Страница 51 из 51
Она увидела лишь погнутое железо. Погнутое в направлении, в котором была сломана ее рука. Теперь.
Кость белела, выступая вверх из разных мест, чем она могла себе даже представить. Кровь и скрученная кожа. Нет шрамов, даже с обломками кости.
В этом мире, в этом месте, у нее тоже не было шрамов.
Еще одна иллюзия.
Она снова закричала. Закричала на ее сломанную руку, незащищенную кожу, закричала на затянувшееся эхо отрубленной связи.
— Ты знаешь, от чего мне больше всего больно, Аэлина? — слова Маэвы были мягкими, как слова любовника. — От того, что ты веришь, что я злодейка.
Аэлина выругалась сквозь зубы, когда она попыталась и не смогла пошевелить рукой. Оба оружия. Она бросила взгляд в пространство, это мир реален, но все же нет, место в котором она находилась. Они починили гроб. Приварили новую плиту железа над крышкой. Затем по бокам. На дне. В гроб теперь просачивалось меньше воздуха, часы и дни теперь проводились внутри в почти удушающей жаре. Это было облегчением, когда ее наконец приковали к алтарю.
Всякий раз, когда это бывало. Если это вообще происходило.
— Я не сомневаюсь, что твой друг или Элена или даже Брэннон наполнили твою голову ложью о том, что я сделаю с ключами. — Маэва провела рукой по каменной плите алтаря, прямо по забрызганной ее кровью и осколками кости плите. — Я имею в виду то, что сказала. Мне нравится этот мир. Я не хочу его уничтожать. Только улучшить его. Представь себе царство, где нет голода, нет боли. Разве это не то, ради чего ты и твой двор сражаетесь? Лучший мир? — слова были издевательствами.
Издевательство над тем, что она обещала. То, что она обещала Террасену, и все еще должна ему.
Аэлина попытался сдвинуться с цепями, с ее сломанными руками, против плотного давления, убивающего ее кожу изнутри. На ее костях нарастала плоть. Понемногу, каждый день.
Маэва вздохнула.
— Я знаю, что ты думаешь обо мне, Огненное Сердце. Что ты предполагаешь. Но есть некоторые истины, которые нельзя разделить. Даже для Ключей. — тем не менее внутри нее росло напряжение, ее душила боль… что могло быть хуже.
Маэва прижала щеку к маске.
— Королева, которая была обещана. Я хочу спасти тебя от этой жертвы, которую ты хочешь принести. — мягкий смех. — Я даже позволю тебе быть с Рованом. Вы оба будете здесь вместе. Пока мы с тобой будем работать над тем, чтобы спасти этот мир.
Слова были ложью. Она знала это, хотя она не могла понять, где заканчивалась одна ложь, и начиналась другая. Или это был кошмар?
Боги, давление в ее теле. Ее кровь.
Она не уступала.
— Ты чувствуешь это, даже сейчас, — продолжила Маэва. — Желание твоего тела сказать «да». — Аэлина открыла глаза, и там, должно быть, возникло видение, потому что Маэва улыбнулась. — Знаешь ли ты, что станет с магом, в котором находится железо? Пока ты его не чувствуешь, но со временем… твоя магия будет нуждаться в освобождении, Аэлина. Это давление — твой магический крик, он хочет, чтобы ты освободилась от этих цепей и сняла напряжение. Твоя кровь говорит тебе, чтобы ты меня поняла.
Истина. Не часть представления, но усиливающееся давление, которое она знала, было хуже любой боли от выгорания силы. Она чувствовала это однажды, когда погрузилась так далеко в ее силу, как когда-либо.
Это было ничто по сравнению с этим.
— Я уезжаю на несколько дней, — сказала Маэва.
Аэлина успокоилась.
Маэва издевательски покачала головой.
— Ты не прогрессируешь так быстро, как я хочу, Аэлина.
Фенрис выпустил предупреждающий рык.
Маэва не взглянула на него.
— Я узнала, что наш общий враг снова был замечен на этих берегах. Один из них, князь Валг, находится в нескольких минутах отсюда, недалеко от южной границы. Он принес с собой несколько ошейников, без сомнения, для использования на моих собственных людях. Возможно, даже на мне.
Нет, нет. Маэва провела рукой по шее Аэлины, словно прослеживая линию, где был бы ошейник.
— Итак, я пойду сама, чтобы получить эти ошейники, чтобы узнать, что хочет сказать сам мистер Эраван. Я разорвала князей Валгов, которые столкнулись со мной в первой войне, — тихо сказала она. — Полагаю, это будет довольно легко, вместо того чтобы сгибать их по моей воле. Хорошо, попробуй согни свою волю и вырви ее от контроля Эравана, как только я надену его ошейник на твою шею.
Нет.
Слово было устойчивым пением, нарастающим криком внутри нее.
— Я не знаю, почему я не подумала об этом раньше, — размышляла Маэва.
Нет.
Маэва схватила поломанное запястье Аэлины, и Аэлина проглотила ее крик.
— Подумай об этом. И когда я вернусь, давай обсудим мое предложение снова. Может быть, все, что дает тебе напряжение, заставит тебя думать более ясно.
Ошейник. Маэва собиралась надеть на нее ошейник Валгов.
Маэва обернулась, черная мантия крутилась вместе с ней. Она пересекла порог, и ее сова вырвалась из своей клетки и пролетела поверх открытой двери, чтобы приземлиться на ее плечо.
— Я уверена, что Каирн найдет способы развлечь тебя, пока я буду в отъезде.
Она не знала, как долго она лежала на алтаре после того, как целители пришли с их пахнущим дымом. Они надели на нее металлические перчатки.
С каждым часом давление под ее кожей росло. Даже в этом тяжелом, наркотическом сне. Если бы она признала это, это не было бы проигнорировано.
Это было бы наименьшей из ее проблем, если бы Маэва надела ошейник на шею.
Фенрис сидел у стены, его глаза ярко светились, когда он моргнул трижды.
«С тобой все в порядке?».
Она моргнула дважды. «Нет».
Нет, она не была рядом. Маэва ждала этого, ожидала начала этого давления, хуже всего того, что может сделать Каирн. И с ошейником, который она отправилась лично забрать…
Она не могла позволить себе даже представить это. Более ужасная форма рабства, которую она никогда не сможет избежать, никогда не сможет сражаться. Это не убийство Огненного Сердца, а стирание ее души.
Чтобы взять все, что она имела, силу и знание, и оторвать от нее. Чтобы она оказалась в ловушке внутри, когда она стала свидетелем ее собственного голоса, уступив место Валгу. Поклялась кровной клятвой Маэве. Полностью подчинилась ей.
Фенрис четыре раза моргнул.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.