Страница 4 из 10
С этими словами она подхватила чемоданчик и побежала к своему вагону. Я только покачал головой, некоторое время провожая её взглядом. Вот же ж… К жениху вроде бы едет. Марианна что-то говорила об этом, только я пропустил мимо ушей. Долгое время я вообще не мог понять, как моя обстоятельная и серьёзная старшая сестра сработалась с такой юлой, как Ниночка. Но… потом, через время, понял. Ниночка не подставит. Не бросит. Станет барахтаться рядом с тобой, даже если будет возможность спастись одной. Прелестная порода женщин, готовых на самопожертвование. Пусть от этого и наступит конец света.
Покинув здание вокзала, я понял, что дождь припустил вовсю. Несколько секунд посмотрел на хмурое небо, стёр с лица прохладные капли и направился к машине. Я люблю осень. И люблю Киев. Есть в них что-то успокаивающее. Но именно вместе. Тогда почему-то вспоминается родной Чернигов, и на душе становится хорошо. Не то что юг… Жара, зной, удушливый ветер. Соль моря, от которой почему-то всегда и все в восторге. Я к разряду этих людей не отношусь. Никогда не понимал, чем их так оно манит.
Сев в машину, поехал к дому Марианны. Работать уже не получится. И по дороге надо купить что-то племяшкам. При воспоминании о них на душе будто потеплело, и небо уже не казалось таким серым. Аня и Лина меня обожают и, стоит им до меня добраться, не отходят ни на шаг. Поэтому обмануть ожидания двух самых прекрасных дам пяти и семи лет от роду я не мог никак.
Марианна укоряла меня, что слишком балую её дочурок, однако… ну как можно не баловать? Если меня будет дочь, то буду баловать обязательно!
Насвистывая, я повернул, и тут же зазвонил телефон. Увидев имя звонившего, только сцепил зубы. Нет, не хочу с ним говорить. Особенно сейчас.
Но мелодия не умолкала, и пришлось взять трубку.
– Где ты? – спросил отец, опустив такую мелочь, как приветствие.
Внутри снова стало грозовым облаком сгущаться раздражение. Я прекрасно осознавал, что нельзя так, но реакция уже появлялась сама собой. К Марианне изначально были не такие требования, как ко мне. Я никогда не просил послаблений, но и не понимал, почему нельзя банально похвалить и…
– В машине, – ответил предельно коротко.
– Неплохо, – хмыкнул он. – Один?
Нет, конечно. Здесь только я и моя мания величия. Именно так, как ты любишь постоянно говорить. При этом не забывая напомнить, что прежде, чем обзаводиться этой манией, нужно хоть чего-то добиться. «Чего-то» у меня было. Сеть рекламных агентств, которые работали и приносили немалую прибыль. Но для отца это всего лишь пыль под ногами.
– В шесть приезжай ко мне, – сказал он не терпящим возражений тоном.
– По вопросу? – сухо уточнил я, выворачивая руль, чтобы объехать лихача на «мерседесе», решившего, что вся дорога принадлежит ему.
Но в трубке уже раздавались короткие гудки. Злобно прошипев, я швырнул трубку на сидение. И тут же сжал руку в кулак. Так, дыши, дыши глубже. Нельзя так беситься, это неправильно. Всё самообладание ни к черту.
Тихо выругавшись, я прибавил скорость. К черту всё. Потом перезвоню. Наверно, опять будет говорить, что с моими агентствами надо что-то делать, а то и вовсе продать. Нет, дудки! Это всё моё, никому не отдам.
…Злость испарилась только после того, как я купил для племяшек игрушечных медведей с бантами и почти подъехал к дому Марианны. При входе в невероятно уютную квартиру на душе стало тепло. Аня и Лина с визгом: «Дядя!» – тут же бросились мне на шею, потом радостно заверещали при виде подарков и чуть не придушили.
Марианна осторожно освободила меня из плена детских ручек и утянула на кухню.
– На тебе лица нет, – с укором сказала она. – Опять работаешь без выходных?
– Нет, – ответил я почти правду, наблюдая за племяшками, пытавшимися нарядить медведей в клетчатые платьица.
– Ты многословен, – вздохнула она, сев напротив. – Опять с отцом поругались?
Я фыркнул, Марианна закатила глаза.
– И это моя семья. Ладно, вы большие мальчики, разберетесь сами. Ты вот что… – Она вдруг вскочила, взяла с подоконника нетбук и сунула мне под нос. – Смотри, кого я нашла! Какие работы!
Я не удивился смене темы, в этом вся Марианна. Не умеет долго злиться, отчитывать и возмущаться.
Так, а работы и правда красивые. Скатерти, рушники, салфетки. Есть с традиционной украинской вышивкой, есть лентами, есть… Я потер уголок брови. Похоже, стоит подтянуть немного матчасть текстильных изделий, ибо понятия не имею, что это такое. Красивое, воздушное, вешается на стенку. М-да, надо разбираться.
Слева от галереи работ находился маленький прямоугольничек с портретом мастерицы. Симпатичная, с задорно вздёрнутым носиком, черноволосая. И смотрит прямо… прямо в душу. Внутри что-то ёкнуло. Нет, не может быть. Тут же в памяти появились красные ботинки, черные блестящие волосы, от которых неуловимо пахло мятой, и ощущение под собой упругого тела. По позвоночнику прокатилась волна жара.
Я шумно выдохнул. Нет, однозначно бред. Показалось. Это не может быть одна и та же девушка. И тут же понял, что чувствую разочарование от этой мысли.
– Красиво, – сказал я, сообразив, что Марианна ждет моих слов.
Её, в отличие от отца, всегда волновало моё мнение.
У нас разница в возрасте пять лет и разные матери, но мы всегда были не разлей вода. И даже когда умер Тимур, она, чтобы почувствовать родственную поддержку, приходила ко мне, а не к отцу. Тот, кстати, неизменно злился, не понимая, почему так.
– И всё? – выгнула бровь сестра. – Где восхищение? Одобрение? Где обещание разработать рекламную компанию?
– Где контракт на сотрудничество? – парировал я.
– Ладно, умыл, – буркнула Марианна, сдув с лица каштановый локон. – Она сегодня должна была приехать в Киев. И привезти самые лучшие работы. Думаю, контракт не за горами. По телефону мне понравилось с ней говорить. Вита – очень энергичная девушка. И явно не боится трудностей.
– Вита? – сам не понимая почему, спросил я, всматриваясь в фотографию мастерицы.
Дьявол! Почему сайт ставит в таком формате? Ничего же не видно!
– Да, – вдруг хихикнула Марианна. – Виталина Футлярчик.
Я озадаченно моргнул и уставился на сестру.
– Как?
– Футлярчик, – довольно подтвердила она. – Вот такая фамилия.
– Да уж, – скептически прокомментировал я. – Не завидую.
– Не завидую я той девушке, которой ты дашь свою, – не смутилась сестра.
– А чем тебе не нравится моя фамилия? – возмутился я, но тут же умолк, ибо Аня и Лина деловито влезли мне на колени, посчитав, что дядя уже слишком долго сидит один.
Племяшки вообще считали, что это их законное место. И никому, кроме них, там находиться нельзя.
– Нравится, иначе почему я, по-твоему, её не меняла? – хмыкнула Марианна. – Но, а поиздеваться?
– Мама издевается очень хорошо, – важно сообщила Анька, поправляя бант своему медведю. – Качественно.
– Ведь очень важно всё делать качественно, да, дядя Руслан? – невинно спросила Лина, хлопая светло-карими глазами. – Даже издеваться?
– Очень, милая, – согласился я, поглаживая её по мягким волосам, и тут же подтвердил: – Даже издеваться.
***
Она всегда любила осень. И ветер, и влажный асфальт, и затянутое тучами небо. А ещё – запах. Тот самый, сладковато-прогорклый, когда листья тихо падают на землю, укутывая её рыже-коричневым покрывалом. И странное спокойствие-оцепенение, которое подходит со спины и обнимает прозрачными руками каждого из киевлян, бегущих по делам. И невольно замечаешь, что шаг замедляется, исчезают напряжённые складочки у губ, стирается неугомонность и беспокойство. Пусть всего на миг… Но всё же.
«Остановись, замедли шаг, – бархатно шепчет осень, проводя длинными пальцами с золотыми ногтями по плечу. – Везде не успеть. Так прочувствуй хотя бы то, что можешь сейчас. Скоро придет зима…»
И задует будто невзначай ледяной ветер, а лужи на мгновение покроются тонкой коркой льда. И чересчур свежий, не по-осеннему холодный воздух вдруг обожжёт горло и лёгкие.