Страница 93 из 108
- Кто там? – спросила Евпраксия испуганно.
За дверями откликнулся Сергей Воденков. Его голос она узнала и открыла дверь. Вместе с ним в комнату вошли ещё двое парней с винтовками. У одного из них на голове была фуражка железнодорожного служащего. На вид ему было лет двадцать семь, а второй парнишка казался совсем юным.
- Ты Сергей Сержпинский? – спросил железнодорожник.
- Да, я.
- Почему не пришёл на вокзал?
- Я его не отпускаю, - сказала Евпраксия, загораживая собой сына.
- Если он не пойдёт, мы его прямо сейчас застрелим. Кто не с нами, тот против нас, - строгим тоном произнёс железнодорожник, вынимая из кобуры пистолет.
- Он инвалид, у него есть медицинская справка об освобождении от физического труда и от воинской обязанности, - плачущим голосом объяснила мать.
Сергей Воденков подтвердил, виновато глядя на Евпраксию: «Я им тоже говорил, что у него грыжа». А второй парень зло возразил:
- Шляться по городу он может, а защищать советскую власть у него справка. Давай, живо собирайся!
Сергей узнал этого парня, он состоял в шайке Ивана Матвеева. На этот раз он одет был лучше, чем при последней встрече, и на ногах у него были, хоть и потёртые, но не рваные ботинки.
Евпраксия вытерла платком слёзы и стала заворачивать сыну хлеб в дорогу половинку каравая, всё, что имелось дома.
- Может, покушаете супу? – миролюбиво обратилась она к парням.
- Некогда, мамаша, - отказался железнодорожник, а его спутник стал уговаривать:
- Давай, Лёха, поедим супу, это не долго, я со вчерашнего дня ничего не ел.
Парни согласились пообедать и сели за стол, а Сергей Воденков сказал, что недавно поел и отошёл в другую комнату. Евпраксия, соблюдая правила гостеприимства, первому подала тарелку с супом железнодорожнику, (как старшему) затем его помощнику и последнему - сыну Серёже.
- Ты бы, мама, тоже поела, - беспокоился сын, - посиди с нами, поешь.
Евпраксия села за стол и спросила непрошеных гостей:
- Вы сами, ребята, Даниловские?
- Сейчас я живу в Данилове, - пояснил железнодорожник, отхлёбывая с ложки суп, - а так я родом из деревни Высоково, Середской волости. А этот парень, - кивнул он в сторону своего помощника, – родом из Данилова. Он сирота, его зовут Валька. А меня звать Алексей Талов. Вы, мамаша, не волнуйтесь за Серёжу, я за него ручаюсь, всё будет хорошо. Главное, нам бы собрать побольше народу.
Закончив обедать, парни встали и, поблагодарив хозяйку, собрались уходить. Евпраксия со слезами на глазах обняла сына, и перекрестила всех присутствующих.
- Оставайтесь сынки живыми, буду за вас молиться.
Перед вокзалом, рядом с домом, где жили Сержпинские, толпились люди. Вместе с молодыми парнями стояли невесты и матери, пришедшие их проводить в опасную дорогу. Оглянувшись, Сергей увидел в окне своего дома, мать. Она помахала ему белым носовым платком, которым вытирала слёзы. От этого у Сергея сжалось сердце и на душе стало тоскливо и тревожно. В здании старого, деревянного, вокзала всем ополченцам выдавали оружие. Ходили в толпе разговоры, что это оружие трофейное, привезённое с северного фронта. Братья встали в очередь. Двое военных раздавали винтовки, записывая фамилии ополченцев в блокнот.
Когда до Сержпинского дошла очередь, военный его спросил: «Стрелять умеешь?»
- Нет, не приходилось, - ответил Сергей.
- Тогда получай неисправную винтовку, - сказал военный, - будешь действовать штыком. У нас мало патронов, так что извини, товарищ.
Сергей взял винтовку и подумал, что повторяется та же история, как и в Петрограде. Стоявший за ним в очереди Сергей Воденков, получил исправную английскую винтовку и целую обойму с патронами к ней. Он, на службе в милиции, научился стрелять. Отойдя в сторонку, братья стали разглядывать своё оружие. Винтовки были очень тяжёлые и грязные. Создавалось впечатление, что их выковыривали из грязи. Солдат всех предупредил, чтобы почистили оружие. Тут же раздавали тряпьё для этих целей, и парни с увлечением занялись разборкой и очисткой винтовок.
На вокзал из города, всё прибывали новые группы ополченцев, и собралась толпа около сотни человек. Алексей Талов подходил к отдельным группам парней, занимавшимся чисткой оружия, и предлагал построиться на перроне в три шеренги, чтобы провести митинг. Он не стал давать команду, а спокойно, словно стесняясь, уговаривал людей построиться. Ему стали помогать организоваться другие, более взрослые мужчины. По их резким командам чувствовалось, что они служили в армии: «Стройсь! В три шеренги становись!» - кричали они.
Люди не спеша построились на тесном, деревянном перроне, и Талов громко сказал:
- Слово предоставляется командиру отряда разведки Громову Николаю Михайловичу!
Перед строем вышел мужчина средних лет в простой одежде, но в военной фуражке, и в начищенных до блеска кожаных сапогах. По его выправке и фигуре стало ясно, что он воевал и имеет опыт военного. Многие Даниловцы вернулись недавно с фронта, были хорошо подкованы политически, сочувствовали большевикам.