Страница 6 из 51
Рут возилась на кухне, распахнув наружу дверь, - стирала, месила тесто, а потом, сделав передышку, смотрела на длиннохвостых синичек, покачивавшихся и перевертывавшихся вверх брюшком на ветках, словно акробаты на трапеции. Обычный день. Спокойный, как всегда и как все здесь.
Картер пришел за помоями раньше обычного и рассказал, что жена священника принесла ему еще одну дочку. Картер нравился Рут: он всегда сообщал какие-нибудь новости, но не переносил сплетен, не любил перемывать косточки. Рассказывал, кто родился, кто умер, у кого пала скотина, какая погода по ту сторону гряды. Но никогда не лез в чужую жизнь, не домысливал, не присочинял. И народ доверял Картеру.
Небо было ясно, и солнце поднималось к зениту.
Было почти четыре часа, когда она взяла корзину с бельем, прищепки и спустилась по дорожке туда, где между двух яблонь была натянута веревка для белья. И вот тогда это произошло. Она взяла рубашку, встряхнула ее и вдруг почувствовала, что ее словно кто-то ударил по лицу. Но боли не было - только страх, который рос, окатывал ее с головы до пят, и небо потемнело у нее в глазах. Она почувствовала, что слабеет под этим ударом, руки у нее затряслись, она уронила мокрую рубашку на траву и замерла, ощущая гулкие удары сердца. Никогда в жизни не испытывала она такого страха, такого острого предчувствия чего-то: она стояла, ожидая, чтобы это прошло, и ей подумалось: не напала ли на нее какая хворь. Она же не увидела и не услышала ничего, что могло бы нагнать на нее этот страх. И все-таки что-то случилось, случилось что-то ужасное, и ей стало трудно дышать, грудь стеснило, и она с усилием глотала воздух широко открытым ртом, совсем как сынишка Риддека во время приступа астмы. Что же это такое? Вскинув руки, она уцепилась за ствол яблони и замерла, боясь пошевелиться; ей казалось, что при малейшем движении она сама - а быть может, и весь мир вокруг распадется, превратится в ничто. Все тело у нее заледенело, ее трясло, и кровь все медленнее и медленнее струилась по жилам и скапливалась под черепом, и голова ее, казалось, превращалась в бочаг с тяжелой, стоячей водой. Что же произошло?
Она не знала, как долго простояла там и как в конце концов заставила себя оторваться от ствола яблони, в который она вцепилась, и медленно двинуться к дому, оставив корзину с бельем и лежавшую на траве белую рубашку. Ей хотелось пить, но руки у нее так тряслись, что она выронила чашку и снова застыла, охваченная ужасом, глядя на разлетевшиеся по красному кафельному полу осколки. Ей хотелось убежать, освободиться от себя самой, от этого страха, но она не могла двинуться с места. Ей хотелось спрятаться за спинку кресла, забиться в гардероб, куда пряталась она ребенком от грозы, - укрыться от того неведомого, что надвигалось на нее. Сад наводил на нее теперь ужас, хотя оставался все тем же по-прежнему полным солнечного света, и трав, и деревьев, и птиц, и осел был там, и клюющие, разгребающие зерна куры. Господи, да что же случилось?
Стеснение в груди проходило, ей стало легче дышать, но все же она едва добралась до стула в другой комнате и присела на самый краешек, чувствуя, как все мышцы и нервы у нее свиты в тугой клубок. Она прижала пальцем запястье и нащупала пульс: он бился неровно, как испорченные, обезумевшие часы. И казалось, что даже самый воздух вокруг пропитан переполнявшим ее страхом.
Солнечный свет тускнел, небо за окном утратило свое сияние.
Она знала, что должна сделать что-то, взять себя в руки, встать, пойти на кухню, приготовить поесть Бену и себе. Но при одной мысли о том, чтобы сдвинуться с места, на нее снова - словно приступ тошноты - надвинулся панический ужас перед тем, что творится с ее мозгом и с ее телом, и всплыло воспоминание о том, как все это внезапно с такой яростью обрушилось на нее. Конечно, она больна, но что это за болезнь, откуда эта боль, что с ней творится? Да и боли не было; она испытывала только потрясение и страх. И еще эту уверенность, что что-то произошло.
Это был Колт - он пришел первым. Дэвид Колт, самый молодой из лесорубов, работавших на Райдала. Он бежал бегом вверх по холму от самого Хелм-Боттом и, когда добежал до ворот, прислонился к столбу, чтобы отдышаться и собраться с духом. Юный Колт, невысокий, худой, светловолосый и казавшийся слишком хрупким с виду для работы, которую он выполнял.
Рут увидела его. Увидела его лицо. Поняла.
Он приблизился к задней двери и заговорил, а Рут уже была там, смотрела на него, ждала. Он вытер пот с верхней губы.
Она спросила:
- Где он?
- Он...
- Где он? Что с ним? С ним что-то случилось... Я знала, что с ним что-то случилось...
Колт забормотал невнятно, утирая пот; у него снова перехватило дыхание.
- Я там не был... Я был... Я был в Хелм-Боттом, но не там, выше по склону... Поттер... Один только Поттер был там, с ним. Меня там не было.
Язык у него ворочался с трудом, словно вдруг распух, стал толстым, как коровий, и не умещался во рту.
- Где он?
- Они... Им пришлось вынести его на дорогу... Пришел доктор... Они...
Он резко отвернулся от нее, он думал: "О господи, я не знаю, что мне делать, я не могу сказать ей! Почему они не послали кого-нибудь еще, почему никто из них не пришел сюда?"
Уже почти стемнело. И стало холодать.
Рут в ярости закричала на него. Ей хотелось встряхнуть его, заставить его сказать ей все.
- Дерево упало...
- Его увезли в больницу? Они забрали его? Куда они его увезли? Что они с ним делают?
Она сейчас же пойдет туда, она должна быть с ним - это было все, что она понимала, - она не хочет, чтобы кто-нибудь другой прикасался к нему.
- Дерево убило его. Он умер.
Все в ней внезапно стало на свое место, улеглось. Она затихла. Она сразу приняла эту весть и все поняла, вспомнила, что она ведь знала, знала еще в ту минуту, когда это случилось.
- Дерево упало... Они...
Тут появились остальные - Поттер и с ним еще кто-то, - и она увидела, как с бледного, словно мрамор, лица Дэвида Колта стало сходить напряжение. Они приближались к ней и казались ей великанами с огромными ручищами, каменными туловищами и шагающими ногами. Поттер приостановился, потом отвел Колта в сторону, а Рут взял за руку и потянул в дом. Она отскочила от него словно ужаленная. Он открыл рот и начал говорить, а остальные стояли позади него в дверях, и тут она заткнула пальцами уши и завизжала она не хотела ничего слышать. Она знала все, что ей надо было знать. Бен умер. Она не хотела, чтобы они рассказывали ей о том, как это произошло и что упавшее дерево сделало с Беном, и она старалась заглушить их слова и самый вид их визгом.