Второе рождение

Откуда взялись эти брёвна, жерди, готовый стол, рогатины – Виктор не понимал. Он просто не заметил, когда всё это произошло. Он даже не увидел, когда, в какой момент над костром появился брезентовый тент, а в лагере в одно мгновенье выросли полтора десятка палаток.

– Обе-е-ед че-е-е-ерез де-е-е-есять мину-у-ут! Обе-е-ед че-е-е-ерез де-е-е-есять мину-у-ут! Обе-е-ед че-е-е-ерез де-е-е-есять мину-у-ут! – огласил в три стороны высокий черноволосый, чернобородый человек с пронзительно голубыми глазами.

На часах было 13.20.

– Обед условный! Не расслабляемся! – звонким голосом уточнила девушка Катя.

– Чтобы из-за стола вставать с благородным чувством лёгкого голода, – протяжно, явно подражая кому-то, негромко прокомментировал короткостриженый чернявый толстоватый парень, который втугую подтягивал растяжки тента над столом.

– Наташа! Где Наташа с эталоном? – крикнул ни к кому особенно не обращаясь один из четверых парней, вкапывавших одновременно с натяжкой тента в землю скамьи.

– На «8 марта», вроде, шла – ответил кто-то со стороны.

– У них там палатка в кустах, зови громче – порекомендовали от «кухни».

– На-та-а-а-ша!! На-та-а-а-ша!! – громко крикнул теперь в сторону мокрого леса выпрямившийся установщик скамейки. Высокий, с красивым породистым лицом, широкими плечами.

– …чо-о-о-о? – донёсся глуховато со стороны леса девичий вопрос.

– Нам нужна твоя попа!.. – сообщил на весь лес красавец-установщик.

– …ща-а-ас!.. – так же глухо прозвучал ответ.

– Что нужно? – не понял Виктор, несколько опешивший от такого оборота.

– Нужна эталонная среднестатистическая попа, чтобы вымерять высоту скамейки и расстояние до стола. Наташа в прошлый раз капризничала, что скамья высоко сделана, за это назначена эталонной попой для измерения эргономики вновь возводимых сооружений, – развёрнуто сообщил зодчий скамейки.

Через минуту подошла Наташа, которую нисколько не смущало то, как и для чего её позвали. Она села на плоскую часть расколотого в длину и обтёсанного топором бревна, которое держали в руках двое из четверых парней и начала уверенно командовать «выше», «ниже», «вперёд», «назад»… Когда её всё устроило, бревно, прямо с сидящей на ней Наташей, закрепили. Та же процедура повторилась со второй стороны стола. Когда Наташа ушла, закрепили остальные части скамейки, ориентируясь строго по эталонным конструкциям.

– Виктор! Экий у тебя вид неприкаянный, размокший. Прямо позаботиться о тебе хочется! Ты заселился? – спросил образовавшийся рядом Анатолий, от которого пахло свежим дымом, а челюсти были заняты жеванием подпечённого на огне сухаря. От вида еды в желудке у Виктора заныло.

– Нет ещё. А куда?

– Евгений Борисыч! Ещё боец не заселён! – Крикнул рыжебородому Анатолий.

– Прошу вашего абсолютного внимания! Особенно новеньких! – подняв руки, провозгласил рыжебородый Евгений Борисович. – Все меня видят? А все меня слышат? – протяжно привлекал к себе внимание оратор. – Ещё раз прошу поднять руки, кто еще не заселился! Заселиться означает получить место в палатке! Не вижу рук. Так… раз…три…четыре… семь… Вижу семь ваших рук, из них четыре девичьи. Всё верно? Мужики, у кого есть лишнее место? Чтобы ещё одну палатку не ставить… Есть? У вас? Вы в польской? Кого к себе возьмёте? Это кто у нас? Саша, ты же уже заселялся? Недозаселился. Хорошо, этот вопрос решён. Оставшимся ставим три «звёздочки».

– Про астму блошиную не выяснили! – подала хулиганский голос толстая хриплая женщина в бесформенной штормовке, которая сидела на ней как надувная лодка.

– А ты, Лена, сама в усы к Петру Петровичу не попади! – под взрыв хохота ответили со стороны.

Вихрь событий остатка дня вымотал Виктора, как никогда. Было непривычно не ложиться спать днём, а впервые за несколько лет что-то делать. И это получалось. Получалось всё, за что бы ни взялся.

– … Ты охренел? – прозвучало рядом.

– Что случилось? – прозвучал удивлённый ответ.

– Нет, ничего не случилось. Просто, вдруг, ты уже охренел, а мы и не знаем, – под смех нескольких голосов далось объяснение первого вопроса…

Быстрый обед рожками с тушёнкой из ведра на костре, участие в постановке палатки для себя, постановка хозяйственных палаток, разбор и заточка напильником лопат, узнавание дороги к свежевыкопанному туалету, названому по гендерному признаку тропой «8 марта» и «23 февраля», над которыми даже установлен навес, что не спасало от невероятного количества злых крупных комаров, мгновенно впивавшихся в оголённые участки кожи, вынос из леса деревьев, их распил двуручными пилами, колка дров на запас, заселение в палатку и знакомство с соседом Игорем, студентом-первокурсником, напуганным первым в жизни отъездом от родителей; ужин «супчиком быстрорастворимым» и на второе на выбор гречка с тушёнкой и оставшиеся от обеда макароны, поход за водой к «чудотворному источнику», сушка у костра промокшей одежды…

А дождь не прекращался. Уже стемнело, а народ всё бродил и чем-то занимался.

Отупевший от усталости Виктор грелся возле одного из двух костров, стараясь просушить хоть часть надетых на себя вещей. Сырые дрова сильно дымили и не давали вдохнуть. Но этот же дым спасал от комаров.

Говорят, «комар августовский» не кусачий. Врут. Не знают, какой он кусачий те, кто про это говорит. Комарихи в Архангельско-Вологодских лесах пьют кровь и кусают до заморозков в сентябре. За этот день Виктор не меньше десятка раз намазался репеллентом, но дождь смывал мазь, и комары с особым удовольствие кусали в уже расчёсанные места.

– Ты сними, да потряхивай – поучали его несколько человек одними и теми же словами, видя, как Виктор то одним боком, то другим поворачивается к огню. Рядом люди трясли куртками и джинсами около огня.

– А зачем так делать? – не понимал Виктор.

– Пар быстрее выходит – пояснили ему. Но снять, пусть и мокрую, куртку было невозможно. Ледяной мокрый воздух сковывал движения. Вызывала ужас одна мысль, что надо снять куртку.

– …пуншик… – выловил фрагмент тихого разговора Виктор.

– …в палатку придём… – услышал фрагмент ответа Виктор.

… Во влажной холодной одежде Игорь и Виктор одновременно залезли в свою палатку. Им сказали обязательно переодеться в сухую одежду, прежде чем они влезут в спальный мешок «академия». А то «сырость и гниль из мешка вывести будет невозможно».

– Блин, как тут раздеваться? – негромко выразил общую мысль Игорь.

– Есть во что сухое одеться? – спросил Виктор.

– Да, в сумке…

Включили фонарики и в тесноте палатки начали возиться в своих сумках, доставая холодные, как будто влажные вещи. В синих, холодных лучах света китайских фонариков клубился пар от дыхания, а воздух был густой, холодный, влажный.

– Ле-е-ен!.. – вдруг совсем рядом раздался громкий мужской голос. – А вы там уже что, греетесь?

– Ага!.. – ещё ближе ответила сипловатым голосом Лена. По голосу Виктор узнал ту самую толстую женщину, которая про блошиную астму спрашивала.

– А чем греетесь? – опять громко спросил мужской голос у самого уха.

– У нас две таблетки!.. – произнесла Лена так, как будто только что выиграла миллион.

– О-о-о-о!.. – пришёл в экстаз мужской голос. – Да!.. Продолжай!..

– У нас тепло!.. И почти сухо!.. – продолжала Лена.

– Да ты что-о-о?!! – эйфорично восторгался мужской голос.

– Начали секс по мегафону, – недовольно прозвучал чуть дальше голос Оксаны, с которой Виктор познакомился после ужина, когда для мытья посуды потребовался «потаскун-насильник», который натаскает воды и отнесёт чистую посуду к столу. – Рановато в этот раз!

– Ксюш, ты погоду видела? В самый раз начали! Не ломай кайф, присоединяйся лучше, – пригласил разделить восторг мужской голос.

– Нет уж, увольте, батюшка, я как-нибудь втихомолку согреюсь – отказалась рассудительная Оксана.

– Лё-ё-ёшь! – позвала Лена, – а ты с пуншем?

– Нет, – отозвался Лёша, мужской голос-участник «секса по мегафону». – Берегу на день.