сев на шезлонг и запустив пальцы в волосы. Хотела бы я знать, о чем он думает.
— Я не понимаю. Ты говорила, что не можешь забеременеть. Врач сказал тебе, что это невозможно, что Офелия что-то повредила при родах. Ты сама так сказала.
Я сама провела рукой по своим мокрым, нерасчесанным волосам. Я не знала, что сказать. Я слышала об этом в видео, но сама ничего не помнила. Это несправедливо. Всегда было несправедливо по отношению ко мне.
— Да, ты так говоришь. Я не помню этого, Пэкстон. Я не могу сказать тебе, что сказал врач.
Пэкстон встал и подошел ко мне.
— Нужно поехать к нему, достать твою медкарту, убедиться, что все хорошо. Что, если ты не сможешь выносить его?
— Ми всем займется. Она расскажет все, что нам нужно знать, а после отъезда ее заменит коллега. Я не пойду к тому врачу.
— Хорошо, но мы запросим твою историю.
Нет...
— Все уже сделано, Пэкстон. Ми отправила запрос, — солгала я. Я должна была солгать. Не знала больше, что было правдой. Моя беременность значила, что Роуэн и Фи могут быть от Пэкстона. Я Богу молилась, чтобы так и было. Чтобы наша семья не была построена на лжи и несчастьях. Это ведь возможно, да?
— Ты серьезно. Ты беременна. У нас будет еще один ребенок?
Пэкстон снова поймал меня в ловушку своих рук, и я попыталась прочитать выражение его лица.
— Ты рад? Разве ты не хотел еще одного ребенка?
— Да, когда девочки были маленькими. Я хотел мальчика. Теперь он у меня есть. Но младенец? Начинать все сначала? С новорожденным?
Я тоже об этом думала. У меня хватало забот и с тремя. Теперь я должна справляться еще и с четвертым? Я не ответила на тираду Пэкстона, только потому что была сфокусирована на своей. Господи, это не могло происходить на самом деле.
Я опустила взгляд на руки Пэкстона, медленно развязывающие мой халат. Я задержала дыхание, когда он раскрыл ткань, обнажая мой слегка округлившийся, еле заметный живот, и опустился на колени. Он накрыл рукой мой живот и прижался губами, оставляя нежный поцелуй на коже, который вызывал у меня мурашки по коже.
— Я рад, просто шокирован. Привет, малыш, надеюсь ты там один.
Это вызывало нервный смешок. Двое? Ни за что. Я не справлюсь. Пятеро детей? Этот дом превратится в психушку. Я запустила пальцы ему в волосы, когда он прикоснулся ко мне между ног.
— Ребенок не там, — подразнила я, перемещаясь так, чтобы открыть ему больший доступ. Я была не против отвлечься.
Пэкстон посадил меня на каменные перила и раздвинул мне ноги.
— Ты доверяешь мне?
Я оглянулась на плитку на земле, по которой распластается мое тело со сломанными костями.
— Нет, — призналась я, хватаясь за перила.
Я закрыла глаза в ответ на его язык, коснувшийся моего внезапно чувствительного и пульсирующего клитора. Я только что сказала ему, что он станет отцом, и это была его реакция. Его способ осознания жестокой правды. Но я была не против. Мне нужно было отвлечься не меньше, чем ему. Просто я не ожидала, что это будет так. Я сжала посильнее его волосы. Если я упаду, он полетит за мной, и вероятность этого становилась все больше с каждым движением его языка, каждым поцелуем его губ, с каждой секундой, приближающей меня к оргазму.
— Да, любимый. Так... — стонала я, выгибая спину при первой волне, нарастающей в глубине моего живота. Пэкстон усердно сосал мой клитор, отпуская его с громким звуком и бессвязным "не останавливайся" от меня. Я сама едва поняла, что произнесла. Но Пэкстон поднялся, изливая свою ярость в меня. Его язык проник мне в рот в то же мгновение, что и он в меня. Его губы пахли мной. Вкус, запах, то, как он меня держал, какие ощущения вызывал, двигаясь во мне, новости о ребенке, полнолуние, небо полное звезд, прохладный ветерок — все это пронзало меня. Словно мои нервные окончания были вне тела.
— Не лги мне, Габриэлла. Не считай, что когда-либо нужно мне врать.
Резкий, глубокий толчок не дал мне ответить. Вместо этого я застонала и потянулась рукой к своему набухшему клитору. Пэкстон отстранился достаточно, чтобы видеть, как я удовлетворяю себя одним способом, пока он удовлетворял меня другим. Не спеша.
— Скажи, что придешь ко мне, Габриэлла. Я должен это услышать. Скажи, что не станешь больше ничего скрывать.
Я ускорила движения пальцами, желая, чтобы он забрал меня от холодной стены. В безопасное место, где я не смогу разбиться на смерть. Я не могла пообещать ему этого.
— У нас все еще есть тайны, Пэкстон. Ты это знаешь, и я тоже знаю.
— Так давай избавимся от них. Я расскажу тебе все, а ты — мне. Давай выложим все на поверхность, Габриэлла.
Мой взгляд привлек свет на патио внизу, и я прервала разговор, вести который не хотела. Пока еще.
— Вандер проснулся.
— Подождет.
Сильный толчок почти вынудил меня согласиться.
— Пэкстон, его мама умерла. Ты должен отпустить меня к нему. А если что-то случилось? Что, если он плачет?
— Серьезно, Габриэлла? Сейчас?
— Пожалуйста.
Пэкстон с недовольным стоном вышел из меня и осторожно поставил мои ноги на пол. Я обошла его, завязывая халат, и направилась к Вандеру. Я переступала через две лестницы за раз, пока в голове вихрем крутились мысли. От одной к другой.
Не знаю, что он делал, но сейчас он спал. Снова ходил во сне? Верхний свет в его комнате был включен, но сам он спал, свернувшись клубочком у подножия кровати. Я перетянула его к подушке, взяв за руку и ногу, и укрыла, не зная, что делать дальше.
— Я хочу увидеть мамочку, — пробормотал он в коматозном состоянии, когда я потянулась к лампе, чтобы выключить ее.
Я перевела взгляд с лампы на него; сердце переполняла грусть. Он спал. Крепко. Я пригладила его волосы и поцеловала теплый лоб.
— Мне жаль, малыш, — прошептала я, чувствуя, как слезы щипают глаза. Ничего. Ни звука.