Страница 14 из 28
– Что ты делаешь? – спросил я у сына.
– Домашнее задание. – гордо ответил он – Вот, посмотри. – он протянул мне широкую тетрадь с рисунками и большими буквами.
– И что ты здесь делаешь? – ответил я, присаживаясь рядом с ним на пол.
– Подбираю рисунки соответственно их описанию или применению. – совершенно серьезно и весьма не по-детски ответил Даррелл.
Все мои последующие вопросы отпали. Я понял, что вовсе не разбираюсь в жизни. Мне казалось, что в его возрасте дети говорят какие-то примитивные слова и играют не заумными игрушками. А оказалось, что все намного серьезней. Я попросил его рассказать, где он учится, и он рассказал мне про свои уроки в младшей школе. Я попросил его рассказать мне о том, как он проводит время с мамой. И он подробно рассказал мне о том, как они с Реей ходили несколько дней назад кушать мороженное, а сегодня мама была весь день дома. Но они не играли, как обычно, потому, что Рея заболела. Затем, я попросил его рассказать, что он делает, когда Реи нет дома, что делает с Мисси. И он мне так же подробно и воодушевленно рассказал о том, как они занимаются и играют, как она забирает его со школы и ведет на тренировки. Но я так ничего и не узнал об их жизни. Я услышал, как они провели эту неделю, но не более того. Радость от общения с сыном сменилась тревогой, ведь я видел его всего несколько раз в жизни, а он уже ходит в школу и употребляет в речи обороты, не характерные детям. В его жизни есть масса чужих людей, которые проводят с ним намного больше времени, чем его отец. И эти люди влияют на его мир, формируют нравы и принципы, его кредо. Это делают чужие люди, которые стихийно приходят в его жизнь, и уходят. А я – его отец – не имею к этому никакого отношения. Какой позор.
Я выпал из размышлений, когда Даррелл теребил меня за рукав. Я взглянул в его глаза: они пытливо смотрели на меня, не подозревая ничего неотвратимого, без укоров и злости. Его глубокие темные глаза смотрели открыто и доверчиво.
– Как это называется? – спросил он, продолжая указывать пальцем в окно.
Я обернулся к окну, но ничего не увидел.
– Что там было? Я не вижу ничего.
– Уже нет. – ответил он, зевая
– Даррелл, тебе пора спать, мне кажется. – сказал я, глядя на часы. Крылья веселой совы-профессора показывали четверть одиннадцатого.
– Да, уже пора. – ответил он.
Почистив зубы перед сном, и сменив пижаму, он залез в кровать, предварительно подбив себе подушку. Я сел на пол у его кровати.
– Расскажи мне историю перед сном! – сказал он, устраиваясь поудобнее на подушке.
– Я не знаю сказок. Мой отец мне не рассказывал их.
– А твоя мама? – спросил он.
– У меня не было мамы. – ответил я.
– Как это? – удивился он.
– Она заболела и умерла, когда мне было три года.
– Моя мама тоже заболела… – испуганно сказал Даррелл, и его глаза стали еще больше. Я понял, что сболтнул лишнего.
– Не волнуйся, малыш, все болеют. Твоя мама простыла – в этом нет ничего страшного. Ей нужен теплый чай и твоя любовь. – ответил я, гладя его по голове. Непроизвольно на моих губах появилась ласковая улыбка, и, должно быть, это успокоило его. Он улыбнулся в ответ. Это было приятное и теплое чувство, ни с чем в мире не сравнимое.
– Пожалуй, я могу кое-что рассказать тебе. Я знаю пару интересных историй, но их нельзя рассказывать всем. Ты сможешь сохранить секрет? – предложил я, придумывая нашу с ним маленькую тайну.
– Смогу. Рассказывай! – обрадовался он.
– Жил себе сокол. Звали его Акелла. – начал я рассказ. Сложил ладони в птицу и подставил их на свет ночника. На стену упала тень парящей птицы. Даррелл с интересом уставился на нее.
– Однажды он встретил другого сокола – девушку. И вместе они летали и охотились, плыли по просторам небесной синевы, купались в нежных лучах солнца, и влюблялись. – я обратился к сыну – Ты поможешь мне? Сделай вторую птицу так же, как я. Да, вот так.
И когда на стене над его кроватью появилась вторая тень, я продолжил рассказ.
– Однажды Акелла увидел у дома человека колыбель с ребенком. В то время как его подруга воровала цыплят в курятнике хозяев дома, сокол разглядывал новорожденного ребенка людей. Он поражался беззащитности и беспомощности этого дитя, и в то же время любовался его беззаботностью. Его подруга, увидев, что Акелла парит возле человеческого детеныша, вместо того, чтобы охотиться, начала звать его. Ребенок, проснувшись от крика птиц, громко заплакал. На его голос прибежал человек. В руках у него было ружье. Увидев двух соколов, парящих над колыбелью его ребенка, человек выстрелил. Подруга Акеллы вскрикнула и рухнула с небес на землю.
– Она умерла? – протянул Даррелл дрожащим голосом.
Я постарался быть как можно мягче.
– К сожалению, жизнь – очень хрупкая, и бывает, что она разбивается. Человек так хотел защитить своего ребенка, что не подумал о другой жизни.
– А что сделал Акелла?
– Он поселился у дома человека и стал ждать момента, чтобы отомстить за свою любимую. Соколы – хищные птицы. И для того, чтобы охотиться, Акелла часто парил над полями за домом человека. Или воровал цыплят в его курятнике. Так его увидел ребенок хозяина, и Акелла ему очень понравился. Но тот презирал дитя.
Однажды ребенок принес ему морковь. Но Акелла пренебрег ей. Тогда ребенок принес хлеб. И вновь сокол остался равнодушен. Когда ребенок принес мясо, Акелла взял его только после того, как малыш ушел. Позднее ребенок не раз предупреждал Акелла о приходе хозяина, когда тот ночевал у них в хлеву или воровал цыплят.
Однажды ребенок заигрался и добежал до самого обрыва в ущелье. В это время сокол высматривал в поле какую-нибудь мышь или ужа. Вдруг в пшенице он заметил серую спину волка, крадущегося к ребенку.
Не колеблясь, Акелла полетел к дому человека и стал звать на помощь. Но хозяева, уже привыкшие к тому, что рядом живет сокол, даже не обратили внимания на крики птицы. Тогда Акелла бросился к ребенку. Когда волк оказался совсем рядом, сокол преградил ему путь.
– «Отойди. – велел серый великан – Я убью это слабое неуклюжее дитя, чтобы мои дети жили. Слабым не место в этом жестоком мире.
– Я тебе не позволю. – заявил Акелла.
– Ты что, полюбил дитя своего врага?
– Этот ребенок заботится обо мне, а я защищаю его. Он мне не враг. Он не виновен, что его отец не ценит жизни.
– Тогда я убью его в назидание этим людям.»
С этими словами волк бросился к ребенку, но сокол не позволил ему добраться к нему. Акелла впился клювом и когтями в шкуру волка. Поднялся шум. Ребенок заплакал, и на его голос прибежали родители. В руках человека было ружье. Но выстрелить он не успел: два непокорных хищника, вцепившись друг в друга, повалились в ущелье. Через несколько мгновений шум утих. А человек, прижав к себе ребенка, еще долго смотрел им вслед.
– Папа, – сказал ребенок, – почему мой друг не возвращается?
И тогда человек понял всё величие птицы, чью подругу он застрелил, защищая своего сына.
Я закончил рассказ и замолчал, глядя на Даррелла. Он смотрел на пустую стену, где до этого парила тень птицы.
– Почему Акелла так сделал? Почему он спас ребенка? – спросил сын, глядя на меня большими карими глазами.
– Потому что это было правильно. Он понял, что может и должен помочь им. – ответил я – Но, думаю, тебе на сегодня достаточно. Пора спать.
– Хорошо. – ответил он.
Я встал с кровати и направился к двери, выключив свет в комнате.
– Папа… – прошептал Даррелл.
– Что? – так же тихо ответил я.
– Когда ты мне расскажешь еще историю?
– В следующий раз, когда я приду к тебе.
– А когда это будет?
– Скоро. – ответил я, зная, что я прямо сейчас вру ему.
– Я буду тебя ждать, папа. – ответил он, отворачиваясь к стене.
– Я обязательно приду, Даррелл. А сейчас спи, спокойной ночи.
Я вышел из комнаты, закрыв двери, и направился к Рее.
Она сидела в спальне на кровати, закутанная в одеяло и читала книжку в красном переплете. Золотыми буквами на книге было написано «451 градус по Фаренгейту».