Страница 35 из 66
Я вздыхаю и обнимаю маму за плечи. Трусь подбородком о ее макушку и виновато спрашиваю:
- Скажи, что мне надо сделать, чтобы ты, наконец, успокоилась?
- Не знаю… Правда, не знаю. Но этими деньгами нужно как-то распорядиться, они меня пугают.
- Как распорядиться? Скажи и я сделаю это.
Она задумывается и неуверенно произносит:
- Может, детскому дому опять перевести?
Дед одобрительно кивает.
- Мам, детским домам нужны не деньги, а нормальное шефство. Деньги потратить – дело не хитрое, но кто-то должен еще и проследить, чтобы их потратили там с умом. А для этого надо создать что-то типа попечительского совета, потому что родительского совета в детдоме не может быть по определению – там живут дети-сироты. Вот ты лично готова этим заняться?
- Я!? В одиночку?
Мама вопросительно смотрит на деда, тот на нее.
- Ну, почему сразу «в одиночку»? Хочу попросить Светлану Владимировну и Галину Леонидовну, чтобы они тоже занялись этим. Нужно создать в стране нормальный прецедент с благотворительностью. Не шефство, которое существует только для галочки на бумаге, а такое внимание к детдомам, чтобы дети действительно почувствовали, что о них заботятся.
Целую маму в висок и допиваю свой чай
- Подумай, мам. Оцени свои силы и возможности. А через пару дней мы с тобой вернемся к этой теме и поговорим.
16 мая 1979 года, Москва, Троице-Лыково, Сосновка-1
Персональная дача члена Политбюро Михаила Суслова
- А вот тут у нас кабачки. В прошлом году знаешь, какие крупные были? Сорок сантиметров. Лично мерил
Узкое, аскетичное лицо Михаила Суслова озарила редкая улыбка. Он повернулся к собеседнику и приглашающе махнул рукой. Мужчины выбрались из теплиц и пошли по широкой асфальтовой дорожке вдоль сосен. Солнце уже встало и принялось напитывать землю, измучившуюся полугодовой зимой, теплом.
Улыбчивый, с высокой залысиной глава 5-го управления КГБ СССР Филипп Бобков пинал лакированной туфлей сосновые шишки. Шли молча, каждый думая о своем. Филипп Денисович долгие годы служил в Комитете и знал всю подноготную аппаратной борьбы за пост председателя. После смерти Андропова и снятия Цвигуна с Циневым, Бобков стал естественным претендентом на высший пост. Боевой офицер – воевал в составе войск 2-го Прибалтийского и Ленинградского фронтов, служил сначала в СМЕРШе, потом возглавлял отдел во 2-м управлении КГБ (контрразведка). Наконец, добрался до самой важной должности в структуре Комитете - 5-го управления. Борьба с «идеологическими диверсиями», диссидентами, антисоветскими элементами, профилактика и предотвращение массовых беспорядков.
Курировал 5-ку со стороны Политбюро - Михаил Суслов и с ним у Бобкова сложились вполне рабочие, даже дружеские отношения. Пришло время сделать последний шаг в карьере. И это будет самый сложный во всех смыслах шаг.
- Дважды голосовали – нарушил молчание Суслов – По трем кандидатам. По тебе в том числе.
- И? – Бобков остановился, внимательно посмотрел на главного идеолога Партии
- Ничего. Щелоков с Пельше торпедировали все наши с Константином Устиновичем предложения. Это просто какая-то диверсия против государства – Суслов сел на скамейку, похлопал рядом с собой ладонью – В то время, когда враждебное окружение усиливает свое давление на страну, устраивает заговоры и провокации, оставлять Комитет без Председателя…
Суслов покачал головой, глядя вдаль.
- А что товарищей из Политбюро не устроило по моей кандидатуре? – Филипп Денисович нахмурился и тяжело вздохнул
- Щелоков мстит за армянских террористов. Его же следователей не пустили искать Затикяна, а ты координировал все следствие со стороны КГБ. «Бобков» слишком долго искал армян, мои бы люди справились быстрее» - Суслов явно процитировал слова Щелокова
- Быстрее?! – Бобков мгновенно вспыхнул – Да мы нашли их меньше чем за год. Опросили одних только свидетелей 500 человек! Сорок экспертиз, десятки обысков… А то, что Димирчян препятствовал следствию? Это как?
- Ты, Филипп Денисович, не кипятись. По Димирчяну решение уже принято. Там в ходе последней проверки Чурбанова такое вскрылось! Армянскую ССР возглавит другой человек. Что касается КГБ… То с Щелоковым надо покончить.
- В каком смысле?? – Бобков опешил
- В МВД идет быстрое обуржуазивание. Про их музыкальную студию слышал? Миллионные контракты, валюта… Этот так называемый певец Селезнев даже в Политбюро элитные западные продукты питания таскал. Вот до чего докатились.
Суслов горько покачал головой
- Селезнев ездит по Москве на Мерседесе, на счетах имеет десятки тысяч рублей. А мы потом удивляемся, что наша молодежь ориентируется на все западное. А покровительствует ему Щелоков! И теперь еще и Пельше.
- Леонид Ильич запретил разрабатывать студию МВД – осторожно произнес Бобков – Хотя у нас там были подходы.
- Брежнев мертв – жестко произнес Суслов, вставая со скамейки – И страна умрет, если такие селезневы будут определять лицо советской культуры.
- Студия и правда слабое звено министра – задумчиво произнес глава 5-го управления – Я слышал, что Веверс собирается отправить Селезнева в Италию на несколько дней.
- Дочка премьер-министра?
- Она самая. В ПГУ опасаются, что Анна может сорваться с крючка. Вот и решили устроить поездку. А там ведь всякое может случиться…
- Филипп Денисович, у тебя же нет зарубежной агентуры – Суслов внимательно посмотрел на Бобкова – Как собираешься все провернуть?
- Почему нет? Год назад на спекуляциях валютой мои люди завербовали несколько человек из Союзгосцирка. А в Риме как раз сейчас на гастролях целая труппа циркачей. Есть там один акробат, в любую форточку влезет…
- Дело должно быть громкое, Филипп Денисович. Имей в виду. На весь мир. Я тут же подключу газету Правда, да и Лапин, думаю, не останется в стороне. Под ним кресло качается. Пустим сразу по телевидению репортаж. О гнилой сущности так называемых популярных певцов, которым покровительствуют целые союзные министры
- Не слишком будет?
- В самый раз
-----
Следующие два дня - это непрерывная череда съемок. К концу пятницы мне уже кажется, что мы с Вокмэном, срослись, как сиамские близнецы, а его наушники намертво приклеились к моим ушам.
Вот я размеренно бегу ранним утром по пустынной Софийской набережной, в моих наушниках звучит «Wind Of Change». Охрана английского посольства с тревожным любопытством наблюдает за непонятной суетой у своей ограды: здесь несколько машин, включая пару черных Волг и милицейский патруль, съемочный фургон японцев и нашу передвижную студию Магнолия. А еще группа из нескольких операторов, постановщики света, фотографы. И парень в спортивном костюме, кроссовках и наушниках, который под прицелом софитов и кинокамер неспешно бегает вдоль гранитного парапета туда-сюда на фоне Кремля. Над набережной разносится дикая смесь русского и японского языков. Куда только девается хваленая невозмутимость жителей страны Восходящего солнца, когда дело доходит до съемок? Режиссер их орет и ругается на своих подчиненных не хуже наших мэтров - подчиненные при этом не смеют и слова поперек сказать своему начальнику. Молча, глотают брань и только покаянно кланяются, признавая ошибки. Эти униженные поклоны поначалу вызывают у нашей команды оторопь, потом глухой ропот осуждения – ну не принято у нас молча сносить незаслуженные оскорбления. А вот японцы при этом почему-то совсем не выглядят обиженными и стойко переносят все тычки - возражать вышестоящему у них вообще не принято, японский начальник прав по умолчанию. Но уже через пару часов мы тоже перестаем обращать на это внимания – ну кланяются и кланяются ребята, игра у них такая. Меня, например, больше удивляет, что вся японская съемочная группа на съемки заявилась в костюмах и галстуках – неудобно же работать? Но они также стойко переносят неудобства.
Сложнее проходят наши съемки в метро. К десяти утра основной поток пассажиров уже схлынул, и в вагонах стало посвободнее. Но народа в московской подземке все равно много. Задача группы снять меня заходящим в вагон и выходящим оттуда, потом короткий проход по залам станций и может быть подъем на эскалаторе на Ленинских горах. Но я же не могу ехать в совершенно пустом составе? Поэтому мне неизбежно приходится смешиваться с толпой пассажиров, а хорошо одетый парень в наушниках, да еще и с маленьким «кассетником» на ремне не может не привлечь внимания. И конечно же, меня сразу узнают. Приходится людям объяснять, что идет съемка фильма и просить их вести себя естественно. Но куда там…! Стоит мне выйти из вагона и попасть под прицел кинокамер, как меня тут же окружает целая толпа любопытных. Материала, правда, при этом снято много, надеюсь, режиссерам будет, из чего выбрать.