Страница 4 из 7
Случайная красочная рыбка подплыла к ним, но обычно рыбы заняты своим делом, твердо придерживаясь строгих правил общежития в пространстве рифа: постоянных поисков еды, укрытия или объекта для спаривания. Под морской поверхностью жизнь весьма проста.
И обильна.
Мила бросила взгляд на Ричарда – он, кажется, не знал, куда посмотреть в первую очередь. Его голова в маске вертелась то влево, то вправо. Впереди – коралловый город, внизу – тоже что-то необычное. Он прижал к бокам стиснутые в кулаки ладони.
Она сделала вдох, развернулась и поплыла на спине впереди Ричарда, чтобы видеть, все ли с ним в порядке. Даже в синеве подводного мира его глаза под маской выделялись яркой голубизной.
Он улыбнулся.
Вот она – сладкая вата. Это ощущение вернулось к ней, непреодолимой силой охватило ее. Часть сознания отказывалась этому поддаваться, но другая часть упрямо питалась сладостью, как тогда на карнавале. Это первая улыбка, которую она увидела у Ричарда, и это было… сногсшибательно, хотя у него во рту торчит трубка для дайвинга. Улыбка преобразила его лицо, и без того красивое – оно сделалось таким прекрасным, что у нее перехватило дыхание. Где взять воздух, чтобы не задохнуться?
Мила сделала знак подниматься, резко развернулась и вынырнула на зеркально-гладкую поверхность.
– Я провел на воде очень много времени, но понятия не имел, сколько всего происходит внизу! – воскликнул он, как только вынул изо рта резиновую трубку. – Я хочу сказать, что про все это ты знаешь, но… не знаешь ничего. Понимаете?
Это обычная реакция тех, кто видит подводную жизнь рифа впервые, – у них буквально мозги сносит.
Ричард устал – у него не было ласт, и поэтому ему пришлось энергичнее, чем ей, работать ногами, чтобы вертикально держаться в воде, – и голос у него прерывался.
– Там все устроено… почти как в городе.
Мила улыбнулась. Намного проще вести рассказ над рифом, а не под ним.
– Коралловые полипы превращаются в различные формы так же, как тысячи людей строят для себя разной высоты здания. Это похоже на футуристический город с автомобилями на воздушной подушке. Готовы продолжить?
В ответ он сунул в рот мундштук трубки и нырнул обратно.
Они плавали еще полчаса, и она дала ему возможность плыть впереди, куда он хотел. Он приноровился к правильной задержке дыхания, чтобы погружаться глубже и ближе подплывать к рифу. Они оба были похожи на миниатюрных китов.
Было что-то интимное в том, как им удавалось одновременно выталкивать воду, делать следующий вдох и снова выдыхать. Это слегка напоминало… поцелуй.
Наконец Мила сильным движением вынырнула на поверхность.
– Достаточно насмотрелись? – спросила она, когда он вынырнул вслед за ней.
Даже маска не смогла скрыть его разочарование.
– Уже пора?
– Я еще хочу показать вам подводную впадину, а затем мы вернемся на берег.
Им придется доплыть до места изначального углубления континентального шельфа. Ричарду необходимо увидеть все самому, чтобы понять, как риф связан с океанической экосистемой.
Лучше один раз увидеть… Правда, в ее случае то, что она видит, сопровождается целым фейерверком других ощущений, которые никто другой не испытывает.
Мила вставила трубку в маску и скомандовала:
– Поплыли!
Ричард гордился своей выдержкой. На совете директоров, в спальне, перед репортерами – нигде самообладание ему не изменяло, он был известен тем, что не терял хладнокровия в трудных ситуациях. Когда сознаешь свою силу, когда правильно оцениваешь противников, когда учитываешь все вероятные изменения до того, как они возникнут, – успех тебе обеспечен.
Но настолько потерять самообладание… Он не помнил, когда с ним такое случалось.
Мила плыла на спине, бдительный взгляд скользил вокруг, поэтому он смог наслаждаться чудесами рифа. Она следила, чтобы их не унесло течением. Но вдруг Ричард почувствовал изменения в воде, внешний риф начал подниматься перед ним, словно надвигающийся берег. Это не земля – это расщелина в километре от настоящего берега. Они продвигались между высоких коралловых стен и направлялись глубже в воды более насыщенного голубого цвета. Температура воды упала, изменились и кораллы: меньше мягких, струящихся, танцующих и больше твердых видов, которые могут выдержать постоянный напор воды открытого океана.
Ричард попытался разглядеть что-нибудь в темно-голубой толще воды за коралловой долиной. И не смог. Со всех сторон лишь изменчивые переливы от голубого до темно-голубого и синего. Взгляду не за что зацепиться, чтобы определить, как глубоко уходит вниз эта подводная яма.
Сердце у него часто застучало.
Мила плыла впереди в необозримом голубом пространстве… в пустоте бесконечной коралловой долины.
И тут мужество покинуло Ричарда.
Он занимался контактным спортом, он ради интереса влезал на пологие склоны, а это не для слабонервных, но в силах ли он заставить себя проплыть по ущелью в рифе, когда внизу морская бездна?
Нет.
Мила легко плыла спиной, темные волосы веером колыхались вокруг ее головы, русалочий хвост ласты покачивался, словно маня. Но ничто не могло соблазнить его. Голубой простор не манил, а пугал, и Ричард поймал себя на том, что все время смотрит вверх на блестящую поверхность, где есть солнечный свет, а также на край рифа, чтобы быть уверенным, что риф позади него.
Плавание над обрывом – это… как ступить с горы вниз. Тело просто не подчиняется, словно знает что-то такое, чего не знает он.
Он вынырнул на поверхность, и Мила вынырнула тоже.
– Течение… – увильнул он от объяснения.
Как будто течение во всем виновато. Мила не стала бы увлекать его туда, где небезопасно. Конечно, он совсем ее не знает, но он чувствовал, что она не похожа на человека, который намеренно поступает не по-доброму. И ее работа в том, чтобы клиенты вернулись на берег целыми и невредимыми.
– О'кей, – сказала Мила. – Поплывем прямо.
В ее голосе проскользнула покровительственная нотка, и ему сделалось неловко. Не хватало еще, чтобы она заметила его неполноценность и предложила помощь, пусть и с благими намерениями! И она станет вспоминать о нем, как о парне, который не сумел преодолеть подводную впадину.
У них заняло десять минут, чтобы вернуться обратно. Ноги нащупали морское дно и вытолкнули его наверх.
Мила снимала с себя резиновую ласту, и он подошел к ней, чтобы она смогла опереться о него. Она смотрела искоса, но все же положила руку ему на предплечье, освобождая сначала одну ногу, потом другую. Неужели он настолько упал в ее глазах, что она даже не хочет, чтобы он ее коснулся?
– Это было начальной оконечностью Австралийского континентального шельфа, – сказала она, освободив обе ноги из ласты. – Маленькие уклоны переходят в более крупные, которые находятся в пяти километрах…
«Маленькие?»
– А затем начинаются самые необъятные по глубине морские котлованы на планете.
– Вы стараетесь меня подбодрить? – натянуто осведомился он.
На хорошеньком личике Милы появилась гримаска.
– Нет. Но ваше тело, вероятно, инстинктивно ответило на неизвестную опасность.
– Я каждый день сталкиваюсь с неизвестным.
– На самом деле? Когда в последний раз вы сделали что-то для вас по-настоящему новое, необычное?
Частично его влияние в мире бизнеса зиждется на предусмотрительности. Это подобно тому, как у хорошего шахматиста имеется в запасе определенное количество партий, которые он изучил. И важно понять, какую применить в данный момент.
Моментальная вспышка удовлетворения, когда возник вызов, а ты его принял и одолел, – вот и все новое. Остальное – обычный бизнес.
А помимо бизнеса… Как давно было что-то, не связанное с бизнесом?
– Сегодня я плавал под водой, – сказал он, стягивая маску.
– Вы сделали это впервые? В таком случае вы очень хорошо справились.
– А как насчет вас? – Он перевел разговор на нее, когда они ступили на теплый песок. – Вам не надоело день за днем смотреть на один и тот же вид? На тот же риф?