Страница 14 из 24
Концепция естественноисторического процесса смены общественно-экономических формаций фиксировала общие черты, присущие развитию человеческого общества, показывала единые и повторяющиеся изменения конкретных социальных организмов (стран, народов). Такого рода униформистская конструкция (линия) общественного развития, согласно которой все народы «обязаны» проходить весь этот путь в своем движении к подлинной истории человечества – коммунизму вызывает критику ряда ученых. Они считают, что формационная теория построена с учетом достижения такого будущего состояния общества, которое по существу является утопией, что эта теория не учитывает многоликость и многовариантность общественного развития различных стран и народов, что она чрезмерно жестко привязывает изменения истории к смене форм собственности, якобы, игнорируя роль факторов культуры в этом изменении.
На рубеже XX–XXI века военный прогресс все более и более смещается в сторону национальных интересов, взаимодействия и соперничества религий и цивилизаций, что находит отражение в соответствующих типах идеологий, взаимодействующих и соперничающих в мире. Новым моментом в действии субъективного фактора можно считать осознание тяжести глобальных проблем человечества и необходимости их решения в планетарном масштабе.
Говоря о военном прогрессе, под которым понимается деятельность отдельных людей, их групп, классов, партий и т. п. в истории, нужно указывать на самую существенную особенность социального действия. Она состоит в адаптивно-адаптирующем характере деятельности человека, с помощью которой он активно изменяет среду в соответствии со своими целями и потребностями, образуя «вторую природу», мир культуры или «неорганическое тело человека». Эта искусственная среда обитания характеризует любую из историко-культурных форм, а ее создание является итогом творческого развития орудийного характера деятельности. В свою очередь, орудийная деятельность стимулирует становление и развитие сознания, придает ему целенаправленный характер в отличие от генетически определенной животной целесообразности. На этой основе формируется субъективность человека: она возможна только в процессе совместной, коллективной деятельности, когда появляются солидарность и альтруистическое поведение, которое у животных имеется только в виде предпосылки.
Развитие общества есть естественноисторический процесс, поэтому в индивидуалистическом обществе это процесс удовлетворения потребностей индивидов, их деятельность в совокупности является определенным способом блокирования отклонений от нормы, специфической номой его реализации. Вместе с тем коллективистическое общество сущностью своей деятельности нацелено на то, чтобы превалировали жизнеутверждающие общественные отношения, позволяющие блокировать отклонения от нормы. И таким образом, как отмечает В.Д. Калашников, коллективистское общество предполагает принципиально иную форму реализации естественноисторического процесса41. Все это в полной мере отражается и на военном прогрессе, который может проявляться в своих рациональных и внерациональных формах.
Для исследования внерациональных проявлений военного прогресса важно учитывать, что в России всегда были сильны традиции гармоничного сосуществования рационального и внерационального, что в полной мере проявляется и в исследовании военного прогресса. Базисом здесь выступала диалектика, благодаря которой военный прогресс рассматривался в гармонии с другими проявлениями светской и духовной жизни общества. В частности, идеология государственного мышления как образ действительности – это характеристика целостности страны, где все понимают, что делают, где все понимают, что такое разномыслие, оторванное от необходимости быть, по Ф.И. Тютчеву, единомысленным как рать. Она влечет за собой настроение, с которым на каком-то уровне его развития совладать уже невозможно. Не случайно, что уже в Древней Руси, по крайней мере с XI века, русские идеологи писали о единоумии, единомыслии, единодушии, руководствуясь диалектикой единого и многого: единомыслие многомысленно, многомыслие – единомысленно42. «Государственное мышление как образ действительности – это характеристика политического единомыслия и, соответственно, политического многомыслия. Отметим, что в русской цивилизации политическое многомыслие в принципе несовместимо со свободомыслием, традиционным западным устроением интеллекта и характером его исконной продуктивности в рамках универсалистской модели мира»43.
Идеология государственного мышления – это идеология масштабного мышления, это своего рода идеологический макроподход, когда деятельность всякого социального субъекта осмысливается с точек зрения определенной социальности всей страны. Правда, макроподход принимает во внимание главным образом лишь функциональность изучаемого предмета и опускает из виду то, как и что обеспечивает эту функциональность… В отличие от макроподхода идеология государственного мышления раскрывает диалектику прерывного и непрерывного в поле социальности коллективистского общества, согласно которому, так сказать, нет такой точки, где находится собственно государственное мышление – мышление и жизнь вместе со всей страной, в унисон всей стране, социальности всей страны. Государственное мышление – это, так сказать, мыслительный консонанс страны. И, следовательно, идеология государственного мышления – это идеология общественной настройки, гармонизации общества, общественных отношений, благодаря которой каждое общественное отношение совершенствуется вместе с другими общественными отношениями, и в каждом общественном отношении остальные общественные отношения находят свою законченность.
Государственное мышление нашего Отечества в системе диалектики рационального и внерационального предполагает рачительное, заботливое отношение к институционному оформлению нашего общества. Никакой социальный институт, имеющийся в указанной системе, не может быть предметом нападок или предметом отрешения от жизни общества. В то же время возникновение социальных институтов, инспирированное из-за рубежа в тех или иных целях, должно быть предметом пристального внимания. Они не должны становиться источниками роста социальной энтропии. В то же время социальный авангард страны должен быть институционально оформлен, т. е. социальный авангард должен получить институциональную законченность и его институциональная оформленность не должна заужаться по-западному до значений политической партии, среднего класса, социальной элиты и т. д.44.
В рационалистической версии социальной философии общество, государство представлены в виде образования, искусственно сконструированного людьми, их сознанием и волей. Степень оптимальности такой искусственной конструкции, по предположению, зависит от того, насколько познана человеческая природа и насколько адекватен ей принятый и реализованный общественный проект. Познаваемые философией сущности предстают в таком случае в роли нормы, образца, идеала для эмпирической действительности. Неизбежным оказывается элемент утопизма, по сути неисторического, поскольку соответствующий сущности правильный общественный порядок не предполагает истории своего становления, а может быть создан где угодно и когда угодно. «Преодоление указанного противоречия, – пишет Т.Е. Верховцева, – возможно на пути различения типов общества (индивидуалистического и коллективистского) и соответствующих им идеалов устройства общественной жизни»45.
Рациональная сторона военного прогресса детерминирована тем фактом, что способом бытия людей в обществе, формой их самоутверждения и развития в мире является общественно-историческая практика. Основу общественно-исторической практики людей составляет их деятельность, в ходе которой осуществляется не только активное преобразование, изменение природных и социальных условий их жизни, но и их самих. Общественно-историческая практика людей развивается на основе опыта всего человечества. Именно поэтому современная практика – это результат всемирной истории, выражающей бесконечно разнообразные взаимоотношения людей с природой и друг с другом в процессе различных видов деятельности.
41
Калашников В.Д. Научная теория и научная история // Теория и история. № 1, 2002. С. 55.
42
См.:Яхнин Е.Д. Эволюция и будущее человеческого социума (общенациональная идея России в мировом контексте) // ВФ-2006-№5. С. 173.
43
См.:Панарин А. «В каком мире нам предстоит жить?»
44
См.: Эрн В.Ф. Время славянофильствует. М.: Правда, 1991.
45
Верховцева Т.Е. Соборность: русская традиция и русский идеал // Теория и история. 2004. № 3. С. 86.