Еще один день

Отказалась Таня от игры и сразу потеряла подруг. Тогда она стала искать друзей из мальчишек. Но и здесь ей не посчастливилось. Будь она незаметной или просто смазливой, ей, может быть, такая дружба и удалась. Но Татьяна была красива. Уже одно это обстоятельство бескорыстие юношеской любви исключало. Дело кончалось влюбленностью, как Татьяна про себя иронизировала – «вздохами при луне», и в конечном счете отдалением, а то и ссорой. Одноклассницам, видимо, тоже поднадоело коллекционирование влюбленностей, и в классе стали образовываться парочки. Татьяна определенную фигуру себе не искала, потому что уже пробовала дружить и знала, чем это кончается.

Так все в жизни Татьяны складывалось до тех пор, пока в их девятом «Б» не появился Аркаша Воеводин, узаконенный премьер школьной художественной самодеятельности. Помимо самодеятельности, Аркаша играл в футбол и занимался гимнастикой. Многие девчонки вздыхали о нем, ходили на матчи, в которых играл Аркаша. И хотя они страстно болели за него, ни одну из них он не удостоил своим покровительственным взглядом. Все ждали появления новой пары. И она возникла.

Татьяну много раз приглашал на каток одноклассник Леша Городилов. Она все время отказывалась, но однажды согласилась. Прокатившись с десяток кругов, они сели на скамеечку отдохнуть. С шуршащим шипением, картинно цепляя лед носками своих «бегашей», к ним подкатил Аркаша. Тормозя, намеренно окатил Лешу каскадом ледяной пыли и, потрясая над головой руками, продекламировал:

– А вы кого себе избрали, когда подумаю, кого вы предпочли?..

Татьяна промолчала, подвинувшись на краешек скамейки. Аркаша сел рядом, начал о чем-то говорить. Татьяна думала, что он возьмет ее за руку и увезет от Алексея. Но он укатил один. Таня, для которой партнер неожиданно стал в тягость, пожаловалась, что устала, и пошла, попросив ее не провожать. Алексей, конечно же, понял, почему она сникла, и сказал с усмешкой:

– Не думал, что ты такая… хлипкая.

Татьяна, которой почему-то стало жалко себя, сказала:

– Дурак ты, Лешенька.

Подумала секунду-другую, хотела что-то добавить, но только молча махнула рукой и направилась в раздевалку.

На следующий день все образовалось. Аркаша подошел к ней и развеял ее сумрачность.

– Ты извини, что я тебя вчера не пригласил кататься. У меня…

– А я бы с тобой и не пошла, – перебила его Таня.

Сказала она это так быстро, что самой стало смешно, и она на всякий случай добавила: «Ха-ха».

Аркаша нашелся мгновенно:

– Я так и думал. Ни за что Ростовцева со мной сегодня не поедет. Другое дело – завтра.

Так вот и образовалась в девятом «Б» еще одна пара.

Осенью старшеклассников направили в колхоз убирать урожай. Для проживания школьникам отвели клуб или, как его здесь называли, дворец культуры. Руководителем от школы направили учителя физкультуры Николая Алексеевича Данилина. То ли потому, что у него оказался мягкий характер или в педагогике он был не очень силен, а скорее всего, потому, что школяры почувствовали себя совсем созревшими и к тому же у них был лидер Аркаша Воеводин, который личную зрелость подчеркивал на каждом шагу, начали ребята ходить «наискосяк». Курили в открытую, даже в присутствии Николая Алексеевича, стали баловаться сивухой, благо у здешних хват-хозяек она стоила гроши.

Девчата со своими «мужиками», по просьбе Николая Алексеевича, проводили воспитательную работу, но какую-то вялую и нетребовательную. Какой из них не хотелось видеть в своем ухажере парня покруче…

Татьяна в гулянках ребят тоже особой беды не находила и на Аркашины переборы смотрела сквозь пальцы.

Однажды ребята где-то подзадержались и в клуб не вошли, а ввалились. Колька Павлов после короткого стука в девичью комнату вошел без стеснения. Таня уже собиралась укладываться. Колька подошел и, как ей показалось, криво усмехаясь, сказал, не глядя в глаза:

– Аркаше плохо, он на крыльце. Просит, чтоб ты вышла…

Татьяна наскоро зашпилила волосы, накинула на плечи телогрейку и вышла. Августовская ночь была теплой и таинственной. Бриллиантовые звезды усыпали черное небо. Над краешком невидимого горизонта чуть виднелся красный, раскаленный осколок луны. На его фоне Аркаша сидел черным силуэтом на ступеньке крыльца, чуть ссутулившись. Он даже не оглянулся на скрип двери, словно знал, что кроме Татьяны выйти некому.

– Иди сюда, – тихо позвал он.

Татьяна подошла, села рядом. Он взял ее за руку и предложил:

– Пойдем погуляем.

И они пошли. Догадывалась ли она, что было у Аркаши на уме? Скорее всего, да, но уж очень верила силе своего убеждения, а в свою стойкость – еще больше. И тогда, когда они подошли к речке, верила. И когда Аркаша, надергав из стожка сена, повалился на подстилку и потянул за собой Татьяну, все еще верила. Испугалась только тогда, когда, расстегнув кофточку, он обнажил сначала одну ее грудь, затем другую и стал целовать их взасос своими мокрыми губами. Она, отдергивая его руки, шарившие выше коленок, как ей казалось, убедительно заявила: «Сейчас же прекрати! Я буду кричать!» Но слова эти прозвучали так жалобно и беспомощно, что Аркаша только улыбнулся. Он был опытен, этот змеюка, и когда добрался до трусиков, не стал их стягивать, а дернул, разрывая боковину.

Татьяна отбивалась молча, но чувствовала, что с каждым мгновением становится все слабее. Собрав последние остатки воли, простонала: «Ну, Аркаша, ну не надо»… И тут произошло неожиданное. Оторвавшись от грудей, Аркаша попытался поцеловать ее в губы. На нее пахнуло таким омерзительным сивушным запахом, смешанным с табачной отрыжкой, что она мгновенно пришла в себя. Ее правая рука каким-то образом запуталась в ее же волосах и наткнулась на заколку. Татьяна вытащила ее и с садистским удовольствием воткнула во что-то мягкое и податливое. Вытащила и еще раз воткнула.

– Ах ты, сука! Целка ржавая! – Аркаша, скатившись на сено, наотмашь ударил Татьяну по лицу. Хотел ударить еще, но она вскочила и побежала. Он за ней не погнался.

Татьяна пришла в себя только на окраине поселка. Она остановилась, застегнула кофточку, поправила юбку, сняла и сунула в карман порванные трусики. И только после этого успокоилась совершенно. Когда подходила к клубу, увидела группу ребят. Они курили, что-то оживленно обсуждали и при этом смеялись. Заметив Татьяну, уставились на нее и дружно замолчали. Она поняла, что была для них лотерейным билетом, разыгрывавшимся в эту ночь. Она рассвирепела до дрожи и, выделив, как ей представлялось, самого заинтересованного, сказала, обращаясь непосредственно к нему:

– Успокойся, Коленька, спектакль не состоялся. Вы бы пошли к Аркашеньке, ему там очень плохо.

Сейчас она вспоминала эту историю почти равнодушно. С Аркашей она больше не встречалась и благодарила бога, что все так обошлось. Пролететь с ним было бы несчастьем. После школы Татьяна поступила в университет, а Аркашу взяли в футбольную команду. Через два года его отчислили за нарушение спортивного режима. В переводе на понятный язык это означало за пьянку. С тех пор она его не видела.

Таня никому не рассказывала эту историю и сейчас хотела рассказать ее Светлане. Но что-то удержало ее. Она подумала, что откровениями можно делиться до определенной грани. У каждого есть своя тайна, которая остается до конца жизни. Эта тайна, по всей видимости, относится к таким…

В Андреевское девушки вернулись на следующий день к вечеру. За все это время Таня ни разу не вспомнила об Андрее. Только на подлете к аэродрому, увидев стоявшие на земле Ан-2, подумала, что так и не поужинала со знакомым пилотом. Подумала без особого сожаления. Хотя сегодня это было бы как нельзя кстати, потому что при одной мысли о гостинице на нее нападала тоска. В том, что редактор закажет ей там место, она не сомневалась.

Из вертолета к аэродромной калитке Таня шла, опустив голову. И вдруг почувствовала, что кто-то сгреб ее в объятия, притиснул к себе и, оторвав от земли, начал кружить.

– Что вы себе позволяете! – сердито крикнула Таня, подумав, что ее схватили по ошибке, уперлась кулачком в грудь не в меру шаловливого человека и увидела прямо перед своими глазами сияющее лицо Андрея. Он поставил ее на землю и, радостно выдохнув, произнес: