Четырнадцать – в цель!

– Ну что, пистольеро, доволен оказанной тебе честью? Не думаю, что кто-то в этой стране, кроме тебя и пары моих друзей, увидит это оружие, а уж тем более сможет к нему прикоснуться. Да ты бери их, бери. Они незаряженные.

Мысль о том, чтобы подержать это совершенство, показалась святотатственной, но Андрей пересилил себя и протянул руку, взяв верхний револьвер. Оружие оказалось, как он и ожидал, тяжеловатым, но в то же время приятно холодило руку, создавая странный ореол уверенности и… еще чего-то. Какое-то неуловимое чувство скользнуло по грани сознания, заставив Андрея встрепенуться. Появилось ощущение, словно что-то в его разуме вошло в резонанс с револьвером. Будь у Каменева время, он бы постарался сосредоточиться и проанализировать ощущения, но Игорю явно не терпелось ввести паренька в курс дела.

– Ты глянь-ка, посмотри внимательно, особенно на рукоятку.

Борясь со странной дрожью, которая нарастала в нем с каждой секундой, Андрей бросил взгляд на полузатертый рисунок рукояти. Посередине кружок, в котором можно было различить своеобразный герб: меч, дерево, какую-то надпись и две большие латинские буквы «E» и «S». Прямо поверх этих букв, частично закрывая их и герб, был грубо нацарапан контур собачьей головы. Он с интересом перевернул револьвер и с обратной стороны увидел тот же самый узор: герб с буквами и абрис головы. Мимолетный взгляд, брошенный в шкатулку, подтвердил, что второй револьвер ничем не отличается от собрата. Тяжело вздохнув, Андрей положил его на место и тут же осознал, что непонятный резонанс исчез. Точнее, даже не исчез, а затаился. Это Андрей тоже почувствовал. «Так, пора завязывать с этими играми на природе, – подумал он. – Вон уже от одного вида оружия в дрожь бросает».

Игорь не мог не заметить состояния Андрея, но, скорее всего, списал его странность на сильное впечатление от увиденного. Своей тяжелой ладонью завхоз с необыкновенной нежностью погладил револьверы, словно котенка.

– Ну как?

Вопрос требовал немедленного ответа, но у Каменева не было слов.

– Красиво. – Он пару раз кашлянул, пытаясь собраться с мыслями. Обстановка в комнате, да еще и эти револьверы окончательно смутили молодого вожатого, и он ляпнул первое, что пришло ему в голову. – А зачем эти собачьи головы на рукоятках?

– Ага, и ты тоже заметил! – Игорь, внезапно вскочив, закружился по комнате, и до Андрея дошло, что именно к этому вопросу его и подводили. – Видишь ли, Эндрю, эти револьверы не простые.

– Ну, это понятно. – Андрей старался казаться безразличным. – Дорогие небось?

– Дядя взял чуть ли не даром. – Игорь недовольно нахмурился. – Если бы не кобуры с ремнем, ему бы их бесплатно отдали.

Означенный ремень был вытянут из той же коробки и брошен Андрею. Такой же потертый, потемневший от времени и украшенный теми же простыми узорами. Он с интересом отметил, что на самих кобурах тоже был изображен загадочный герб, перечеркнутый собачьей головой.

– Кстати, там вовсе не собака, а шакал изображен, – как бы между делом произнес Игорь. – Это, – он поднял указательный палец вверх с видом философа, намеревающегося открыть великую истину, – револьверы самого Шакала!

Если Игорь ожидал, что за этой его тирадой последуют аплодисменты или вопли ужаса и благоговения, то ошибся. Андрей с вопросительной миной смотрел на старшего товарища, ожидая продолжения истории. И оно, конечно же, сразу последовало.

– Видишь ли, – начал Игорь, усевшись на чучело козла и тем самым объяснив назначение седла на его спине. – Примерно год назад мой дядя отправился в Мексику. Планировалась очередная экспедиция по изучению храма ацтеков, внезапно обнаруженного каким-то заблудившимся крестьянином, однако с ее организацией ничего не вышло, и дядя решил просто покрутиться по тамошним деревням: сувениры поискать, местные легенды послушать, иногда так можно на любопытные вещи наткнуться. И занесло его тогда в один городишко, то ли Лос, то ли Тамс, то ли Санта-хрен-его-знает-кто, в общем, не важно, и зазвал его там к себе в гости местный благородный дон Сантьяго и после пятнадцатой рюмки текилы, видимо расчувствовавшись, поведал кое-что из собственных семейных архивов. История оказалась очень интересная и нравоучительная, а вдобавок еще и загадочная.

Итак, слушай внимательно. Городок этот, то ли Лос, то ли Санта, несмотря на малые размеры, обладает нехилой историей, восходящей чуть ли не ко временам конкистадоров. Четырнадцать представителей славных испанских фамилий, вдоволь награбив ацтекских храмов, решили не возвращаться на родину и остались в Новом Свете. Основали городок, в котором и жили тихо-мирно на протяжении столетий их правнуки, потихоньку транжиря сокровища, награбленные предками. А в то время, как ты сам понимаешь, постоянно возникали вооруженные конфликты с коренным населением, да и горячая испанская кровь обычно не знает покоя: войны, революции. Удивительно, что городишко оставался в стороне от всех этих событий. В последней четверти девятнадцатого столетия там насчитывалось примерно пятьсот жителей. Помимо потомков основателей и их слуг, в городке регулярно ошивались еще десятка два ковбоев, забредавших туда в поисках лучшей доли. Но пришлые особо не буянили, только пару раз в неделю устраивали пьяные драки в салуне и изредка пытались спереть чужой скот, что обычно оканчивалось легкими перестрелками без жертв. В общем, тишь, гладь да божья благодать. И вот тут-то и появился он.

Игорь сделал короткую паузу, наслаждаясь театральным эффектом. Андрей беспокойно заерзал и вздрогнул, когда рассказчик резко рявкнул:

– Шакал!

– Шакал?

– Да, Шакал! Так его звали. Точно не известно, но предполагают, что он служил шаманом в одном из местных племен. Его представители были очень агрессивными и практиковали массовые человеческие жертвоприношения, поэтому от испанцев получили по шапке в первую очередь, после чего сделались мягкими и пушистыми, перестали конфликтовать, осели на земле, занялись разведением скота, а время от времени устраивались на поденные работы к своим старшим бледнолицым братьям. Да и что им еще оставалось делать, когда от всего племени осталось не более сотни человек, включая женщин и детей. Вот так они и жили мирно по соседству, пока в один прекрасный день шаман Шакал, желая получить откровение высших сил, не перебрал кактусовой самогонки и, собрав все племя, объявил от имени духов войну бледнолицым. – Игорь щелкнул пальцем по рогам козла с такой силой, что те задребезжали. – Ну, может, он и не пил, там у них и другие средства используются, вроде грибов и трав, но народ взбудоражил. Тут же были отправлены гонцы в соседние племена с посланием, что, мол, загостились бледнолицые на нашей земле, пора бы их выпроводить и помахать им ручкой. А чтобы заручиться еще и божественной поддержкой, решили по старинке провести жертвоприношение. За жертвами дело не стало. Несколько краснокожих воинов тут же совершили налет на ближайшую ферму, принадлежащую вышеупомянутой семье Сантьяго, вырезали всех, кто сопротивлялся, а трех молодых девушек и младенца притащили в свой лагерь.

Вот тут-то против индейцев и сыграл фактор дружеских отношений с городком. Двое сородичей Шакала, находившиеся в особо близких отношениях с некоторыми представительницами прекрасного пола из стана бледнолицых, решили их предупредить. Ну а дальше колесо завертелось. Сантьяго разбушевались и немедленно бросились собирать ополчение. Остальные тринадцать семей к ним присоединились, и они всей толпой ринулись спасать пленников.

Индейцев, как я говорил, насчитывалось всего около сотни, то есть боеспособных – человек сорок. Правда, вооружены они были весьма недурно, видимо, Шакал заставлял их собирать нормальное оружие, а не старые кремневые мушкеты. Но испанцев было больше, почти полторы сотни. Сражение вышло жестоким: стрельба, море крови, избиение младенцев. Шакал, несмотря на внезапность атаки, успел-таки провести обряд жертвоприношения, чем еще сильнее разозлил испанцев. Говоря в двух словах, индейское племя, несмотря на их упорное сопротивление, вырезали. Поголовно.