Солянка по-афгански

Простым солдатам было приятно, что нашлись офицеры, которые смогли постоять за погибших воинов, и призвать к ответу командира полка виновного в их гибели. Говорили ещё о том, что погиб очень хороший офицер.

Заключительную часть этой истории видел своими глазами.

Когда проходил мимо столовой, то увидел что вертолёт садится не на своей площадке, а перед самым штабом, поднимая плотное облако пыли. Забежал за "модуль", и увидел, как в штабное окно выскочил подполковник Г. в одном х.б., и со всех ног кинулся к "вертушке". Как только он вскочил в проём, за ним захлопнулась дверь с иллюминатором, и вертолёт стал набирать высоту.

Вскоре "вертушка" скрылась за кромкой хребта.

Больше подполковника Г. в полку не видел, и не знаю, как сложилась его дальнейшая судьба.

Вот такой солдатский миф.

Сейчас и не разберёшь, где тут, правда, а где ложь.

Старое Газни. Охота на духов.

В марте 1984 года начальник разведки нашего полка получил разведданные о том, что ночью в Старое Газни должна прибыть, крупная, вооружённая группа душман, до 100 человек. Их должны встретить 25 моджахедов и отвести в горы.

Развед. роте поставили задачу — переодеться в форму церандоя и устроить засаду в Старом Газни. Когда эта банда пройдёт по узкой улочке, мы должны её разгромить. Конечно же, с арифметикой у наших командиров явные нелады. Их 125 вооруженных головорезов, а нас 25 разведчиков, из них человек 10, хотя и обстрелянные, но ещё малоопытные молодые бойцы.

Ночной бой на тесной газнийской улочке, зажатой между высоких дувалов, давал нам преимущество на первых порах, но ситуация могла измениться трагически. Наше дело — не обсуждать, а исполнять поставленные задачи. Получив приказ, пошёл на склад за противопехотными минами МОН-50 (50 это дальность поражения, очень мощная "штучка"). До прихода в разведку служил в сапёрной роте, и поэтому эту работу делал сам.

Потом получали форму церандоя.

Церандой — это внутренние войска Афганистана, которые выполняли и полицейские функции. Их участие в зачистках было обязательным, а так же они досматривали афганские машины на дорогах, и контролировали порядок в городах, и крупных населенных пунктах.

Они носили чехословацкую форму, из серой шерстяной ткани. На голове серая кепка, в виде цилиндра с козырьком, у которого на затылке широкая полоска, которую можно отворачивать и прятать от холода уши. Серый мундир с накладными карманами на груди, а на плечах маленькие пришитые погоны из такой же шерстяной ткани, застёгивающиеся на пуговичку.

Мундир заправляли в штаны, с прошитыми стрелками, а в широкие бренчики, заправлен солдатский советский ремень.

Переодевание, наверное, было задумано для того, чтобы если в руки душман попадёт убитый разведчик, то операцию можно свалить на церандой.

Померили серые костюмы из чехословацкой шерсти, высокие кепки с длинным козырьком и положили обмундирование в вещмешки. После обеда погрузились на свои БМПэшки и поехали в Газни на аэродром.

По приезде на аэродром сразу же расположились на отдых, а отцы-командиры побежали "ставить" дело. Кто-то мучительно старался заснуть, но в десанте было жарко, а под БМПэшкой очень шумно. Поэтому кто-то разговаривал, а хохлы играли в карты и тарахтели, как базарные бабы. Всю дорогу припирались друг с другом или "наезжали" на кого-нибудь, но при этом парни были весёлые и отходчивые, "великие аферисты", сало найдут из-под земли, даже в мусульманской стране, брагу поставят на чём угодно. В драке надёжнейшие союзники, на помощь придут по первому сигналу, и всё снесут на своём пути.

Я разговаривал с Пашкой из Киева, он был дембель-осенник и тосковал по дому, рассуждая вслух, куда ему податься на гражданке. Интересно рассказывал про Киев и про раздолья вокруг Днепра. Парень он был крепкий, занимался до армии штангой и каратэ, но характер у него был миролюбивый. Мне всегда нравилась его спокойная решительность.

С наступлением темноты переоделись в форму церандоя. Через некоторое время погрузились в десанты БРДМов батальона охраны аэродрома, которые частенько патрулировали газнийские улочки, и поехали в город. Нам предстояло высадиться в Старом Газни, в глухом полузаброшенном районе. Духи в Старом Газни злющие и время от времени поднимали восстания, пытаясь захватить власть в городе, но каждый раз наш полк прочёсывал этот продушманский район города и восстанавливал законный порядок.

Мы долго ехали, петляя по тёмным ночным улочкам, в одном месте БРДМы притормозили и, переодетая в форму церандоя, разведрота высыпала в тёмный переулок. Техника тут же ушла. Меня поставили во главе цепочки, и мы, крадучись, перебежками по несколько человек, перебежали в следующий переулок. Фонарики зажигать категорически запрещено. Наконец-то добрались до нужного нам дувала. Вошли бесшумно внутрь и осмотрелись, справа от входа была узкая лестница наверх.

Я стал осторожно подниматься по ней, и у самого выхода на крышу меня отодвинули к стенке. Мимо меня протиснулись два разведчика. Вслед за ними на крышу вышел и я, мы быстро обследовали все закутки. Тихо! Пусто! Дали отмашку остальным. У входа остались два человека, а все остальные поднялись наверх. Внимательно огляделись. Изучили подходы. Расставили посты.

Это был глухой район в Старом Газни, хозяева этих дувалов давно покинули эти места, а может быть, и этот мир. Вдоль одной стены дувала шла узкая улочка, которая, пересекая пустырь, выходила на широкую дорогу. Другая стена дувала выходила на пустырь, а к оставшимся двум стенам примыкали такие же дувалы.

Разведданные говорили о том, что душманы должны встретиться около шоссе Кабул-Кондагар, пройти через город и свернуть в этот переулок, чтобы уйти в горы. И в тот самый момент, когда они завернут в проулочек, мы должны внезапно из засады их перестрелять.

Через некоторое время мне поставили задачу — установить мины МОН-50 на перекрёстке, чтобы, если душманы не свернут в проулок, а пойдут по дороге, взорвать и завалить как можно больше народу. А если свернут в проулок, взорвать и уничтожить направленным взрывом замыкание. Для прикрытия дали двух разведчиков. Мы пошли, я аккуратно разматывал катушку с тонким медным проводом, один конец которого был закручен на "кнопке", а другой конец нужно присоединить к установленным минам.

Как на грех, ночь выдалась очень светлой. На небе светила огромная луна, ярко освещая пустырь и стены близ лежащих домов, и даже в тени дувалов были хорошо различимы крепкие фигуры разведчиков. Перекрёсток был озарён лунным светом, как из прожектора. Время было около полночи, и надо было торопиться установить мины до подхода духов.

Разведчики заняли оборону в тени дувала, а я выполз на перекрёсток и в спешке стал устанавливать мины. Сначала подсоединил контакты, а потом "раздвинул ножки" и воткнул мину в твёрдую обочину дороги по направлению к перекрёстку, так чтобы при взрыве сектор поражения был как можно больше. Сердце стучало, торопился изо всех сил, т. к. был прекрасной мишенью на этой, освещенной лунным светом, обочине дороге. Вот было бы весело, если бы духи застали меня за этим занятием… Разведчики толком и прикрыть бы меня не смогли, потому что сами были бы хорошими мишенями, т. к. на дорогу выходило несколько переулочков и окна соседних дувалов.