Страница 3 из 16
Да и задача у него была серьёзная, на века. Тайная. Зло, которое купцы с собой из-за моря тащат, стало Русь ночами терзать, дрянь какая-то по ночам на людей нападает. Зло древнее, за Русским морем было, да сейчас с кораблями на нашу землю перешло. И, главное, по всей земле поползло! Даже домовые звереть начали, как будто их по ночам что-то гоняет. Кошки этих тварей видят, собаки чуют, но от этого не легче – только мелкая тварь кошек да собак боится, а как на страхе да горе людском отожрутся – не боятся больше кошек они. Бывшие в Новгороде рассказывали, как в тереме что-то из угла недобро вглядится и смотрит, и злой такой взгляд, даже через кольчугу чувствуется. А кошка в этот угол уставилась, и замерла неподвижно, и полвечера так просидела, а потом как сбежит! И на людей ночами нападать начало, отожралось, видать. А хворого да слабого так вообще уходить может намертво. Из-за этого мор великий по землям пошёл – люди выздоравливать не могли, любая болячка деревнями, говорят, в странах тех народ выкашивала. Из Орды, говорят, везут и из-за Русского моря.
Вести же были одна тревожнее другой. Рассказывали, что во сне эти твари в человека входят и морочат его, и что поедом едят, и что нет тому человеку покоя, только лишь печаль-тоска, и делает он не то, что хорошо. Могут и вообще заморочить – дети сами в лес уходят непонятно почему, и не найти их потом. А то и жить могут за него, вообще тогда плохо: подсаживаются, человека нет, а тварь в нём за него живёт и в нём по земле ходит! Также говорили, что на князя Симеона такая тварь нашла, и что поэтому-то он на Новгород-то и напал, и что покоя ему нету, и что эта тварь его ушатает. Говорили, что как в Орду-то съездил, так там как будто подменили его.
А в Москве – так вообще в дома ночами приходят, и людей поедом жрут, горла выгрызают, обезображивают или утаскивают незнамо куда. И, главное, вот есть следы – а вот их и нету. Как сквозь землю провалились или улетели куда, даже крови нет.
А ещё говорили, что это зло – и не зло вовсе, а так, мелочь, по сравнению с тем, что из-за моря прибыть может, ежели так и дальше пойдёт. И что за морем оно над царями встаёт, и царей морит, морочит и с ума сводит, и что начинают они ради трона под идолом этой твари безымянной отцов своих травить да убивать, и что люди начинают зверствовать, и что земля ту тварь не держит, и многое чего. И что зло это может Варягов с порядка выморочить да вывести, и их надо будет снова как-то на троны возвращать. А вопрос-то века-другого! Вот Деды-то его и выбрали тайно Варягов рядом ветвью проложить. И ему, лазутчику, нужно было во что бы то ни стало зацепиться, закрепиться у Симеона, которого специально для этого в Новгород на несколько недель на мировую пригласили, и в бояре с улицы залезть, пока князь в Москву с Новгорода обратно не уехал. Сам же Симеон, естественно, ни о чём не подозревал.
И вот он здесь, в Новгороде, подъезжает к детинцу.
Младший уже ждал его, радостно улыбаясь и держа в руках маленького рысёныша, видать, только что купленного на рынке, с верёвочной петлёй на шее, предусмотрительно намотанной на руку, чтобы не убежал. Рысёныш – видно – был ручным и испуганно жался к мальчику, уткнувшись ему носом в плечо и дрожа огромными по его малому возрасту ушами. Видать, охотник подобрал и выкормил, а теперь продавать принёс. Варяг вопросительно посмотрел на Ярия. Тот развёл руками с выражением «Твой же сын, что я сделаю? Он захотел – я купил!».
На крыльце княжеского терема показался шут. К нему тотчас же подошёл какой-то холоп и – показывая взглядом на Варягов – стал что-то быстро нашёптывать на ухо дураку. Пару раз хихикнув, он деланно исподтишка указал на лошадь Варяга. Шут заулыбался и, внимательно осмотрев троицу, заголосил:
– Кобыла, жеребец и кошка! Люди, радуйтесь! С севера зверинец привезли, нам на потеху, добрым людям на почёт! Кобыла пришла, жеребца привела! Главное, чтобы по весне не воевали, а то жеребёнка навоюют!
Холопы заржали. Старший сын со всего размаху впечатал себе руку в лицо. Он понял, как отныне звать его будут и что от «Жеребца» теперь не отмоешься. Сам же Варяг улыбнулся и расслабился, так как заметил, что из верхнего окна кто-то осторожно, но внимательно смотрит на них, изучает их реакцию, и нужно было составить о себе правильное впечатление.
– А кошка не блохаста ли? – между тем не унимался шут. – Как в горницу-то запускать, авось натрясёт!
Холопы снова засмеялись.
– Заткнись, дурак! – не выдержал старший сын. – Не видишь, что ли, над кем зубоскалишь?
Стражники-витязи, не смеявшиеся над шутками дурака, а внимательно следящие за гостями и происходящим, напряглись. Лицо Ярия окаменело, он подошёл поближе к увлечённому рысёнышем и абсолютно не смотрящему за происходящим мальчонке и положил ему сзади руки на плечи.
– Ну, дурак-то не дурак-то, а на крылечке я стою и вниз смотрю, как жеребец лютует! – рассмеялся шут, продолжая провоцировать гостей. – А ну как не пущу! Я-то по дуракам поди поглавнее князя разбираюсь!
Зрители снова грохнули смехом. Варяг поморщился. Сын явно не понимал, что происходит и что шут специально заводит его, а зрители – не холопы с воинами, а совсем другие люди. Нужно было срочно спасать ситуацию.
– А ты, смотрю, весёлый и на язык горазд! – улыбаясь, громко произнёс он. – А ну, как плясать-то умеешь, так же хорошо? А то малого попрошу, он тебе с кошки блох-то одолжит, с ними-то плясать веселее! Только всех потом верни, а то так люд честной тебя-то и запомнит, что дитё малое на блох шельмуешь!
Холопы снова засмеялась, но теперь над шутом. Витязи слегка расслабились и улыбнулись.
– О! Кобыла заржала, видать, понесла! – мгновенно переключился шут на него. – Несла-несла, да Варяга принесла! Где б таких кобыл набрать, что Варягами несутся?
– Так а чего не пляшешь-то? – осклабился Варяг. – Сам блох своих боишься растрясти? Боишься, что дворовый кот своих блох узнает? Смотрите, люди добрые! Шут кота на блох обворовал!
Тут уже засмеялись все – и холопы, и люд, смотрящий за происходящим, и стража князя заулыбалась, и какие-то мальчишки побежали, звеня ярким, прозрачным, заливистым смехом и крича:
– Шут кота на блох обворовал! Шут кота на блох обворовал!
Дурак потерялся. Он замешкался, не зная, как на это отвечать. Его обыграли. Только он собрался что-то сказать, но из верхнего окна показалась рука в тяжёлых перстнях, которая махнула, и тут же два конюха подбежали и взяли лошадей под уздцы.
Варяг расслабился. Эту проверку он прошёл.
Ярию поднесли чарку, а к его младшему сыну подбежали две мамки, и все трое вопросительно посмотрели на Варяга. Ярию он едва заметно кивнул, тот убрал руки с плеч мальчика и принял чарку, но с мамками на женскую половину Варяг сына не отпустил. С собой взять решил и – когда спешились – положил ему руку на затылок и едва заметно подтолкнул к лестнице в терем.
– Смотрите, люди! Кобыла, жеребец и кошка к князю в горницу идут! – закричал было шут, но его никто не слышал. Все смеялись, и по городу неслось:
– Шут кота на блох обворовал!
4282570969826315822754822336935978807060
Ник «Вятич» он выбрал практически случайно. Ему ножик подарили, который так назывался. Так его там и знали. Вопросов было как всегда больше, нежели ответов. И вот сейчас он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: что же он тут делает и зачем ему это всё.
Началось всё относительно недавно. Однажды – засыпая – он вдруг обнаружил, что перед тем, как провалиться в сон, его тело как-то странно вздрагивает, но перед этим он неожиданно для себя обратил внимание, что всегда перед этим он слышит какой-то странный возглас. Он стал следить за процессом своего засыпания и с уверенностью отметил эту странную закономерность: прямо перед самым сном он слышит какое-то эмоциональное восклицание, как правило – всего слово-два, или даже чей-то смех, потом тело странно дёргается, и он окончательно засыпает. Ненавязчиво пообщавшись на эту тему с друзьями (он совсем не собирался прослыть чокнутым или тому подобное), он обнаружил, что нечто подобное происходит практически у всех, ну, из тех, разумеется, кто хоть когда-то на это всё внимание обращал. Но никому это интересно не было.