Страница 14 из 28
Барсов поднялся из-за стола и вышел навстречу. Пожимая его мягкую ладонь, Татьяна почувствовала, что волнуется. Барсов походил на строгого университетского профессора, а не на измученного непосильными повседневными заботами производственника. Поздоровавшись с ней, он пожал руку Светлане и спросил:
– А что это Котляков про нас совсем забыл?
Леонид Владимирович Котляков заведовал в «Северной звезде» промышленным отделом. В экспедицию он наведывался редко, и Барсова это даже радовало. Когда Котляков появлялся в его кабинете, от него всегда разило таким сивушным перегаром, что Барсов, разговаривая с ним, отворачивался. Он не понимал, как можно опуститься до такого состояния. Николай Александрович не прощал пьянки на производстве своим трактористам. А ведь Котляков – заведующий отделом районной газеты. Вроде должен быть и образованным, и хотя бы чуточку интеллигентным. К тому же – бывший работник райкома партии. И если бы не последнее обстоятельство, Барсов никогда бы не пустил его на порог своего кабинета. Но у него и без того были натянутые отношения с райкомом. Поэтому Котлякова он принимал, но только после того, как его просил об этом Тутышкин.
– Леонид Владимирович в области, на курсах повышения квалификации, – ответила Светлана. – Вот уже скоро месяц.
– Стало быть, повышает квалификацию… – Барсов провел девушек к столу, предложил сесть на стулья. – Очень рад за него. – И тут же обратился к Татьяне: – А вы, говорят, из Свердловска? Приехали на журналистскую практику? В Уральском университете ведь и геологический факультет хороший. Очень сильный факультет. Только он специалистов по нефти и газу не готовит. Но стране ведь нужна не только нефть, но и железо, и золото, и многое другое.
Барсов обошел стол, сел на свое место. Татьяна смотрела на него, и по мере того, как проходила робость, он нравился ей все больше и больше. В нем была природная интеллигентность, которую не выставляют напоказ, она живет внутри человека. Именно поэтому Татьяна ответила откровенно, не сомневаясь, что Барсов ее не осудит:
– Неизвестно, куда меня распределят. Есть места, которые я более-менее знаю, а с Севером совсем незнакома.
– Значит, вам здесь должно быть все интересно, – сказал Барсов.
– Вы даже не представляете, как интересно, – искренне призналась Таня.
Светлану этот разговор не интересовал, ей надо было разбираться со своим письмом. Воспользовавшись паузой, она торопливо сказала:
– Пока вы разговариваете, я сбегаю по письму. Николай Александрович, вы не знаете, Соломончик у себя?
– Разумеется. Он у нас прессу уважает, как мать родную. – Таня заметила на лице Барсова ироничную улыбку. – Я ему сказал, что вы горите нетерпением встретиться с ним.
Когда за Светланой закрылась дверь, Барсов заметил:
– Ну и энергии же у нее. Вселенную перевернет…
– Николай Александрович, скажу вам откровенно, я о нефти не знаю ну вот ни столечко. – Татьяна показала Барсову самый кончик своего пальца. – И поэтому хочу написать не о вашей экспедиции, а о своих впечатлениях от нее. Расскажите мне все, что вы можете рассказать такому дилетанту, как я, о сибирской нефти.
– Вы когда-нибудь видели нефть? – спросил Барсов и повернулся к стоящему у стены книжному шкафу.
Татьяна повернулась за ним. В шкафу на полочке виднелись небольшие колбы с темной жидкостью.
– Вот та самая нефть, которую нашла наша экспедиция, – кивнув на шкаф, сказал Барсов. – Хотите понюхать?
– Зачем? – удивилась Таня.
– Как – зачем? Чтобы иметь о ней лучшее представление.
Татьяна не знала, захотел ли Барсов ее разыграть или сказал серьезно, но она подошла к шкафу, вгляделась в колбочки. На боку каждой из них была наклейка с непонятной надписью. Барсов тоже встал, открыл шкаф, достал одну колбочку. Вытащил из нее пробку, протянул Тане. Она поднесла колбу к лицу.
Тане казалось, что у нефти должен быть такой же запах, как у бензина, но он был совсем другим. Нефть не пахла ни бензином, ни мазутом, ни битумом, она источала особый сладковатый аромат.
– Ну и что? – спросил Барсов.
– Ничего, – сказала Таня и поставила колбочку на место. – Я такого запаха еще не встречала. Он действительно особый.
– Теперь вы можете написать не только о том, какой цвет у нефти, но и как она пахнет, – сказал Барсов.
– А ведь это правда, – согласилась Таня. – С этого и можно начать очерк. – Она обвела взглядом кабинет. – С этого шкафа, с этих колб…
Она поняла, что Барсов не зря затеял сцену с колбами, и была искренне благодарна ему за это. Барсов вел ее, как поводырь слепого по одному ему известным тропкам. Но в Татьяне уже заговорил азарт охотника за новостями, и она, достав из сумочки блокнот и ручку, спросила:
– Николай Александрович, а откуда берется нефть? Почему вы ее ищете здесь, а не в другом месте?
Он наклонил голову, провел пальцами по лбу. Татьяна понимала, что говорить о прописных истинах ему не хотелось. Но они были прописными для него. Для Тани каждая его фраза звучала откровением. То, что Барсов рассказал о нефти начинающей журналистке Татьяне Ростовцевой, запомнилось ей на всю жизнь.
– Споры о происхождении нефти, – сказал Барсов, постукивая пальцами по столу, – то утихают, то разгораются вновь. Когда я учился в институте, наш факультет разделился на два «враждебных» лагеря – органиков и неоргаников. Одни считали, что нефть имеет органическое происхождение, другие утверждали, что она образовалась путем химических реакций.
– Сколько же животных надо собрать в одном месте, чтобы из них образовалось такое количество нефти, как в Западной Сибири или на Ближнем Востоке? – вставила свое соображение Таня.
– Вот видите, вы сразу встали на сторону неоргаников, – улыбнулся Барсов. – Между прочим, у вас и ваших единомышленников сильные позиции. В вулканических газах содержатся углеродистые соединения. На спутнике Сатурна Титане, где никогда не было и не могло быть органической жизни, обнаружены моря жидкого метана. Но не надо забывать, что и Западная Сибирь, и Ближний Восток в прошлом – дно океана. Он был мелководным, хорошо прогревался, в нем бурно развивалась жизнь. Вы сказали: «Сколько животных надо, чтобы из них образовались промышленные запасы нефти». В Мировом океане ежегодно умирали и оседали на дно многие миллионы тонн водорослей, простейших микроорганизмов и более сложных живых существ. За миллионы лет на океанском дне накопились мощные осадочные породы. В них под воздействием температуры и колоссальных давлений из органических остатков и образовалась нефть. Правда, на это потребовались целые геологические эпохи. Вы себе такой процесс представляете?
– С трудом, – сказала Татьяна.
– Вот здесь я вас понимаю прекрасно. Помню, – Барсов засмеялся своим воспоминаниям, – о происхождении каменного угля я услышал в первом классе. Мне очень захотелось увидеть, как обыкновенный кусок дерева превращается в кусок угля. Я закопал около крыльца щепку и стал ждать чудесного превращения. Понимал, что это произойдет не сразу, поэтому выкапывал щепку через каждые два дня, потом мне это надоело. Щепка так и осталась щепкой. Эксперимент не удался – не было надлежащих условий и соответствующего терпения. Всем этим располагает только природа. После этого я был убежден, пожалуй, класса до четвертого, что каменный уголь происходит от слова «камень» и никакого отношения к живым деревьям не имеет. Уж так устроен нормальный человеческий разум, что воспринимает только близкие ему ощущения.
– А что такое экспедиция? Что, например, представляет собой Таежная нефтеразведочная экспедиция? – спросила Татьяна.
– Что такое нефтеразведочная экспедиция? – Барсов, словно раздумывая, потер двумя пальцами переносицу. – Это прежде всего – пятнадцать тысяч квадратных километров территории. Строго говоря, называть нас экспедицией неправильно. Правильно – нефтеразведочная экспедиция. Это достаточно солидное хозяйство. У нас два арендованных вертолета, Ан-2, три баржи, катера, вездеходы, трактора, болотоходы, три буровые бригады. Почти четыреста человек обслуги. Буровые бригады работают вахтами. В каждой – четыре вахты, три рабочие, одна – подменная. Район у нас, прямо скажу, интересный. Мы уже открыли несколько месторождений. Одно из них, Юбилейное, можно считать уникальным. Его запасы – более ста пятидесяти миллионов тонн нефти. Оно одно ежегодно может давать половину того, что добывают во всем Азербайджане. Полагаю, что скоро откроем еще одно месторождение – Чернореченское. Там заканчивает бурить скважину бригада Федякина.