Нефтяник

Он указательным пальцем поднимает, за подбородок, мое лицо, смотрит пристально в глаза, его взгляд сейчас настолько серьезен, что испытываю испуг. Все, сейчас он меня отправит домой. Разочарование накрывает, что уши закладывает.

— Ты уверенна в своем решении? Не пожалеешь потом? На большее не рассчитывай, отношения не для меня, я всех предупреждаю пока не дошли до интима.

Слушаю и понимаю, что не сразу дошли его слова, но спустя минуту киваю в согласии, тянусь к ремню на его брюках, расстёгиваю, спускаю до колен, а дальше они падают на пол. Поднимаю взгляд, и перед взором возникает бугор, оттягивающий белую ткань Армани. Тяну резинку, и как живое существо, от туда выпрыгивает Он. «Святые небеса! У этого мужчины полный пакет!» Мамочки, его орган идеальный, но как я смогу такого принять? Сглатываю застрявший ком нервозности.

Меня безудержно тянет прикоснуться, что я и делаю — глажу головку, она настолько нежная, что хочется попробовать на вкус, но не решаюсь. Ствол окутан паутиной вен, и он дергается при прикосновении, как завороженная пялюсь на это произведение искуства.

Глаза Левина вспыхивают огнем торжества, тянет за руку, поднимая с мягкого матраса, подхватывает за ягодицы, усаживая к себе на твердый пресс, а я ногами обхватываю за талию, прижимаясь. Рот — грубый и нежный одновременно, снова захватил меня в плен. Однако на этот раз не причиняя боли. Он сосал и облизывал, игрался с моим языком, пока я буквально не начала истекать влагой, а потом забрался в трусики, и добавил палец к нашему танцу страсти.

Бережно уложил на спину, стянул последнюю деталь моего гардероба, раздвинул ноги, и снес все мои барьеры, одним касанием, своих губ к моему лону.

Все это, происходило так стремительно, так неистово: движения языка внутрь и наружу, кружение и посасывание моего бутона, что уже через пару минут мое тело задрожало, пятки уперлись в матрас, а руки сильнее потянули черные, как смола, волосы.

Крутой подъем на вершину американских горок происходил невероятно быстро, и я замерла в предвкушении, ожидая, когда же достигну самой высокой точки.

«Как же восхитительно… Боже, как же это потрясающе!» — Пищала от восторга душа. Как я могла думать, что целовать плоть грязно?

Издала нечто среднее между стоном и криком, и моя спина выгнулась дугой. Левин ладонью прижал мой живот и сильнее прижался ко мне ртом. Слишком сильно. Но в то же время недостаточно.

«Мамочки! Боже! Мансуррррр!» Думала, все эти слова прокричала мысленно, на деле, оказалось, слышала даже гостиная.

Добравшись до вершины, я на секунду замерла… и рухнула вниз. Это было похоже на свободное падение… Абсолютно бесконтрольное и захватывающее дух.

Переведя дыхание поняла, что не чувствую своих ног. Да, я вообще ничего не чувствую, кроме чистейшего неподдельного экстаза. Это ощущается настолько невероятно, что мои глаза и, правда, закатились. Ну, немного.

Я все еще тяжело дышала, когда мужчина моих фантазий снова навис надо мной, и опять завладел моим ртом. Его поцелуй так сильно отличался от того страстного безумия, что я испытала несколько минут назад. Он был медленным, томным и нежным. Левин гладил мои волосы и лицо, пока наши языки ласкали друг друга. Наконец, он разорвал поцелуй, прошептал:

— Скоро вернусь. — Целуя кончик носа, отстранился. Потянулся к тумбочке, достав из ящика ленту серебристых пакетиков. Вручил мне один, остальные бросил на столешницу, вложил в ладонь, а я опять как вареный рак, застенчиво смотрю то на него, то на контрацептив.

— Оденешь? — Ухмыляясь, наблюдает за мной.

— Большие планы? — спросила я, в очередной раз смущаясь, но иронию не смогла удержать.

— Ты даже представить себе не можешь, — ответил он, разрывая зубами фольгу.

То, как он смотрел на меня, когда раскатывала латекс на совершенном мальчике, выражение решимости на идеальном лице, заставило мое, вроде бы, уже насытевшееся экстазом тело, вернуться к жизни.

Была рада, что он дал мне минутку, чтобы подготовить себя, прежде чем раскатать резиновый чулок, трясущимися руками, а когда стала натягивать, то заметила слева на сгибе, чуть ниже живота, татушку. Как я умудрилась пропустить такое?

Выбитая черными чернилами морда льва, просто лишала дара речи, и возбуждало желание дотронуться, погладить, и очень хотелось поцеловать. Господи, боже мой, откуда такие мысли?

Виду не подала насколько впечатлена. Но, была согласна с изображением, этот парень действительно царь, раз достиг таких успехов.

Непроизвольно облизнула губы, когда Левин помог мне с манёврами на его плоти, так как слишком долго справлялась.

— Ты определенно станешь причиной моей смерти, верно? — усмехнулся он, наблюдая за моим лицом, когда до конца раскатал презерватив по своей внушительной длине.

Медленно начал опускаться, одновременно, накрывая меня своим телом, взял мои руки, переплел наши пальцы, и прижал их к матрасу над моей головой. Он нежно поцеловал меня и поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Мы удерживали наш зрительный контакт даже тогда, когда он начал медленно проникать.

Занервничав, начала ерзать под ним. Левин остановился, и тихо успокоил:

— Тише малышка, я буду максимально нежным.

И он не обманул, ласками, о которых не подозревала, возбудил так, что была уже не просто влажной, а истекающей соками, именно такой, какой нужно быть для него.

— Твою мать. Ты потрясающе чуткая и отзывчивая, у тебя тут так влажно — ты ждешь меня, и я схожу с ума от этого! — простонал Мансур, и на мгновение закрыл глаза. — Ты такая сладкая, такая вкусная. Думаю, смогу предложить тебе еще пару ночей крышесносного секса.

Красавец несколько раз, осторожно, двинулся вперед-назад, чтобы я могла привыкнуть к его размеру, и как можно безболезненно принять его толщину. Только поняв, что я достаточно расслаблена, он начал входить, но замерев в какой-то момент, потом резко качнулся, входя глубже, а я почувствовала острую боль где-то внутри, вскрикнула, и слезы сами по себе начали скатываться из уголков глаз. Я лишилась девственности, но Левин начал шептать нежности, успокаивая.

Некоторое время дал привыкнуть к нему внутри меня, а потом опять возобновил движения. Все отступило на задний план, а удовольствие начало проникать в каждую частичку моего изнывающего тела. Больно и приятно, нежно и грубо одновременно.

Мансур начал менять темп, и амплитуду толчков, внутри что-то задевая, вызывая судорожный трепет в каждой частичке организма, это непередаваемое ощущение. Вся напрягаюсь, трепещу, обливаюсь потом.

Мамочка моя родная! О господи, боже мой! Я и не знала, что так бывает. Даже не представляла, что может быть так хорошо. Мысли разбегаются по искрящим извилинам, остаются лишь ощущения — только он, только я. Тело требует разрядки, я не могу больше сдерживаться.

— Кончай, малышка, — хрипло просит Мансур, прямо над моим ухом, и я распадаюсь на тысячи кусочков вокруг него.

От его слов достигаю невероятного финала, бурно до вспышек в закрытых глазах. Оргазм волнами накатывает, лишая способности мыслить, снова и снова скручивая все внутри. Бог мой! Я кричу, мир заволакивает туманом и исчезает из виду, все становится космически невесомым.

— Ты ж моя умничка. Ангел, за что такой подарок, такому плохому мальчишке? — Улыбаясь, шепчет.

Еще одно сильное движение, и он замирает, достигнув высшей точки. Наваливается на меня сверху, своим весом вжимая в матрас. Его грудь прижата к моей, и это так приятно. Опускаю руки ему на шею, изо всех сил стараясь обхватить покрепче. Понимаю, что не готова попрощаться с этим мужчиной. Он открыл мне мир удовольствия, о котором я и мечтать не могла, даже не догадывалась, что возможны такие чувства и эмоции в близости пары. Что же мне делать?

Но вспомнив слова — о еще пару ночах, тошнота подступила к горлу, Левин хочет меня как девушку по вызову. Предательская слеза скатилась, и он заметил это.

— Было слишком больно? — Взволнованно спросил, вытирая мокрую щеку.