Страница 3 из 10
Компанию сестрице на этот раз составили супруги Востриковы. Это хорошо, подумал Олег: Анка и Серёга – ребята нормальные. Правда, не без загибонов – попадёт под хвост шлея нового увлечения, не остановишь. А увлекались Востриковы всем – от телепатии до инопланетян, которым, похоже, больше делать нечего, как инкогнито шляться по нашей планетке. Пару лет назад Алексеев угодил на заседание банды атлантологов, которыми руководил как раз Сергей Востриков, и запомнил вдруг застекленевшие глаза этих чудиков, которые рассказывали о гибели загадочного континента так, словно сами при этом событии присутствовали. А уж в общественном устройстве утопшего острова они разбирались явно лучше самих атлантов…
Обижать ребят Олегу не хотелось (пускай лучше этой безобидной дурью маются), и статью о «мероприятии» он написал сдержанно, избегая так и просившихся на бумагу ехидных выпадов и выводов. А потом в газету хлынул поток благодарственных откликов, авторы которых утверждали, что статья Алексеева расширила их кругозор, заставила по-иному взглянуть на окружающую обыденность, вызвала безумный интерес к истории и т. д. и т. п. Олег не знал, смеяться ему или плакать, но, поразмыслив, пришёл к выводу, что иного ожидать и не стоило – народ наш, с радостью отринув социалистическую идеологию и уверенность в скором построении коммунизма, срочно искал новых идолов, ибо свято место пусто не бывает. А что уж там заполняет образовавшийся вакуум – неважно…
Итак, Востриковы. Намечавшийся четвёртым участник похода в итоге «остался за бортом» – не то что-то сломал, не то кого-то родил, но от перспективы покорить Тушкем он отказался. Так компания и отправилась на вылазку по Сибири в усечённом составе.
Сплав Ленка со товарищи начинали именно отсюда – другого подходящего места попросту нет. Молчаливый охранник Тёмы (тот называл его Витьком) обнаружил ещё одно доказательство того, что они находятся на верном пути – гурий, сложенный из небольших булыжников, внутри которого оказалась тщательно запечатанная банка, а в банке – записка. Из неё следовало, что здесь начинают покорение Тушкема мужественные первопроходцы («Первопроходимцы чёртовы!») Алексеева и Востриковы. Помимо записки в банке лежала и полароидная фотография. Ленка на ней стоит рядом с Анной – рот до ушей, непокорные пряди волос вздыблены ветром, на груди – любимая подвеска, некогда привезённая тогда ещё её мужем не то из Турции, не то из Египта. Тёма утверждал, что эта потускневшая бляха имеет огромную историческую ценность, что он заплатил за неё бешеные деньги последнему потомку впавшего в бедность древнейшего и благороднейшего рода, что… Олег, знавший о патологической жадности зятя, в эту байку не верил: купил небось, обормот, безделушку за сущие гроши у такого же жулика, как и он сам, а теперь пускает пыль в глаза. Зато Ленке висюлька понравилась, и она носила её «и в праздники, и в будни»… Так вот, фотографировались подруги на фоне странной полосатой скалы, и именно эту скалу Алексеев теперь созерцал воочию.
Узрев записку и снимок, явно воспрянувший духом Тёма предложил срочно загрузиться в вертолёт и пролететь по ущелью, зависая в подозрительных местах, дабы внимательно осмотреть берега клятого Тушкема. Выслушав эту идею, вертолётчик посмотрел на Артишока, словно на умалишённого, только что пальцем у виска не покрутил. Витёк тоже бросил на своего босса взгляд, в котором одобрение явно не просматривалось (вообще-то парень этот чем дальше, тем больше нравился Олегу – сдержан, от работы не отлынивает, если за что-то взялся, то сделает, что называется, на «ять»).
И вот уже добрых полчаса Тёма и вертолётчик выясняли отношения, причём если летун пускай и нечасто, но вкраплял в свои реплики печатные слова (типа, что он не самоубийца), то представитель народившегося бизнеса ухитрялся обходиться исключительно непечатными. Наконец Тёма яростно сплюнул и ухватился за здоровенный радиотелефон, которым явно гордился. Мата стало поменьше (хотя термин «бабки» то и дело изящно сплетался с известной матерью), зато зазвучали какие-то фантастические цифры в сочетании со словами «уплатил», «долг» и «вернёшь». Похоже, что спустя какое-то время договаривающиеся стороны пришли наконец к «консенсусу», Тёма удовлетворённо хрюкнул, бросил на вертолётчика ещё один злой взгляд и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил:
– Делать-то что будем?
– Так, по-моему, и вариантов нет, – спокойно отозвался Олег. – Нужно перелететь к устью Тушкема и там внимательно всё осмотреть. Если с ними, не дай бог, на этой стремнине что-то случилось, река всё равно что-нибудь да вынесет.
Секьюрити тратить слова не стал, но кивнул – верная, мол, мысль.
– Значит, пошевеливаемся! Конкретно, по сути. Время – это деньги! – скомандовал Тёма и потянул из внутреннего кармана куртки фляжку с коньяком, надо думать, чтобы смочить пересохшее за время ругани горло.
К фляжке этой он начал прикладываться, ещё до того, как они разыскали на аэродроме зафрахтованный вертолёт, объявив при этом:
– Иначе наверняка укачает.
Почему Артишок пришёл к такому выводу, Олег не знал, ибо Тёма ещё в самолёте признался, что никогда в жизни на «вертушке» не летал. Сам Алексеев от предложения принять участие в возлиянии отказался, а Витьку благородный напиток Тёма и не предлагал.
Место для посадки обнаружилось только на противоположном от места впадения Тушкема берегу Тыи. Тёма опять что-то завякал, но пилот, которому он уже явно осточертел, заявив в очередной раз: «Я не самоубийца», – надменно сомкнул уста. Лишь на угрозу пожаловаться неведомому шефу спокойно пояснил, что ни радиотелефон, ни какая иная связь здесь не работают, так что…
Пришлось спускаться с обрыва, таща на себе весь груз. Как они не посворачивали себе шеи, а потом умудрились надуть лодку и закрепить на ней подвесной мотор, для Олега навсегда осталось загадкой. Но, по утверждению опытных людей, все трудности рано или поздно остаются позади, и они переправились-таки через достаточно спокойную и неширокую здесь Тыю. «Вертушка» осталась на обрыве в ожидании того, какую ракету отправят в небо убывшие: зелёную, значит, лети себе, голубь, лети, ну а если красную – жди, возвращаемся.
В нескольких сотнях метров от устья вспарывающего гладь Тыи Тушкема нашлась небольшая бухточка, в которой удалось приткнуть лодку, не опасаясь, что её унесёт течением. Вскарабкались на невысокий здесь берег и, ориентируясь на шум вырывавшейся из горных тисков реки, отправились к очередной цели.
Поначалу пришлось прыгать с камня на камень, потом дорога стала полегче, и Тёма перестал ныть. Витёк продолжал за хозяином приглядывать – а ну как умудрится куда-нибудь сверзиться, Олег же ускорил шаги, словно несколько минут промедления могли что-то решить. Беспокойство за непутёвую сестрицу не отпускало, начала мерещиться всякая чертовщина: обломки катамарана, истерзанные о камни тела… Чтобы отогнать эти совсем ненужные сейчас мысли, Алексеев решительно помотал головой, но тревога не уходила, сердце билось всё быстрее, всё беспокойнее…
Если идёшь по незнакомой дороге, далеко не всегда идущий впереди первым оказывается на месте. Вот и Олег забрёл в места совсем уж непроходимые, а когда выбрался из каменного тупика, его спутники уже подходили к хорошо видному потоку ярящегося даже в устье Тушкема. Пришлось поднажать.
– Осторожнее, босс! Пустите меня вперёд, – голос Витька прозвучал неожиданно, и Тёма испуганно дёрнулся.
– Что? Чего?
– Следы не затопчите, – спокойно пояснил секьюрити.
– А-а-а… – с облегчением протянул Артишок. – А то я уж бог знает, что подумал… Конкретно, по сути. Ну, давай, смотри, зоркий ты наш сокол, – и Тёма, с облегчением опустив зад на гладкий валун, вновь потянулся к заветной фляжке, которую старательно наполнил перед спуском с чёртового обрыва.
Олег огляделся. Ничегошеньки вокруг не было видно необычного. Беснующийся поток Тушкема, выглаженные водой скалы, камень под ногами, небо над головой – и только… Никаких следов кораблекрушения. Однако Виктор, похоже, что-то сумел углядеть и теперь внимательно всматривался в неширокую полоску песка и гравия, приткнувшуюся к скальной стенке. Нагнулся, аккуратно отложил в сторону какой-то плоский камень, порылся под ним и наконец удовлетворённо заявил: