Страница 2 из 10
– Ты чем занималась, пока я ехала? – подозрительно поинтересовалась Сашка.
– Ждала тебя, – ответила я чистую правду.
Снова завидев смуглую толпу опасных иностранцев, я мудро решила подождать, пока они выйдут. В это же время взгляд зацепился за пожилую женщину в дорогом пальто. Седые волосы аккуратно уложены, в ушах и на пальцах поблёскивают прозрачные камни, и это явно не дешёвые стёклышки. Сумка… я как-то видела такую у нас на «Фабрике». Цена равнялась приблизительно моим десяти зарплатам. Дама, кажется, тоже кого-то ждала. Поглядывала по сторонам, а потом плавным движением отодвигала рукав и смотрела на золотые часы.
– Сейчас такси поймаем, – тем временем произнесла Сашка, заправив за ухо пепельную прядь. – В такую погоду к черту этот общественный транспорт. Не хочу страдать и ютиться.
– А потом отмывать белые сапоги, – заметила я.
– На себя посмотри, – фыркнула она.
А что? У меня красные ботиночки на платформе. Практично, логично и не так быстро пачкается. Ну если, конечно, не опускать ноги в лужу. Тогда будет куда проблематичнее что-либо отчистить.
Мы вышли из здания вокзала. Тут же налетел холодный ветер, пробрав до костей. Виталик возмущённо пискнул. Вот же трепло в кошачьем обличье. Не может молча страдать, всех непременно надо об этом оповестить.
Сашка выглядывала нашу машину в потоке медленно двигавшихся автомобилей. Вечно тут так. Не пробка, конечно, но такая… жидкая пробка. Ибо транспорт плетётся еле-еле, а народ всё прибывает и прибывает.
Я поставила Виталика на землю и сунула руки в карманы, притопывая, чтобы не замерзнуть. Погодка тут своенравная. После родных югов вечно нужно время, чтобы привыкнуть к более прохладной столице и настроиться на её климат.
– Что, уже едете? – Сашка повторно набрала такси. – Пять минут? Ждём!
– Пять минут – очень растяжимое понятие, – сказала я, проследив, как мимо прошла седовласая дама, на которую я обратила внимание несколько минут назад.
Она остановилась возле дороги, чуть нахмурилась, потом открыла баснословно дорогую сумочку. Зазвонил телефон, дама взяла трубку. И не заметила, как из сумки выскользнул черный цилиндрический футлярчик. Сделала шаг, приближаясь к дороге и не оглядываясь.
Я не раздумывала.
– Держи такси, – быстро сказала Сашке и, ускорив шаг, направилась к даме.
Старость надо уважать. И вообще… Можешь помочь – помоги. Однажды кто-то поможет тебе.
Наклонившись, я подхватила футлярчик и, догнав её, протянула со словами:
– У вас выпало.
– Ох, – выдохнула она, и пальцы с бело-золотым маникюром мягко его взяли. – Спасибо, дорогая. Вы меня спасли!
– Да прям, – немного смутилась я.
У неё оказался очень внимательный взгляд, такой… интеллигентно-пронизывающий. Смотрит – и как рентгеном просвечивает. Глаза, правда, карие, очень красивые. Видимо, в молодости дама была изумительно хороша собой.
– Спасибо, – повторила она и улыбнулась солнечно так, тепло, будто родная бабушка.
– Всегда пожалуйста, – ответила я, невольно улыбнувшись в ответ.
– Витка! – крикнула Саша, замахав мне рукой и указав на серебристую «шкоду».
Я побежала к ней, чувствуя, что мне смотрят в спину. Да уж, второй раз за день такая ситуация. То падающие мужчины, то теряющие фитюльки бабушки. И Сашка с Виталиком, одинаково угрюмо ожидавшие меня в машине.
Таксист попался из молчаливых. А ещё – очень быстро ездящих. Поэтому возле дома Саши мы оказались в предельно короткие сроки.
– Дети там крышу не срывают? – осторожно спросила я, вспоминая малолетних бандитов.
– Наша крыша давно написала записку, что уехала, любит-обожает и вернется… если захочет, – сказала Сашка, когда мы уже стояли возле кассы, и нам пробивали товар.
Дело в том, что детей у неё трое. Оля, Эля и Коля. Шести, пяти и трёх лет соответственно. Дети разных отцов и одной матери. Все – белокурые ангелочки с невинными голубыми глазками, в которые смотришь и понимаешь, что счастье есть. Ровно до тех пор, пока это счастье не схватило игрушку и не стукнуло тебя по лбу. В три пары рук. Несмотря на то, что троица Чубачей регулярно друг друга тузила, решая самый главный вопрос, кто любимый у мамы и чьи игрушки лучше, жили они весьма дружно и слаженно. Если враг – лупить вместе. Если кому-то что-то не подарили – опять же лупить вместе… дарителя. Маму они обожали. Меня, кстати, тоже. Ну а Виталик был просто номер один в списке детских хотелок.
Надо отдать ему должное, он ни разу никого не поцарапал и очень терпимо относился к тасканию своей немалой тушки по всей квартире. Дети от вынужденной покорности кота приходили в дикий восторг и каждый раз старались утащить со стола «что-то вкусненькое для Виталика». Виталик в этом время довольно жрал мясо и рыбу, коими Чубач-мать щедро его раскармливала, и пребывал на седьмом небе от счастья.
Мы поднялись на лифте на семнадцатый этаж. Мой лимонный чемодан уже не был столь весёлого оттенка, ибо успел намокнуть и вымазаться. Даже сквозь плёнку, которой я его заранее обмотала. Вот что вечно расстраивает! Стараешься быть аккуратной, предусмотрительной, даже включаешь режим «яжедевочка» в отношении вещей, но… Обязательно на твоём пути встретится лужа. Или яма. Или брусчатка, покрытая деликатным слоем присохшей грязи. В общем… обязательно что-то будет. В итоге придёшь грязная, растрёпанная и страшная. Что не потеряешь, то забудешь. Что ни запланируешь – всё сорвется.
– Вита-а-а! – завопил в один голос отряд белокурых ангелочков и ринулся ко мне.
Присев, я сгребла в охапку всех детей разом. От них пахло ванилью, булочками и ещё чем-то очень вкусным. Сашка всё время печёт на заказ, поэтому иначе пахнуть тут никто не может.
После радостного приветствия дети вмиг переключились на Виталика, ухватили переноску и потащили её в комнату. Виталик не сопротивлялся и наслаждался вниманием.
– Ну всё, пропал кот, – заметила Сашка, снимая куртку и определяя её на вешалку.
– Ему полезно, – заметила я.
– Зато, может, Ярика прогонит, – философски сказала она. – Так, я – ставить чайник, а ты знаешь, куда девать вещи.
– Ага, – кивнула я, разобравшись с верхней одеждой и деловито оттягивая свой скарб в гостиную.
Сашкин диван будет пороскошнее моей кровати дома. Поэтому условиями я целиком довольна. Даже при наличии трёх шебутных детей. И вообще подруга – человек с огромным сердцем. Всегда находит для меня место, в любое время и в любом состоянии.
Жалко вот только с мужчинами ей не везёт. Вышеупомянутый Ярик – отец Оли. Высокий, плечистый, нордический красавец. За ним бегали почти все представительницы прекрасного пола на прошлой Сашкиной работе. Но красавец обратил внимание только на неё. И вроде бы сначала даже всё ладилось, всё было хорошо… Однако страсть к перемене женщин и жажда постоянного восхищения в глазах всё новых и новых трепетных ланей сделали своё дело. Сашка, конечно, местами лань. И стройная, и ноги длинные, и пластика что надо. Даже взгляд умеет иногда делать робко-ласковым, а глаза – бездонно-притягательными. Только… стоит кому-то косо посмотреть в её сторону, как из недр лани вылезает поджарый носорог и начинает убивать. Ощутив носорога на себе, Ярик разумно смылся к любовницам, оставив жилплощадь бывшим жене и ребёнку. Теперь он периодически пытается вернуться. Что именно его сюда манит – загадка. Сашка ставит на квартиру, а я – на Сашку. Ибо редкого мужика не испугают трое детей, двое из которого не его.
Периодически он сталкивается с Леней и Костей, которые… также пытаются сойтись с бывшей супругой. Оба тоже мускулистые блондины совершенно завораживающего вида. Будь мы в какой-нибудь Швеции, жить бы им прекрасной семьей «три на одну». Но – увы. Наш мужик не приспособлен делать что-то в коллективе. Особенно, если это коллектив мужей твоей жены.
…Спустя час мы сидели на уютной кухне Саши, пили черный чай с ягодами и ели потрясающие блинчики с вареньем. Ажурные такие, воздушные, прямо тают во рту. Такие, кстати, научил её печь именно Ярик. Жалко, да. Слишком идеальный мужчина. Красивый, умный, готовит… Само собой, что у слишком идеального мужчины есть не менее идеальные недостатки. Сашкиной силе духа я поражалась.