Всё лишь грёзы

– Я помню это, ты уже говорил. Но неужели он вот так просто мог вас бросить?

– Нашелся убедительный повод. Для всех мама стала неверной, гулящей, а отец… – Тирон вздохнул. – У них десять лет не было детей. Косились все. За спинами шептались. А потом к маме попал раненный пространственник. От кого-то удирал, вот и выпал в нашем поселке.

– Так она все-таки изменила твоему отцу?

– Нет. И не перебивай, а то перестану рассказывать.

– Молчу-молчу.

– Мама всю жизнь занималась травами: собирала, заготавливала и знала, как их использовать. Все к ней шли, если хворь какая была. Потому и шептались о ее бездетности очень тихо. Но не только окружающих это заботило. Мама сама понимала, что давно пора родить ребенка, но ничего не могла сделать для этого. А потом тот раненый пространственник в знак благодарности предложил сводить ее к целителю. К нам-то маги не заглядывали, разве что вот так – случайно. И, как я уже говорил, отец ненавидел магов, поэтому не отпускал маму в ближайший город, чтобы она смогла показаться целителю.

– И твоя мама согласилась? – спросила прежде, чем подумала. – Прости. Молчу.

Маги не всегда получают свой дар от родителей. Бывает даже такое, что в семье магов рождается обычный человек. Или, как в случае Тирона, в обычной семье у ребенка проявляется дар. Причем нет никакой закономерности ни в проявлении магии, ни в ее виде. Хотя то, что целитель воздействовал на маму Тирона непосредственно перед беременностью, могло раскрыть какие-то скрытые предпосылки для рождения ребенка с даром. Это давно замечено, но официально нигде не подтверждено. Потому что вероятность весьма низка, а случаи бессистемны.

– Она договорилась, чтобы пространственник пришел за ней через полгода. По нескольким причинам. Во-первых, скорая беременность после его отбытия вызвала бы много подозрений и пересудов, во-вторых – как раз подошла бы пора сбора трав, и отлучка мамы осталась бы незамеченной, ну, а в-третьих, мама все-таки хотела попытаться зачать ребенка без вмешательства целителя.

– Тирон, а если твой отец ненавидел магов, то как он разрешил лечить пространственника?

– На нем не было написано, кто он. Отцу сказали, что это беглец из Шелбии, и его устроило это объяснение.

– Понятно.

– В общем, через полгода тот пространственник, как и обещал, пришел за мамой и отвел ее к целителю. А еще через год на свет явился я. Потом отец, как я уже сказал, ушел к другой женщине, а нас с мамой забрал к себе дед. Он посчитал, что не дело это – мальчика женщине воспитывать. Да и сразу пресек попытки мужиков наведаться к «гулящей». Ну, собственно, большую часть своих знаний я получил от деда.

– А как ты попал в академию? Без школы?

– Я убил отца, – ошарашил меня Тирон.

– Что?.. Как?.. – больше слов не нашлось.

Целителям чуждо убийство. Это заложено в самом даре. И мне, как и всем детям рода целителей, тяжело даже думать о подобном. Невозможно принять.

– Как? – переспросил Тирон. – Я открыл ему портал над пропастью.

– Но зачем ты это сделал? – не без опаски спросила его.

– Он насиловал маму, – ответил он. – У его жены после рождения ребенка начались проблемы со здоровьем, спать с ним она то ли не могла, то ли не хотела, – сразу же пояснил. – После очередного отказа от мамы он изнасиловал ее. Я не знал об этом. Не сразу узнал. Мама скрывала. И я до сих не знаю, сколько это длилось.

Тирон гулко сглотнул и перевел дыхание.

– Я не понимаю, почему отец был таким. Ведь дед возился с ним не меньше моего. Учил так же, как и меня. Вот только я постоянно будто слышу его слова: «Сила тебе дана, чтобы бабу защищать. А раз ты руку на бабу поднимешь, кого ты защищаешь? То-то же! А ежели тронешь бабу без согласия, то не мужчина ты, а мудила. И лучше сам себе яйца отрежь, не то это сделаю я». Ты прости, что дословно. Но именно так я запомнил. Конечно, поначалу, когда я был мал, то боялся деда. А потом это просто стало частью меня.

Он замолк, а я не знала, как реагировать на его откровения. Все-таки любопытство, обычно не присущее мне, не всегда во благо действует.

– А на следующий день после смерти отца явился Рэйвис.

– Сам хранитель? – удивилась я.

– Ты знаешь его?

Ох, Одноликий, как же я сглупила! Нельзя было выдавать свое знакомство с Рэйвисом, хранителем рода пространственников. Как его объяснить, не впадая в ложь?

– Да, – ответила, отвернувшись к потолку, которого и не видно было.

– Один из наипоганейших типов, встреченных мной за всю жизнь. Жаль, что я не сразу это понял.

– Почему ты так говоришь о нем? Он же твой хранитель, твоего рода.

– Я не принадлежу к роду пространственников.

– Тебя изгнали? Рэйвис в этом плане весьма строг и категоричен.

– Меня не приняли в род, – объяснил Тирон. – Хотя Рэйвис именно это и предложил мне при первой встрече. И по факту, пока я учился, то ощущал себя частью рода. Всесторонняя поддержка, невидимая опора. Я жил практически без забот.

– Но тебя не устроили условия принятия в род? Или ты женился раньше?

– Нет, не женился, – опроверг Тирон. – Рэйвис довольно ясно объяснил условия принятия в род: женитьба на дочери рода, с получением титула, разумеется, не высокого, и обязательное рождение ребенка.

Это я знала. Мало заключить брак, он должен быть детным. Только после того, как ребенок входил в род, следом принимался его отец или мать – в зависимости от обстоятельств. Исключения бывали очень-очень редко, со множеством оговорок, и подобные решения принимали не только глава рода и хранитель, также требовалось единогласное согласие одной семьи на принятие нового члена. Чаще всего такое происходило при возвращении мага в род, когда ранее он был изгнан из него.

– На тот момент мне было только пятнадцать, ни о каком браке и не шло речи. Затем Рэйвис настоял на окончании моего обучения. Я уже тогда заподозрил что-то неладное, но хранитель умел убеждать и сгладил все подозрения. Позже я случайно узнал, что жениха и невесту представляют друг другу заблаговременно, чтобы они познакомились, присмотрелись друг к другу. Конечно, я тут же обратился к хранителю.

– И он отказался познакомить вас? Или тебя невеста не устроила?

– Нетерпеливая, – пробурчал он. – Сейчас все расскажу. Рэйвис сначала удивился, а потом сообщил мне ее имя, предупредив, что родители девушки будут не в восторге от меня, и потому он пока не открывает им мое имя.

– Он соврал, – тихо заключила я. – Только пара решает, подходят они друг другу или нет. Родители не имеют права идти против, тем более против слова хранителя. Оно непоколебимо. Сила не позволит сопротивляться. Если конечно, родители – дети рода. В ином случае хранитель не имеет над ними власти.

– Но я этого не знал, – проговорил Тирон. – Два года я изредка наблюдал за своей якобы невестой, издалека, знакомиться даже не пытался. Не знаю почему. Наверное, все-таки чувствовал подвох в словах Рэйвиса. Но на тот момент я решил, что лучше закончить обучение, потом уже заботиться о вступлении в род. В конце концов, если бы брак и состоялся, то разве это нормальная семья, когда я днями пропадаю в университете. И, как я уже говорил, моя жизнь протекала без забот. Искать себе проблемы я не стремился. Немного напрягало отношение хранителя, но ведь он один на весь род… В общем, я оправдывал его, как мог. Согласись, для мальчишки, даже с даром, я получил многое. Даже больше – мне дали новую жизнь, с огромными возможностями. И привередничать на моем месте было бы совсем неразумно.

– Ну да, – согласилась я, вспоминая детей-целителей, которых мы забирали из приютов. Не всех удавалось пристроить в семьи, но я и Вивиан, в согласии с нашими дарами, открывали этим малышам иное будущее. То, которого они не получили бы без нас. И даже зная, что не каждый из них окажется достойным членом рода, я видела, как горели их глаза, как в них вспыхивали надежда и радость. Такое невозможно забыть.

Дети из семей обычных людей не реагировали столь бурно. Иногда даже бывало, что они плакали, узнавая, что им придется на время расстаться с родителями. Те, кто постарше, относились к нашим словам настороженно, с недоверием. И сомнения не покидали их вплоть до поступления в академию.