Падшие

Джон Бэрон стал отверженным. Надо было давно уехать отсюда. Просто в один прекрасный день выйти из дома и отправиться куда глаза глядят – подальше от этого города и того жалкого подобия жизни, которое он вел. Но Джон остался. Сам не знал почему – то ли из врожденного упрямства, то ли из глупости, то ли по обеим причинам сразу. Что-то у него в голове властно удерживало его от побуждения бросить все и начать жизнь с чистого листа где-нибудь на новом месте. А с тем, что прячется в голове, не всегда поспоришь, в этом он уже убедился.

Распродав достаточно своих владений, чтобы расплатиться с долгами, Джон все-таки кое-как устроил свою жизнь в отчем доме – даже не жизнь, а просто существование. И любые стремления как-то улучшить ее с годами все больше увядали, таяли без следа.

Глядя сейчас в ночь, он с горечью сознавал, что к прошлому нет возврата, что дарованный ему в далеком детстве шанс оказался лишь бесплотным призраком.

И в такого же бесплотного призрака все более превращался и основанный его предками городок.

Бэронвилл появился на свет как часть воплощенной мечты Джона Бэрона Первого, грезившего о несметном богатстве. Но эти сладкие грезы обернулись кошмарным сном. Абсолютно для всех, кто оказался к ним причастен.

С высоты своего развалившегося замка Бэрон часто видел похоронные процессии, медленно продвигающиеся к городским кладбищам. Погосты многочисленных церквей были давно уже переполнены. И он знал причину – в последнее время город охватила настоящая эпидемия передозировки наркотиками. Потеряв надежду, люди все чаще обращались к игле и таблеткам, чтобы хоть ненадолго забыть о том беспросветном отчаянии, которым теперь была пропитана их жизнь.

Но видел Бэрон и нагруженные всяким скарбом фургоны – в город въезжали новые семьи с их новыми надеждами. Он не знал, не хватаются ли они попросту за соломинку, готовую в любой момент пойти ко дну. Не знал, действительно ли город достоин новых вливаний.

Может, и не все еще было потеряно…

Даже полностью лишенный возможности хоть как-то вмешаться в ситуацию, он все равно воспринимал упадок, в который пришло детище его предков, как свою личную неудачу. И так будет всегда. Тем более что город не уставал напоминать ему, что только он и повинен во всех его бедах.

Джон встал из-за письменного стола.

Ложиться спать еще рано, можно кое-куда съездить. Вообще-то это было у него нечто вроде ритуала.

Вышел из дома через кухонную дверь, открыл гараж на шесть машин, в котором последние тридцать лет сиротливо стоял один-единственный автомобиль – древний светло-голубой «Субурбан» 1968 года выпуска, некогда принадлежавший садовнику. После смерти родителей Бэрону пришлось распустить весь штат прислуги, на тот момент и без того уже довольно немногочисленный. Садовника, правда, удалось оставить – обширные владения по-прежнему требовали ухода. Однако после продажи большей части прилегающих земель все переменилось. Садовник, которому на тот момент было уже под девяносто – свою супругу он пережил на несколько лет, – отправился доживать свой век в ближайший дом престарелых, оставив древнюю колымагу своему бывшему хозяину.

Бэрону повезло, что в колледже он освоил кое-какие инженерные премудрости, да и вообще с детства неплохо понимал в технике – чисто интуитивно мог разобраться, как работает тот или иной механизм. Вдыхать жизнь в полувековой «Субурбан» приходилось чуть ли не каждый день. И все-таки всякий раз Джон гадал, сколько тот еще протянет.

«Или сколько я сам протяну».

Влез за руль, выехал из гаража. Подъемные двери давно заклинило, так что он постоянно держал их открытыми, а ключ зажигания всегда был попросту заткнут за противосолнечный козырек.

Спустился по извилистой дорожке с холма, мимо новых микрорайонов, возникших на бывших землях Бэронов – теперь не только он один мог любоваться прекрасным видом из окна. Что ж, по крайней мере, хоть здесь все дома были полностью заселены.

Выехал на главную дорогу, прибавил газу.

Деньги в кармане были. Надо их потратить.

Единственным местом во всем городе, в котором он мог чувствовать себя более или менее спокойно, был бар «Меркурий».

Остановил машину прямо на улице, вылез.

Ветхий смокинг оставил в салоне. Не стоило появляться в столь эксцентричном виде на улицах города, в котором все и без того тыкают в тебя пальцем.

Он ведь Бэрон. Последний из Бэронов.

И, если не подведет здоровье, выносить подобное безрадостное существование ему еще лет тридцать. Так что неудивительно, что сейчас ему требовался стаканчик виски с содовой – если даже не два и не три.

Но в тот вечер Джона Бэрона в баре ждала не только обычная выпивка.

Глава 12

Бэрон прикрыл глаза и мысленно застонал.

Открыл их опять, обеими руками вцепившись в стакан – сколько стаканов было до этого, уже и не припомнить. Хотя хорошо пошли.

А этот в особенности.

И вот нате – принесла нелегкая… Сейчас весь кайф поломают.

– Так это ты Джон Бэрон, что ли?

Бэрон оглядел троих молодчиков, столпившихся вокруг его табурета перед стойкой.

Молоденькая барменша нервно протирала посуду, поглядывая на скандалистов.

Джон поднес стакан к губам, отхлебнул. Теплая волна виски, смягченного содовой, приятно согрела горло. Поставил стакан на стойку.

– Ну я Бэрон. В чем проблема?

Парни были в грязных джинсах, футболках и огромных кроссовках без шнурков, на двоих – бейсболки с эмблемой «Питтсбургских сталеваров»[16].

Первый, самый здоровый, злобно ухмыльнулся:

– Проблема? Мужик, у нас нет никаких проблем. А вот у тебя они явно должны быть.

– Например?

– Твоя гребаная семейка весь город опустила!

– И как же она это проделала?

– Шахты позакрывала, фабрики…

– После того как десятилетиями обеспечивала работой весь город? Кстати, не исключено, что и ваших родителей. И прародителей. И прапрародителей. – Он вновь приложился к стакану. – Так что не вижу, в чем мы кого-то опустили.

– Ты-то мне работы не даешь, – агрессивно заметил парень.

– Не знал, что это моя работа – давать тебе работу, – отозвался Бэрон.

В разговор влез еще один из парней:

– Живешь в здоровенном домине на холме. Делишки-то у тебя обстоят получше, чем у нас.

– Могу тебя заверить: я вовсе не считаю, что мне живется лучше, чем всем остальным. И это не просто мое личное мнение. И пусть большой дом тебя не обманывает.

– Мать говорит, что у тебя старинные монеты и драгоценности припрятаны. Говорит, что ты только строишь из себя бедненького.

Бэрон обернулся, посмотрел ему прямо в глаза.

– Строю из себя бедненького? Да кто, блин, такое станет делать? Сам ты стал бы? – Он посмотрел на двух остальных. – Или вы?

– Мать говорит, что вся порода у вас такая. Женитесь на собственных сестрах и все такое. Мозги набекрень. Так что, может, ты действительно под бедняка косишь.

– Вообще-то у меня нет сестры. И я не женат. И бедняка из себя не строю. Еще одно такое слово, и вылетите отсюда.

– Не думаю, – буркнул первый, так сильно толкая Бэрона, что тот чуть было не слетел с табурета.

Вмешалась барменша:

– Эй, сейчас полицию вызову. Оставьте его в покое.

– Что, за бабьей спиной прячешься? – ехидно поинтересовался второй парень.

– Я вас предупредила, – сказала барменша, положив руку на мобильник.

Парень опять пихнул Бэрона плечом:

– Так чё, так и будешь бабой прикрываться, говнюк?

Джон выплеснул остатки виски из стакана прямо ему в физиономию.

– Нет, нисколько, – отозвался он, вставая с табурета и башней возвышаясь над ними.

Молодчик, с лица которого капал виски с содовой, попробовал его ударить, но Бэрон перехватил его руку и заломил за спину.

Как следует врезал, отчего тот растянулся на полу.

Блокировал удар второго, достал кулаком в челюсть.

16

«Питтсбургские сталевары» (англ. Pittsburgh Steelers) – профессиональный клуб американского футбола, старейшая и самая титулованная команда по этому виду спорта в США.