Страница 8 из 12
«Нет, – говорит, – все равно ты поезжай, еще как раз, заодно подготовишься. Придешь на следующий год с рекомендацией». И вот, я как раз ходил по территории и не хочу уходить. Думаю: «сейчас я пойду, потом мало ли что, вдруг что-то меня опять отвлечет, задержит и не смогу пойти».
И как раз я сижу на лавочке, и приходят в монастырь, видимо, благодетели какие-то. Ну вот, вещи принесли, пожертвовали на монастырь. И вот, прямо огромные сумки вещей. Говорят: «идите, посмотрите, кому какие вещи нравятся, кому какие вещи нужны». И у меня такая мысль. То есть, до этого я думал: «где я вещи буду брать? Надо же зарабатывать». А тут, раз, и все есть.
А потом про еду. Я думаю: «ну, надо же зарабатывать, кушать», и вот как раз вот эта мысль сразу остановилась на Евангелии. Не думайте, что есть, что пить. То есть, все это приложится вам. Ищите Царствия Небесного, а все это вам приложится.
Вот эта мысль мне сразу пришла. Просто вот этот момент, что поверил, пошел и вот это сыграло свою роль. И вдруг, как раз я вижу, что на самом деле все устроено. Вот все вещи, что хочешь – надевай, что думать-то об этом? И потом уже все-таки я не мог весь день там оставаться, монастырь должны были закрывать, и я потихоньку хотел уходить. И вот, ребята-студенты идут в трапезную.
Я с одним студентом разговорился.
– А вы что, прямо здесь кушаете?
– Ну да, кушаем.
– Что, прям бесплатно?
– Ну да, – говорит, – трапезная, бесплатно кушаем. А как иначе?
То есть, они еще удивляются. Я-то знаю, что я зарабатывал деньги, чтобы платить за еду, когда учился в Сельхозакадемии. Там все платно было. А тут все бесплатно. Оказывается, вообще ничего не надо было. Не надо мне зарабатывать, чтобы не отвлекаться. То есть, все условия есть. Вот учись, служба, молись. То есть, все есть, все условия есть для учебы на самом деле.
И я был поражен, что оказывается есть такие места, где можно именно уединиться, да. Именно побыть, узнать побольше о Боге. Но, самое интересное, что эта призывающая благодать, она еще держалась у меня как-то. Потому что, когда я взял Молитвослов и начал читать, оказывается, все, что я сочинял, как помолиться, там все есть уже. То есть, все написано (смеется).
Хочешь вот такой-то – такой-то молитвой помолиться, оказывается, все есть. То есть, святые отцы постарались. Каких только молитв там нету. Каких только случаев из жизни. То есть, все расписано, не надо ничего изобретать. И вот, на самом деле, для меня это тоже было интересное открытие. То есть, оказывается, можно читать у святых отцов. Все это есть. Зачем мне заново что-то думать?
И вот, действительно, начал, и как-то были случаи, что отец у меня там, допустим, жалуется, что сколько уже дней дождя нету, точно неурожай будет. И вот, я это один раз послушал, второй раз послушал, потом – нет, так не пойдет. А там Молитвослов прочитал, там как раз у пророка Ильи, да, молитва, еще какие-то молитвы идут.
И взял Молитвослов, пошел на поле (смеется), на наше поле, помолился, и действительно пошел дождь. И вот, сам того не понимая, какая-то такая связь наладилась с Богом, что – что я не спрашивал, ответ получал. А иногда что-то спрашивал и получал: «да вон, там же, смотри». И, действительно, открывал Евангелие, там, оказывается, все есть.
Вот это еще большее изучение Евангелия меня действительно привело к тому, что все, уже не могу без этого. То есть, мне надо обязательно место уединенное, где я буду изучать это все: святых отцов читать, которые, оказывается, столько молитв они сочинили. То есть, я сам сочинял, как помолиться, да, а тут, оказывается, все есть на самом деле.
И все, решил: иду в монастырь. Именно в тот монастырь, где я побывал уже. То есть, я место уже знаю, куда пойти, где уединиться. Вот. Ну, здесь, конечно, конфликт с отцом немножко. Отец говорил: «куда ты пойдешь? Куда ты меня оставишь? Столько дел, столько земли. Если хочешь читать, то читай, веруй в Бога, но зачем, – говорит, – так углубляться?» (смеется).
То есть, куда-то идти в монастырь. «Нет-нет, – говорит, – не нужно». И несколько дней я все-таки думал, как же ему сказать, что все-таки я пойду. То есть, уже не могу, чувствую, что все мне мешает. И даже то, что родители мне все-таки до сих пор не объясняли о Боге, не рассказывали, даже обида какая-то на родителей. Почему мне до сих пор о Боге не рассказали на самом деле? Почему я сейчас сам все это узнаю? Почему я только сейчас все читаю? Почему мне не сказали, что вот есть Библия, Евангелие?
То есть, одним словом, ничего мне не рассказали. Даже такая вот обида: «нет-нет, все, отца не буду слушать, пойду в монастырь!» Потом я вот как раз поехал в монастырь, и вот поступил в духовное училище. И как раз я там жил, в монастыре, а в духовном училище учился. Потом университет сразу же, там же, все в одном здании.
Одним словом, пять лет, они пролетели. Первые года я еще как раз пока как-то мало значения придавал, что там, за стеной-то, происходит. На самом деле, там жизнь же идет в городе, там друзья мои. Кто-то пытался наладить связь со мной, увидеть, пообщаться. Потом постепенно начал уже общаться. И вот, как-то потом, после уже, вижу, что на самом деле эти несколько лет жизни в монастыре, они мне очень многое дали. Очень меня, действительно, вознесли как-то над этой мирской жизнью.
Я многие страхи свои поборол, с Божией помощью, конечно. Что-то еще где-то пыталось меня притянуть обратно, конечно, мир привлекал, но уже, конечно, сил, как таковой, не имел. И мне все, в принципе, нравилось. То есть, еда мне нравилась в монастыре, все мне нравилось, службы нравились. А службы у нас были каждый день.
Вот этот, который я вам сказал полковник запаса, да, отец Виктор, спаси его, Господи, он прям нас воспитывал, можно сказать. Подъем каждый день в шесть часов утра. Каждый день службы, Правила, каждое утро служба, потом занятия. Одним словом, мы каждый день ходили на службу. И вот это меня закалило очень.
Потом дальше продолжил учебу, и вот уже когда пять лет эти прошли в Царицынском Православном университете, у меня мысль: «а куда дальше?» И однажды, ну, я читал жития святых в это время, много уже прочитал. И вот, самое что меня тронуло, это житие преподобного Сергия Радонежского. А у нас как раз Царицынский Православный университет имени преподобного Сергия Радонежского. И думаю: «должно же о нем известно где-то быть». И вот, я спрашивал. Мне говорили: «ну да, ты что никогда не слышал? Есть же Троице-Сергиева Лавра». То есть, такой, один из основных духовных центров таких.
А я думал: «как хорошо было бы попасть туда!» Такие вот размышления пока не знал еще, что дальше, куда дальше. И вот, когда я так закончил университет, а там было так: кто заканчивает с красным дипломом, владыка благословляет. И вот, Господь помог мне закончить с красным дипломом, и мне сказали, что можно, тебе можно дальше ехать учиться в аспирантуру. И потом, владыка волгоградский, Герман, благословил как раз ехать поступать в аспирантуру.
И я как раз попадаю в Московскую Духовную Академию, в Троице-Сергиеву Лавру. Потом, со временем, как-то вот я чувствую, что все-таки вот эта первая жизнь с Богом, она более живая была. Сейчас вот, когда я начал научной деятельностью заниматься, богословской, да: переводы книг, изучил древний армянский, тексты переводил, чтобы, ну, для своей научной работы, чувствую, что это все немножко как-то отвлекло меня, иссушило. И даже в последнее время и молитва какая-то слабая, и чувствую какую-то очень сильную слабость.
Еще и отношения какие-то разные. Часто стал ходить по разным делам, ну, в мир выходить, к родственникам, друзьям. Сюда вот, в Москву к родственникам приезжаю. Вот это вот все со стороны, оно как-то немножко охладило. То есть, первое горение это, первый призыв, он, конечно, особенно запомнился. И даже вот сейчас думаю, что скоро, дай Бог, окончу аспирантуру, и именно нужно взяться за духовную жизнь. Как в первые годы, когда я в Свято-Духов монастырь пришел.