Страница 23 из 27
**
Риа снова это делает. Снова и снова, с самой первой встречи, удивляет и покоряет. Доводит до того, что я добровольно, испытывая неописуемое наслаждение, готов исполнить любое ее желание, преклоняться перед ней. Как ни перед кем, и никогда.
Когда она успела стать для меня всем? Ей понадобилось совсем немного времени. В один из первых моих полетов, когда по неопытности залетел совсем близко к человеческим землям, встретил мелкого детеныша. Девочку и косицами, которая не испугалась меня. Наоборот, пристала как банный лист.
Почему я не отделался от нее тогда? Ведь это было бы легче легкого, один взмах крыльев и прощай. Причину до сих пор не могу понять. Но незнание не отменяет благодарности тому неведомому, глубинному, что остановило, заставило всмотреться в ясные глаза цвета неба, вслушаться в детский лепет и вывести ребенка из леса.
С Рией не было ни долга, ни контроля, ни обязанностей, ни подчинения, как среди родичей. Все, что происходило между Рианой и мной, происходило добровольно. Мой собственный выбор. Высшая свобода. Так я ощущал себя только рядом с ней, так хорошо мне было только с моей человечкой. Удивительно.
Необъяснимое желание подчиниться, позволить маленькой ладони погладить крылья, забраться на спину, уснуть у меня под боком. Постепенно возникшая, ставшая первоочередной, потребность защищать и оберегать. Неутихающее, абсолютно не разумное желание показать Рие небо. Поделиться восторгом полета. Испытать его вместе с ней.
Двенадцать лет назад я сам только вырвался из гнезда. Из под жесткой руки матери и еще более жесткого контроля старого главы. Майкерт не любил отпускать молодняк из под своей "опеки". Нас слишком мало, чтобы рисковать - его коронная фраза. Все, что происходило в клане, вернее, чему не давали произойти, исходило из этого принципа - не рисковать.
Наверное, поэтому я и продолжал таскаться к человеческому ребенку, рискуя всем. Втайне, не рассказывая об этом странном "увлечении" даже ближайшим, всепонимающим друзьям.
Маленькая сестренка, смешной зверек-питомец, желтый цыпленок с косичками... Такой она была для меня.
Когда все изменилось? Когда косы стали тяжелыми и длинными, когда я впервые заметил как распущенные волосы обвивают гибкое и хрупкое тело? Повзрослевшее тело, но с теми же детскими мозгами. Так я думал, такими глазами смотрел на нее. Некоторое время.
Пока любимая сестричка не принесла для совместного чтения очередной шедевр человеческой литературы. Тонкая книженция, тайно добытая какой-то продвинутой одноклассницей, содержащая "запретные" сведения о строении человеческого тела и взаимоотношениях полов. С нелепыми иллюстрациями. Моей малявке тогда было четырнадцать лет!
Первое желание, отобрать и разорвать книгу в клочья. Еле удержался.
После вспышки ярости, так похожей на ревность, как обухом по голове - осознание, изменившее всю дальнейшую судьбу. Только я имею право просвящать своего цыпленка. Только я и никто другой. Пусть почитает под присмотром, поделится впечатлениями, я послушаю и посмеюсь про себя.
Знать все ее секреты, быть тем, с кем она делится, кому доверяет, кому сама рассказывает все-все, с кем советуется. Приручить, самому будучи прирученным давным давно. А потом... Два года назад я старался не задумываться об этом "потом". Просто жил и наслаждался временем, проведенным с... Нет, малявкой я Рию уже не называл. Цыпленок - мягкий, теплый, беззащитный и смешной. Мой.
И вот теперь это "потом" настало. Прямо сейчас.
Опустился на валяющуюся тут же куртку, продолжая удерживать Рию впритык к себе. Ее ладная фигурка, такое желанное тело в моих руках. На моих коленях. Все так же верит мне, верит в меня. Прям как в детстве, в старые спокойные времена. И в то же время все абсолютно по-другому. Она желает. Я чувствую это всем телом.
- Ты меня соблазняешь? - спросил, из последних сил удерживая контроль.
- Я тебя соблазняю.
Смелая моя девочка.
- Уверена? Потому что я очень хочу поддаться, - последние здравые и правильные мысли ускользают. Резко стало не до шуток.
Почему нельзя снять с нее, наконец, этот свитер, брюки, и сделать то, о чем мечтал все дни и ночи последних, бесконечно долгих, месяцев?
Ее щеки, уши и шея сильно покраснели. Риа отвела взгляд и спрятала лицо на моем плече.
- Что ты, застеснялась меня? - прохрипел, выравнивая дыхание.
Риа прижалась сильнее, сводя на нет мои попытки мыслить трезво и дышать спокойно.