Второе рождение

– Праздник настал! Всех с Днём Археолога! За тех, кто в поле! – провозгласил Евгений Борисович.

На праздничный ужин было наготовлено картофельное пюре с тушёнкой, свежий салат «оливье», рассольник с оливками, в стороне на картоне лежали нарезанные арбузы и дыни, из всех рюкзаков достали разносолы. Огурцы, помидоры, грибы. Очень много алкоголя всех видов. От лёгких изысканных вин и дорогих коньяков до медицинского спирта и мутного самогона.

– Товарищи, можно тост? – встала Оксана. – Многие из нас здесь птенцы гнезда Башенькина. Многие знали его просто так. Помянем Александра Николаевича… – все в середине этого тоста начали вставать. Виктор тоже встал со всеми. По окончании тоста негромко пронеслось «За Александра Николаевича…», пили стоя.

– Это кто такой? – тихонько спросил Виктор Юлю, когда все сели.

– Это был прекрасный человек, один из самых любимых преподавателей на истфаке. С ним для себя археологию открыли сотни, если не тысячи студентов. В июле тринадцатого года он умер… Мужики плакали, когда эта весть распространилась по полям… Хороший, светлый был человек… – так же тихо рассказала Юля.

– За находки! – провозгласил через несколько минут Сергей Обезьяныч. Так как стол был длинный, а чокнуться хотелось всем со всеми, прозвучала команда «заземлились!», все дружно шлёпнули кружками по столу и опрокинули в себя содержимое.

В какой-то момент наливание и выпивание напомнило Виктору сцену с пиратами в кабаке, из советского мультика «Остров сокровищ», там, где Джим в кисель отметелил здоровенного пирата.

В конце стола, отвернувшись от всех, сидела надутая Петрова. Она стакан за стаканом вливала в себя водку почти без закуски. Ещё до конца ужина Петров унёс мычащее тело в палатку, а вернувшись, пересел поближе к руководству, даже заулыбался в разговоре. За носившимся вокруг детьми никто не следил.

Через полчаса основную массу божественной стряпни доели, разошлись по разным сторонам. Кто к костру, кто в баню. А чтобы не тесниться – за баней развели ещё один костёр. Звенели гитары, туда-сюда от компании к компании сновали люди. Анекдоты, разговоры, смех, песни, свечи на столах, лучи фонариков. Виктора поздравил каждый, кто был в лагере. Со многими пришлось чокнуться и выпить. Юля была рядом. Когда Виктор почувствовал, что уже крепко пьян, она убедила его отойти к лесу, продышаться.

– Жалко будет выблевать такой роскошный ужин. Да и празднование пропускать нельзя! Ты, вроде как, именинник, тебе нужно присутствовать, – разъясняла Юля.

Мимо них с совершенно неподвижным взглядом прошёл Евгений Борисович. Остановился. Рассмотрел обоих. Пошёл дальше в лес.

… Через полтора часа броуновского движения Виктор немного вытрезвился и пил чай с куском медового торта у костра. Рядом сидел Евгений Борисович и созерцал свою правую босую ногу.

– Где мальчишки, не видели? – обеспокоенно спросила миловидная женщина, Галина Калинина, которую все звали Гуля.

– Видел, – значительно проговорил Евгений Борисович. – Они там, за баней шалаш устроили, не переживай.

– Пойду, проверю! – решила Гуля.

– Не надо, не ходи. Я сходил. И вот видишь как… – начальник картинно растопырил пальцы на босой ноге и пошевелил ими.

– А где твой сапог? – удивилась Гуля.

– Вот я смотрю и думаю, а где он у меня? – задумчиво проговорил начальник.

– Всё же проверю, им спать уже пора. – Гуля пошла с фонариком к бане. Через несколько минут оттуда раздался безобразный капризный крик младшего Петрова, который требовал оставить ему компанию. Гуля вернулась к костру с мужем, Володей, махнула рукой, мол, сейчас ладно, пусть сидят в шалаше, одеты тепло, но чтобы больше этот мелкий говнюк близко к её мальчишкам не приближался.

Не смотря на огромное количество выпитого алкоголя, сильно пьяных не было. Все умели пропустить, переложить чаем, чтобы соображать и наслаждаться праздником.

– Вот интересно, наш идол, это баба или мужик? А то я как посмотрел – если баба – то больно уж плоская, что для бревна характерно; а если мужик – то его пожалеть охота, ниже пояса вообще ничего нет… – рассуждал Олег.

– Это божество! Оно! У… оного лицо есть, а больше ничего не надо! – снял вопрос Максим.

– Давай на брудершафт? – подкатывал Саша-уходимец к Татьяне. Татьяна приехала в пятницу, 13-го, но держалась как-то в стороне, скромничала, ни во что не вмешивалась. Виктор понял, что она напугана так же, как он в первые дни.

– А ты, Таня, с Юлей, Женей, Леной-маленькой и Ириной приехала? – уточнил Виктор. Таня кивнула. Похоже, она была совершенно трезвая и пьяный разгул вокруг пугал её. – Ты же с Женей и Юлей работаешь?

– Да, я референт-переводчик у турков в Череповце, мы там все работаем, а с Маленькой в школе вместе учились – ответила Татьяна ёжась.

– Тебе, конечно, сказали, что тут будет классно, да? – начал смеяться трезвеющий Виктор. Вместе с ним начали смеяться другие сидящие у костра люди.

– Это ты погорячилась, матушка, сразу на День приезжать. В это время здесь хорошо только знающим, опытным, сильным, смелым… В общем, пьющим! Надо было сначала хотя бы на простые раскопы поездить, которые поближе к цивилизации – заметил Олег.

– Да нет, тут хорошо… – тактично старалась быть вежливой Татьяна. Все засмеялись в голос.

– Где у нас Аня? Она как раз таким грустняшкам всё правильно рассказать может, надо было сразу тебя к ней направить, – продолжил Олег. – Не грузись, мы безопасные, хоть и страшные! А тебе, чтобы не киснуть – надо квасить! Давай я тебе ещё чаю налью. Пунш сделать? Пунш – это у нас слабоалкогольный чай. В крепкий сладкий чай по вкусу доливается крепкое пойло. Будешь? Во-о-о! Наш человек! – Олег с готовностью смешал большую порцию пунша, вручил на закуску свой кусок медового торта, под общий смех спросил: – а со мной на брудершафт будешь? Нет? Ну, и правильно! Нечего пьяницам потакать!

С «8 марта» вернулись Юля и Женя.

– Ну, чего, порадуешь меня напоследок? – спросила Юля. – С нашей палаткой не понятно, две Лены и Катюха могут нагрянуть, пойдём в твою. У нас будет пара часов, потом надо пустить Женьку и Игоря на пару часов. А там и спать уже надо будет. Идём?..

Почти не разговаривали. Было немного грустно, завтра она уедет. Виктор сам не заметил, как за два дня привязался к этой хорошей доброй женщине без комплексов. Он не хотел думать, кто у неё был в прошлом, кто будет в будущем. Сейчас ему было просто немного грустно, что завтра она уедет… Она заботилась о нём в эти дни так, как ни одна из подруг никогда не заботилась. Ей от него ничего не было нужно, кроме него самого. Впервые он сам по себе был кому-то интересен, пусть и как исключительно сексуальный объект. Это было непривычно, но так приятно! Виктор понял, что ему этого будет не хватать… В порыве нежности он искренне крепко обнял и поцеловал Юлю.

– Я забыл тебе сказать, со мной вчера что-то произошло. Вчера вечером меня конкретно перезагрузило. Я стал совершенно новым, другим. Даже не знаю, кто я теперь…

– Тебе хорошо новому?

– Да! Очень хорошо! Я утром улыбнулся, когда проснулся! Ранним утром я улыбался! Всю эту дурость с посвящением с удовольствием провёл! А весь вечер я вообще как дома! Как заново родился…

– Добро пожаловать в этот прекрасный приветливый мир! – Юля с чувством его поцеловала, и продолжала целовать, пока они снова не слились в экстазе.

Опустошённый и удовлетворённый Виктор любовался Юлей в кромешной тьме палатки. Едва заметные контуры были прекрасны. Сказал ей об этом.

– Во тьме все кошки серы, а женщины красивы… Спасибо тебе! – с чувством произнесла Юля. – Презервативы закончились. Эк мы с тобой, пятнадцать штук за три дня заполнили! – засмеялась Юля. – Если что, придётся у Мелкой брать, они у неё бестолку валяются. Прибираемся и пускаем влюблённых? Женька говорит, Игорь вообще голову от неё потерял. Уже беспокоится, как он будет после её отъезда.

… Игоря и Женю нашли с тёмного края стола. Они сидели молча, обнявшись, слегка покачиваясь.