Страница 32 из 66
Мама с дедушкой тихо переговариваются, Веверс внимательно смотрит на меня.
Наконец, дыхание восстанавливается, и ко мне возвращается способность говорить.
- Имант Янович – хриплым голосом произношу я – Можно вас на пару слов? По вопросу студии.
Мы выходим в сад, встаем под фонарем. Наэлектризованный воздух застыл густым киселем, надвигается гроза.
- Зачем? Боже мой, вам мало Громыко?!? Зачем вы убили Ельцина?! А Шеварнадзе?! – я хватаюсь за голову – Ведь история уже пошла совсем другим путем!
- Говори тише! – Веверс достает из кармана портативный прибор подавления сигналов, включает его. Серая коробочка начинает мягко гудеть.
- У них же семьи, дети!! – я готов схватить Веверса за горло. Лишь огромным усилием я сдерживаюсь. От генерала пахнет гарью. С примесью какой-то химии. Вдалеке раздается первый гром.
- Ведь вы могли устранить их простым бюрократическим путем… Зачем убивать?!?
- Ты тоже мог написать анонимки на убитых предателей и маньяков. Но предпочел воспользоваться рицином.
- У вас такие возможности… Вы же сожгли людей заживо.
- Ну не заживо – на бесстрастном лице Веверса нет ни одной эмоции – Люди просто угорели. Когда начался пожар – они уже были мертвы.
- ЗАЧЕМ?!!!
- Мы… Я консультировался с ведущими футурологами и физиками. В науке есть концепция ригидности, неподатливости истории.
- Что?
- Исторические процессы – терпеливо начал объяснять мне генерал – Могут идти в одном и том же установленном русле. В разных слоях реальности. По каким-то неведомым нам законам. Мы обсудили это с Арвидом Яновичем и решили не рисковать.
- Рисковать?! Вы убили четверых человек просто, чтобы не рисковать?!! Вы вообще нормальные?
Вдруг над лесом с треском вспыхивает яркая, ветвистая молния. Я слепну на несколько секунд. Уши разрывает запоздалый удар грома. И тут же начинается сильный ливень. Мы мгновенно промокаем.
- Пойдем в дом, Витя – генерал приобнимает меня за плечи – Впереди еще много дел, ты не должен простудиться.
Покорно, словно робот, я иду к дому. В голове лишь один вопрос. Сколько еще крови должно пролиться, чтобы СССР выжил?
Снова громкий раскат грома, который раздается прямо над моим ухом, и я подскакиваю, с ужасом озираясь вокруг. Уфф… Это лишь сон. Сон! Я в постели, и сейчас судя по всему ранее утро, а не поздний вечер. Правда, гром вполне себе настоящий – за распахнутым настежь окном буйствует майская гроза. Я вытираю испарину со лба и трясу головой, пытаясь скинуть остатки сна.
Надо же такому присниться… Баня…! Да там тогда уже не баня, а целый троллейбус нужен. Как в фильме «Шпион». Хотя нет. Троллейбусом тоже не обойдется! Поезд понадобится, вагонов 20, и не плацкарт, а товарняк. Губернаторы всякие, мэры, министры... Под бизнес еще можно пару-тройку таких составов, и всех их потом под откос в самом глубоком ущелье...
А ведь Пельше такая безумная мысль наверняка уже приходила в голову. Он ведь никого жалеть не будет. Не тот у нас человек Арвид Янович. Скорее всего обладание информацией будущего жжет ему руки, и душа старого коммуниста требует активных действий. Время поджимает его, он наверняка уже знает, что скоро умрёт. И постарается успеть сделать по максимуму.
Уснуть мне больше не удается. Сон ушел, и хоть ты что делай. Ладно, придется вставать. Отправляюсь в душ и в коридоре сталкиваюсь с мамой
- Витюш, и тебя гроза разбудила?
Молча киваю ей. Можно сказать и так…
…От воспоминаний об этом неприятном сне мне удается избавиться только на работе. Переступаю порог студии и тут же окунаюсь в дела. Первым на пути мне попадается Клаймич:
- Вить, привет! Это ты Катю Семенову вызвал?
- Я. А она что, уже здесь?
- С девяти у Полины Матвеевны на диване сидит, третью чашку чая пьет!
- Во, дает! Я ее так рано и не ждал. Ладно, пойдемте вместе поговорим с ней.
Катя, одетая в легкий сарафанчик и босоножки, уже действительно ждет в приемной и при нашем появлении вскакивает, чуть не уронив чашку. Радостно улыбается нам с Клаймичем. Мы проходим в кабинет, рассаживаемся вокруг журнального столика.
- Рассказывай, как поживаешь, Катюш!
Я разглядываю фактурную грудь певицы.
- Хорошо поживаю. Пародия на Пугачеву стала очень популярна. Несколько раз приглашали выступить в сборных концертах, есть пара предложений стать солисткой в ВИА. В ресторан хороший звали выступать. Но… - девушка смущенно поправляет волосы – группы молодые, никому пока не известные, а ресторан... Не знаю, нужно ли мне это?
- А как ты сама видишь свое будущее?
- Как? Ну, …гастроли, концерты, поклонники, наверное…
Катя смущенно замолкает. Клаймич тихо хмыкает. Я тяжело вздыхаю. Такие типичные девичьи мечты.
- Кать, мне нужна твоя помощь. Девчонки готовятся к гастролям, а мне нужно записать презентацию двух новых песен для Эдиты Станиславовны. Сможешь исполнить их в ее манере?
- Ох… я постараюсь.
- Постарайся! А я в долгу не останусь.
Наш разговор прерывает звонок Полины Матвеевны по громкой связи:
- Виктор, звонил товарищ Марков из ЦК, просил предупредить, что к 11,00 он подъедет на студию с представителями японской фирмы SONY. И еще разговора с вами очень настойчиво добивается Александр Бовин с телевидения. Говорит, что это срочно и согласовано с ЦК.
- Срочно? - Аж, самому интересно стало, что у него за срочность такая – Хорошо, соедините меня с ним, и подготовьте, пожалуйста, кабинет к визиту японцев.
Вот так. Все планы ударно поработать опять насмарку. Времени до японцев остается только на то, чтобы напеть мелодии двух будущих хитов Пьехи и дать Клаймичу возможность записать их ноты. Разговариваю с Бовиным. Назначаем встречу в Останкино на семь вечера, раньше у меня вряд ли сегодня получится вырваться. Он хочет записать интервью для ближайшего выпуска «Международной панорамы» и время уже поджимает. Несколько минут раздумываю насчет заодно появится и у «утренних почтовиков». Их редактор тоже звонил, умолял. Но понимаю, что не успеваю.
После телефонных переговоров, мы с Катей и Григорием Давидовичем спускаемся в аппаратную, а Полина Матвеевна начинает готовить кабинет к переговорам. И когда мы через полтора часа возвращаемся туда уже с японцами, там царит идеальный деловой порядок. Помещение проветрено, в центре стола охлажденная минералка и поднос с хрустальными стаканами. Напротив каждого кресла писчая бумага и остро заточенные карандаши. Лишний раз убеждаюсь, что Полина Матвеевна – идеальный секретарь. А достоинство, с которым эта женщина встречает японцев, вообще отдельная тема – ее сдержанной улыбкой и безупречными манерами даже япошки впечатлены, и уважительно раскланиваются с пожилой дамой. Марков в это время успевает шепнуть мне, что переговоры в ЦК были не простыми, но закончились тем, что японцы согласились со всеми нашими условиями. Если коротко, то я становлюсь лицом Вокмэна, снимаюсь в рекламном ролике для ТВ и участвую в фото сессии для печатной рекламы, фирма SONY становится спонсором моих гастролей в Японии. Они намечены на июль. Первоначальная сумма контракта возросла в полтора раза.
Новости в принципе хорошие. Очень даже хорошие! Но упертое нежелание цэковцев приглашать меня или Клаймича на переговоры с японцами просто выбешивает! Опять меня без меня женили. Взрослые дяденьки, конечно, лучше знают «как надо», да вот только кому придется все разгребать? Марков, поняв, что я тихо закипаю, пытается меня утихомирить
- Не сердись. Контракт, правда, неплохим получился, и японцы изначально готовы были идти на любые уступки, лишь бы заполучить тебя в качестве рекламного лица. К тому же черновик контракта и предложения по рекламной компании ты сам составил, если помнишь.
Помню. Составил. Но все равно обидно, что за щенка меня держат. Хотя после той школы что прошел в своей прежней жизни, я мог бы сам поучить наших нынешних юристов-международников, как надо контракты с капиталистами подписывать, и какие интересные «мины замедленного действия» можно туда заложить.