Игра слов

– Ты испачкал мою любимую куртку, – по-детсадовски ворчала Кристина, смешно отплевываясь от намокшей пряди собственных волос, которая назойливой змейкой лезла ей в рот.

Я выбрался из кювета и стал раскачивать и толкать «Селику» в надежде выкатить ее на колею. Машина терлась днищем по земле, и мне даже в какой-то момент показалось, что я сдвинул ее дальше, чем сто лошадиных сил двигателя, скорее всего, так оно и было, но какое это имело значение, если «Селика» по-прежнему тремя колесами окопалась, как пехота, а четвертым парила над почти пропастью.

– Эти грязнющие джинсы теперь можно только выбросить, – стоном раздалось из-под ближайшей ели.

– У меня появилась блестящая идея! – бросился я к Кристине.

– Какая? Убить меня в этой глуши и съесть? – раздраженно пробурчала она.

– Сейчас я буду учить тебя управлять автомобилем! Ты ведь давно хотела погонять на машине, правда? Сейчас мне очень стыдно за то, что я ни разу не пустил тебя за руль этого прекрасной «Селики». И лучшей возможности начать осваивать автомобиль сложно представить. Ты ведь никуда не торопишься?

– Сложно торопиться на застрявшем автомобиле…

– Ну, вот и отлично! Садись за руль. Только, пожалуйста, не спрашивай меня сейчас почему здесь три педали, хотя у человека всего две ноги.

– Я знаю, почему здесь три педали: эта машина для трехногих людей. А в машинах для девочек всего две педали.

Кристина с чувством пачкала грязными руками руль.

– Твоя задач – оседлать сотню лошадей, которые живут внутри этой машины… Я к ним прибавлю еще одну свою собственную силу, и мы вместе вытащим «Селику» и ты получишь первый водительский опыт, – я был отъявленным оптимистом.

– Надо срочно к заднему стеклу машины прикрепить знак, на котором нарисована дама в шляпке, – думала о чем-то своем Кристина.

– Не отвлекайся на внешние эффекты, – пытался я настроить Кристину на конструктив. – Нажми левой ногой левую педаль… Дерни эту ручку вперед… А теперь медленно левой ногой отпускай левую педаль и правой ногой также медленной нажимай на правую педаль…

Машина взревела раненым зверем.

– Да не торопись ты так, – всерьез испугался я. – Я тебе рассказал, как сдвинуться с места, но еще не сказал, как остановить машину, а ты уже гонки устраиваешь.

– Я чуть не уехала, не пристегнув ремень безопасности! – закричала Кристина, сняла ногу со сцепления, машину сильно дернуло, двигатель заглох и наступила тишина.

– Водить машину также сложно, как делать макияж перед выступлением на подиуме, – искал я нужные слова. – Но раз ты способна справиться с холодильником и микроволновой печкой, то справишься и с автомобилем. Начнем с начала. Поворачиваешь ключ в замке зажигания, как будто ты входишь к себе домой… Левой ногой нажимаешь на левую педаль… Дергаешь эту ручку вперед…

– Как эта ручка называется? – вдруг откликнулась Кристина.

– Тебе не нужно знать, как она называется, эти знания тебя будут только старить, – я снова нашел нужные слова, потому что лицо Кристины осталось сосредоточенным как перед витриной магазина. – Теперь я выйду из машины и буду толкать ее сзади, а ты левой ногой отпускай левую педаль и нажимай на правую…

Я изо всех сил приподнял зад машины и попробовал толкнуть ее вперед. В этот момент двигатель снова взревел и передние колеса отчаянно закрутились на месте.

«Черт, я опять не успел сказать Кристине, как останавливать машину», – вдруг вспомнил я.

– Когда машина выйдет на дорогу… – заорал я.

– Что?! – заорала в ответ Кристина через открытое окно сквозь рев двигателя и скрежетание колес.

– Когда… – снова начал я. Но тут мне показалось, что машины поползла на брюхе в кювет.

– Не слышу! – раздался чуть слышно крик Кристины.

– Ноги вверх! – закричал я, потянул на себя спойлер «Селики» в надежде удержать машину от падения, но лишь поскользнулся сам и рухнул всем телом под поток грязи из-под бешено крутящегося переднего колеса.

Кристина выскочила из машины, которая тут же снова заглохла, подбежала ко мне, поскользнулась, шлепнулась рядом под выхлопную трубу, и стала ощупывать мои руки и ноги, снимать ошметки грязи с волос и лица, и причитать по-старушечьи, и от этого как-то особенно нежно и трогательно:

– Ты цел? Руки-ноги целы? Не ушибся? Что это за кровь? Ты не теряешь сознание? Где аптечка? Я обработаю твою рану. Кажется, это просто царапина. От этого не умирают даже мужчины…

За такую нежность женщине можно простить даже то, в чем она не виновата.

Мы очень долго сидели в машине молча и грустно. Наверное, минуту… Или две…

– Через десять лет мы будем вспоминать об этом как о забавном приключении. Представь, у нас будет домик где-нибудь здесь, на заливе, и мы будем Стасу и Иринке рассказывать о твоем деревенском стриптизе.

Кристина настороженно молчала. Тогда я еще не знал, что заглядывать в будущее в разговорах с женщиной – это самое рискованное лингвистическое приключение. Я всегда этого подсознательно избегал, и, видимо, именно поэтому до сих пор еще ни разу не женился.

– За эти десять лет твоя грудь станет только красивее. После беременности она станет чуть больше, но не изменит своей практически идеальной формы, – нагло фантазировал я.

Кристина молчала, но, видимо, не потому, что в этот момент туго соображала: просто речь шла о слишком важных для нее вещах. Но я никак не мог понять, что в этот момент было для нее важнее: гипотетическая беременность от меня или форма ее груди через десять лет независимо от факта моего существования.

– У нас будет ребенок? – заторможено спросила Кристина.

– Понимаешь, если мужчина и женщина долго живут вместе, то у них обычно появляются дети, – говорю я так, будто уже объясняю своему будущему ребенку то, как он появился на свет.

– У нас будет много детей? – с легкой опаской спросила Кристина.

– У нас будет детей столько, сколько ты хочешь, – начал я успокаивать Кристину, хотя точно не знал собственно по поводу чего ее надо успокаивать.

Я погладил ее волосы, как гладят маленького ребенка, чтобы он не плакал, поцарапав коленку. Я потрепал ее за щеку, как когда-то делала наша соседка, отправляя свою дочку в школу. Я чмокнул ее в щеку, как когда-то впервые в классе в пятом чмокнул одноклассницу вместо того, чтобы дернуть ее за косичку. Ничего не помогало… Кристина молчала по-взрослому сосредоточенно как вулкан перед извержением. Когда женщина не может говорить даже глупости, надо срочно предпринимать какие-то экстренные меры.

– Слушай, Кристина, выходи за меня замуж! – выпалил я и только потом подумал: «Лучший способ успокоить женщину – это позвать ее замуж. Даже если она ответит категорическим отказом, в душе она, безусловно, будет благодарна за это предложение».

– Кристина, ты совершила невозможное! Ты примирила меня с существованием розового цвета и научила дарить цветы и другие бесполезные вещи! Теперь как порядочная женщина ты просто обязана выйти за меня замуж.

В ответ резкий порыв ветра сорвал ветку и треснул ею по лобовому стеклу.

– Ради тебя я даже готов в день нашей свадьбы впервые после выпускного вечера надеть костюм и галстук.

Крупные капли дождя дробью расстреляли крышу автомобиля.

– Нет, давай лучше организуем свадебную церемонию прямо на пляже Финского залива. На мне будут плавки и бабочка, на тебе купальник и фата. Об этой свадьбе заговорит весь Петербург. Ты ведь мечтаешь именно об этом, я угадал?

– Ты это серьезно? – настороженно спросила Кристина.

– Я никогда не был таким возбужденным как сейчас. Я возбужден даже сильнее, чем во время секса с тобой, – не соврал я.

Хотя свадебная церемония в любой форме меня раздражала и пугала как визит к стоматологу, но перспектива свадебного путешествия мне казалась все более соблазнительной. Я действительно давно не был в отпуске.

– Ты – красивая женщина! Я – умный мужчина! Мы с тобой идеальная пара!

– Нет, еще не идеальная: ты вечно забываешь чистить ботинки, – начала оттаивать Кристина.