Второе рождение

За мытьём рук Игорь потихоньку, просительно уточнил Виктора, не помешает ли ему Женя, если сегодня и завтра ночью останется в их палатке? Шестнадцатого днём она уедет в свой Череповец, и неизвестно, когда Игорь увидит её вновь. Виктор не возражал. Возник только один вопрос, который он не задал, но озвучит по факту: Женя будет спать между ними или с краю? Если между ними, то и Виктор будет иметь возможность прижаться к её мягкому тёплому боку. К Игорю он прижиматься не хотел. Игорь сообщил новость Жене, Женя лично выслушала от Виктора согласие, которое он повторил ещё раз, улыбнулась красивой мягкой улыбкой.

Потом к Виктору подошли Наташа, «эталонная попа», и приехавшая вчера девушка Ирина, с бумагой в руках. Сообщили, что подъём для посвящаемых новичков в 06.45. Поставили отметку об информировании в листке. Похоже, дело это было крайне серьёзное, без бумаг его было выполнить невозможно.

В банной палатке грелись вёдра с водой. До ужина несколько человек, пользуясь теплом солнца, успели помыться прямо за палаткой, пока несколько других плескались внутри.

– Сейчас пойдём или попозже? – спросила Лена Маленькая Сергея Обезьяныча рядом с Виктором, указывая на баню.

– Я за гигиену во всех её проявлениях, но сам ещё не достиг той степени эмансипации, когда смог бы спокойно мыться в общей бане. А ты сходи, потом посвободнее будет. Хотя-я-я… Ты и так не много места в пространстве занимаешь.

– Меня Толик вообще ребёнком назвал, Ленка-Большая плоской обзывается, мне прятать нечего, я сейчас пойду. Может быть, хоть там кого-нибудь себе найду! – решительно высказалась Лена Маленькая, пошла к палатке за мочалкой и высохшим (впервые за несколько дней) полотенцем.

– Недомогание возникает у женщин, которых никто не домогается, – резюмировал Обезьяныч.

– Эмансипация – это, вроде, про женщин? – спросил Виктор.

– Эмансипация – это освобождение. В контексте моего ответа – внутренняя свобода. В зависимости от коннотации мужская эмансипация определяется либо как способность вести себя высоконравственно в условиях разврата, либо полное отсутствие стыда. Я на это пока что не способен, – преподал краткий курс языкознания Сергей Обезьяныч.

После ужина у костра за чаем Виктор слушал песни под гитару. Подошла Юля, села на бревно рядом, прижалась тёплым боком. Напротив Серёга обнимал Наташу и Ирину, а они сложили головы (волосы у обеих заплетены в замысловатые косы) ему на плечи. Справа Игорь обнимал Женю. Катя облокотилась об Анатолия… Евгений Борисович, Марина «Пискля», Саша-Уходимец, Вадим Михайлович, Оксана, Аня, Олег, Максим… Тут были почти все… И все пели стройным хором общую добрую песню, глядя на яркий огонь… Было в этом что-то такое пронзительное, прекрасное, жизнеутверждающее. Хотелось каждому сказать что-то очень хорошее, доброе. Поддавшись порыву, Виктор повернулся в Юле, обнял её крепко и сказал тихо нежное… Юля прижалась сильнее.

В баню Виктор пошёл в группе с Юлей, Анатолием (который припозднился за делами в ТСЖ), Леной Большой, Игорем и Женей. Лена Большая просто никого не стеснялась. «Такую жопу, такие сиськи можно только прикрыть, а спрятать никак». Юля и Анатолий 25 килограммов назад были любовниками. Игорь не мог оторваться от Жени, а после вчерашнего опыта почувствовал себя эмансипированным.

Женя была самой старшей в этой группе, ей было уже 42 года. Старшая дочь заканчивала университет, младшая перешла в одиннадцатый класс, обе крайне самодостаточные. Муж 10 лет назад просто уехал к родителям, пропал из их жизни. Свекровь всегда считала, что Женя не подходит её сыну, внучки воспитываются не правильно, время настлало плохое, жизнь не удалась, скорей бы уже все умерли. Оставшись «соломенной вдовой», Женя через пять лет отсутствия мужа оформила развод, переоформила на себя, одинокую, всё имущество, до которого смогла дотянуться (теперь оно приобретено не в браке, а вне брака), и стала жить для себя. Её очень тянуло к молодым любовникам. «Они такие старательные, вежливые. Всегда «спасибо» говорят. Такая прелесть!..». С каждым годом она скрывала это всё меньше, но всё ещё по инерции старалась его не афишировать, хотя все и так знали об этом её пристрастии.

– Ох, боюсь, настанет день, когда будем с младшей ссориться из-за её мальчиков. Я ей буду говорить: «Доченька, Дашенька, слезь с колен своего парня!», а она мне будет отвечать: «Нет, мама, сегодня я первая залезла!», – под смех рассуждала намыленная Женя.

– А я не знаю, что буду делать, когда моя парня знакомиться приведёт, – задумчиво проговорила Юля. – Я расстроюсь, наверное. Ну, потому что, выросла, значит. Надо будет из дому выпускать. Мы с ней давно договорились, как захочет взрослой жизни – квартиру ей снимем, с отцом вскладчину, он согласен. Пусть когда хочет домой приходит, а мне только по телефону говорит, что у неё всё в порядке. Скучать буду…

За неспешными разговорами о семье, детях, будущем, прошлом, о нынешнем бой-фрэнде Лены Большой из Турции, который не может налюбоваться её размерами, поскольку «если женщина меньше двух кубометров – это подросток», вышли из бани.

– Сейчас половина девятого, мы с Катюхой и Мелкой вернёмся в одиннадцать, успевайте, – сказала Лена Большая.

– Я сегодня у Игорька ночую. Витя любезно согласился, – сообщила Женя.

– Витёк, я в тебе не ошиблась! Ты хоть и выглядел всё время как унылое говно, но я знала, что внутри ты задорная какашка! – выдала Лена свою категоричную оценку под неприличный гогот окружающих. Виктор не смог обидеться. Хотелось, но все вокруг так смеялись, что он невольно улыбнулся и тоже засмеялся.

По пути к палаткам Виктора охватило волнение и сомнения. А правильно ли так себя вести? Как он вообще оказался здесь, в этой ситуации?

Юля как будто почувствовала его напряжение.

– Витюша, не психуй. За меня тебе на том свете зачтётся. Что, что? Осчастливил женщину – очистил половину кармы. Огорчил женщину – запорол карму навечно. А за меня тебе половина грехов спишется. А то и все. И воспаришь ты над грешной землёй в просветлении, и выйдет солнце, расцветут цветы, зажужжат пчёлы, перестанут, наконец, так кусаться комары! – с улыбкой закончила Юля. – Знал бы ты, как не хватает простого физического удовольствия! Чувствую, скоро по Женькиным стопам пойду, начну молоденьких через Интернет кадрить. Им, молоденьким, что пулемёт, что водка – лишь бы с ног валило. Толстая баба, тощая – главное, не кобенится и даёт. А им, когда спермотоксикоз душит, лишь бы кого угодно… Женька на «мамбе» каждую неделю новенького цепляет.

– Юль, а почему ты меня выбрала? – спросил Виктор с недоверием. Он осознавал своё несовершенство.

– Страшных всегда к страшным тянет! Мы с тобой отлично гармонируем. Да ладно тебе напрягаться! Шучу! Ты думаешь, мне новизны не хочется? А ты мужик, как мужик, нормальный, и тебя я ещё не пробовала, – серьёзно закончила Юля.

– Сегодня опять меня опаивать будешь? – спросил Виктор уже в палатке.

– А тебе это надо? – спросила Юля, снимая одежду. В бане она на голое тело надела только спортивный костюм, без белья. «Всё равно только до палатки дойти». Виктор оделся основательно, теперь возился с многочисленными элементами одежды. Юля расстилала покрывало на спальники, достала презервативы. Всё происходило буднично, без придыханий… Виктору стало искренне жаль эту женщину, которая не ждёт ласк, а берёт их сама.

– Дай я тебя приласкаю, – не удержался он от порыва нежности и начал гладить Юлю по всей длине.

– У тебя такие нежные руки… – она сглотнула, закрыла глаза, в наружных углах блеснули слёзы. – Меня давно никто просто так не гладил. Я так по этому соскучилась… Всё ломлю, ломлю, как лошадь. Работа, дети, дом… А для себя – только то, что сама себе вырву…

В этот раз Виктор поцеловал её искренне. Хорошая она, всё таки, женщина…

Всё происходящее в этот миг неожиданно резко врезалось Виктору в память. Каждый поворот, каждое движение, каждое слово откровенных разговоров.