Сладкое желание

Она займется тем, что станет прикасаться к своим губам и вспоминать о том умопомрачительном поцелуе лишь тогда, когда окажется в одиночестве.

Они остановились в узком вестибюле. В его дальнем конце виднелась потертая деревянная дверь, которая, должно быть, представляла собой вход для слуг или же для посетителей, которым была нужна бóльшая скрытность.

Он вздохнул:

– Я никогда не думал, что увижу здесь вас.

В выражении его лица читалось неодобрение.

По-видимому, он улыбался только от упоминания о частых приходах в «Содом» Мэри-Ребекки. Не Грасиэлы. Такого рода занятие было, похоже, не для нее.

Она сделала глубокий вдох через нос, явно чувствуя себя оскорбленной. Кто он такой, чтобы ее осуждать? Ее самая близкая подруга может быть здесь регулярно, а она, Грасиэла, – нет?

Он выпустил ее руку и направился к двери, предполагая, по-видимому, что Грасиэла пойдет вслед за ним.

Она подумала, что сейчас, наверное, подходящий момент для того, чтобы объяснить, что она зашла в «Содом» впервые в жизни, что ей здесь очень сильно не понравилось и что она уже больше никогда не захочет сюда прийти. Однако гордость заставила ее смолчать на этот счет.

Грасиэла пожала плечами:

– То, что мы знакомы уже много лет, еще не означает, что мы хорошо знаем друг друга, лорд Стрикленд.

Он остановился, снова повернулся и посмотрел на нее таким долгим тяжелым взглядом, что она, глядя в его серебристо-голубые глаза, подумала, что он похож на судью, который готовится вынести ей суровый приговор.

– Я теперь лорд Стрикленд, да? Вообще-то, вы раньше называли меня Колин.

Да, это верно, она частенько называла его по имени. Однако сейчас, в данной ситуации, называть его по имени показалось ей неуместным – это ведь стало бы свидетельством того, что они сблизились.

– Мы поцеловались, и я вдруг стал лордом Стриклендом.

В его голосе прозвучала насмешка. Грасиэла предпочла не обращать на нее внимания.

Ну вот, он это сделал. Он упомянул поцелуй. Назвал то событие, которое стало в этот вечер ключевым и которое теперь проигнорировать нельзя. Она вздохнула. Возможно, это и к лучшему. Им необходимо обсудить происшедшее и во всем разобраться.

Она нервно сглотнула и осмотрелась по сторонам. Пространство, где они стояли, вдруг показалось ей удушливо маленьким.

– Насчет этого поцелуя… – начала она. – Я благодарна вам за то, что вы сделали… за то, что вы помогли мне, но нам необходимо забыть о том, что такое когда-то происходило.

Она ожидала, что на его лице появится выражение облегчения. Она ведь сейчас предоставляла им обоим возможность найти выход из этой затруднительной ситуации. Они попросту вернутся к тому, что было раньше. И будут делать вид, что ничего не произошло.

Он подошел поближе, и это смутило ее. Особенно из-за того, что ей теперь пришлось смотреть в его глаза и видеть то выражение, с каким они смотрели на нее. Обычно взгляд графа был добрым, в нем чувствовались обходительность и любезность. Ну прямо-таки взгляд идеального джентльмена!

Но вот сейчас его голубые глаза сверкали, когда он смотрел на нее. И он уже не был похож на джентльмена. Он скорее походил на коварного пирата из какого-то романа. Воздух в тесном пространстве вокруг них, казалось, заискрился. Грасиэла почувствовала себя угодившей в ловушку – как будто она оказалась в клетке с непредсказуемым зверем, который вдруг может укусить ее.

– Разве вам не понравилось это, Эла? – Его голос прозвучал подобно далекому, чуть приглушенному раскату грома. – Что ж, вы смогли ввести меня в заблуждение.

У нее зачесалась кожа возле глаз. Она сделала глубокий вдох через нос и попыталась не обращать внимания на его близость к ней. А еще на то, что они сейчас наедине. Здесь нет Маркуса, который мог бы помешать им. Здесь нет незнакомцев, которые находились в том салоне и отвлекали на себя их внимание, – что, впрочем, не помешало им обняться и поцеловаться, испытав при этом довольно сильные чувства. Кто знает, что может произойти между ними, когда они находятся наедине, в полном смысле этого слова? Это была не очень хорошая ситуация для женщины, которая решила только этой ночью – и никогда больше – немножко пожить, найдя для себя какие-нибудь приключения. Между ними сейчас могло произойти что угодно. В ее животе что-то сжалось. Все порочные сцены, которые Грасиэла увидела сегодня вечером, стремительно промелькнули перед ее внутренним взором. Очистить. Нужно очистить от них свою память.

– Я – мачеха Маркуса.

Это робкое напоминание она произнесла очень тихим голосом.

Он пожал плечами:

– Ну и что? Маркусу необязательно об этом знать.

Она впилась в него взглядом, пытаясь понять, что он предлагает.

– Вы имеете в виду…

Он указал пальцем на нее и себя:

– Ему необязательно знать о том, что происходит между нами.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы в полной мере осознать смысл его слов.

– Вы предлагаете…

– Я предлагаю, чтобы были «мы», – сказал он. – Вы и я.

Она громко рассмеялась. Ее нервы были перенапряжены, и она попросту не смогла удержаться от смеха: то, что он предлагал, показалось ей весьма нелепым.

Он нахмурился:

– Я не шучу. Вы ведь именно ради этого пришли сюда сегодня вечером, разве не так? Вы пришли в «Содом», чтобы найти мужчину, который разделил бы с вами ложе?

Как он сумел догадаться о ее мотивах и так точно определить их?

– Я… я…

– Человека приводит в «Содом» отнюдь не одно лишь любопытство. – Он говорил таким ровным и спокойным голосом, как будто разъяснял ей какую-то простенькую концепцию. – Люди приходят сюда, когда они ищут что-то… хотят чего-то. Или кого-то.

Лорд Стрикленд уставился на нее с выжидательным видом.

Она сглотнула, изо всех сил желая найти в себе силы отказаться от этого предложения, но тут перед ее мысленным взором промелькнуло лицо Эванджелин. Когда-то ее подруга была живой и энергичной, но уже ушла из жизни и теперь лежала глубоко под землей.

Грасиэла знала, что в конце концов такая же судьба ждет и ее. Смерть приходит ко всем. А ей попросту хотелось пожить еще перед тем, как это произойдет, хотелось насытиться всеми теми земными радостями, которые предлагает жизнь, до того как наступит неизбежный день.

Пока что палитра ее существования состояла всего лишь из нескольких цветов, и бóльшая часть из них была связана с ее дочерью. Клара была единственным источником ее радости и давала ей цель в жизни и в течение блеклых лет ее замужества, и в течение всех тех лет, которые прошли после того, как она похоронила мужа.

Колин был прав.

Она пришла сюда, потому что чего-то хотела. А точнее, кого-то. Возможно, «хотела» было даже не совсем правильным словом. Она нуждалась в том, чтобы найти цветá и наполнить ими свою жизнь. Глядя на симпатичное лицо Колина, она уже вот-вот была готова поверить в то, что он как раз был таким любовником, которого она искала здесь, в «Содоме».

Однако для нее было абсурдным полагать, что такой молодой и крепкий мужчина в расцвете лет, как он, такой красивый и привлекательный, еще не женившийся и не ставший отцом, может стать любовником, который ей подходит. Он мог подыскать себе кого-нибудь среди молодых женщин. У него имелось так много вариантов! С ее стороны было уж слишком самонадеянным полагать, что ему интересна именно она.

Грасиэла слегка покачала головой:

– Лорд Стрикленд, я для вас уже слишком стара.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и сказал:

– Это ваша отговорка? Вы лишь ненамного старше меня, Эла.

– На шесть лет.

– Пустяки.

Она покачала головой:

– Вам следовало бы обратить внимание на тех молоденьких девушек, которые недавно стали выходить в свет. Выбрать одну из них. Жениться на одной из…

– Я вовсе не предлагаю вам выйти за меня замуж, Эла, – перебил он ее.

Молодой человек усмехнулся, произнося эти слова, – так, как будто уже сама мысль о том, что он женится на ней, которая была старше его и которая уже вышла из возраста, когда рожают детей, была забавной шуткой. Ее лицо зарделось от охватившего ее стыда.