Страница 10 из 17
На самом деле он думал, что куда более серьёзная и даже в какой-то степени страшная проблема перед ними встанет, если его ультиматум как раз – примут.
Потому что где прикажете разместить, и чем кормить эти самые оставшиеся в тридцати редутах четыре-пять тысяч ящеров и бабуинов?!
«Да, если говорить совсем уж честно – я ждал их прихода.
Так сказать, неофициального визита.
И я даже подготовился: поскольку ванны у меня нет, пришлось потребовать внеочередного омовения: с тазиком и неизменным кувшином… Не фонтан, конечно, но позволяет поддерживать тело в относительной чистоте. Раз в неделю – вполне достаточно, но сейчас так вышло, что пришлось вымыться через три дня после очередного банного дня. Зато после того, как обработал кое-какие места тела лавандовой водой, моё, извините, «амбре», удовлетворило бы самый, как говорится, изысканный вкус.
Дамы, понятное дело, появились после завтрака. Всё верно: когда же ещё наносить деловые визиты, как не с утра? Особенно, если муж и патрон накануне уехал «по делам».
Государственным!
А то, что дату этих самых «дел» назначил фактически я, первым девушкам королевства знать не обязательно. Хотя, думаю, они обе прекрасно догадались и сами. По моим сведениям умом с ними, этими самыми дамами, могу потягаться разве что… Я.
Ладно. Что бы про меня не говорили, с леди я стараюсь быть вежливым. По возможности. Поэтому приветствовал их, приподняв свой худосочный и чувствительный на старости лет к жёстким поверхностям зад с любимого кресла, и наклонив верхнюю половину туловища – в подобие поклона:
– Позвольте выразить вам моё глубочайшее почтение, ваше Величество! И вам, миледи первая фрейлина! И поприветствовать в моём скромном жилище аскета.
Продолжать не стал, потому что они наверняка ждали реплики типа «чему обязан столь неожиданным визитом?» А для меня так – вовсе не неожиданным. Чуяла моя та самая часть тела, которая стала худосочной, что визит воспоследует. Только не думал, что состоится он вот прямо на следующее утро после отбытия его Величества из Клауда на войну. Рассчитывал, что они «надумают» всё-таки после обеда.
Ну, значит, назрела проблема.
Которая обозначилась полгода назад. И про которую я всё понял сразу после того, как его Величество изволили забрать на «просмотр» мои скабрезные «заметочки»…
На приветствие мне ответили не сразу, поскольку девушек явно поразил и вид моей берлоги, и тот факт, что от меня вовсе не разит застарелым потом или мертвечиной. Впрочем, злые языки плетут обо мне ещё и не такое – например, «украшают» меня зубастым оскалом волка-оборотня, и улыбкой вурдалака… Плюс взгляд василиска. Но наконец леди Наина всё же решила, что ответить нужно. Хотя бы для того, чтоб не уронить лицом в грязь так называемое королевское самообладание и достоинство:
– Выражать вам, милорд, наше почтение нахожу несколько бессмысленным. Да и жилище ваше… Нисколько келью скромного отшельника не напоминает. – тут она обводит стены взором монашки, увидавшей развешенные там мужские …, хотя там кроме коллекций экзотических бабочек, тропических лягушек, и жуков ничего нет. Ну, кроме персидских ковров, разумеется.
Поскольку она заткнулась, я нашёл нужным заполнить возникшую паузу. Потому что если леди не смогут со мной общаться так, как посчитают удобным для себя, они могут и обидеться. Нет, не на себя – за то, что так подвержены канонам условностей, в обиходе именуемым придворным этикетом. А, как это свойственно всем женщинам, будь то умным, или… э-э… назовём это – красивым, на меня. Что сделал наше общение затруднительным. Заставив их оскорбить меня, и от этого смутиться, и покусывать губки, как уже начала было леди Рашель, поняв, что реплика королевы получилась не слишком удачной.
Для нахождения общего языка.
А найти его они явно хотели бы. Пусть и с пренебрежением и опаской относятся к маньяку и выродку, но что-то им от меня уж точно – надо! Ха-ха: знаю я, что…
– Возможно, ваше Величество, возможно. Я имею в виду, что возможно не так представляют себе скромное жилище те, кто не принадлежит к сословию смердов и простолюдинов. Но с точки зрения первых лиц государства оно несомненно таковым и является. Ведь у меня даже нет ни единого слуги. И одеваться и следить за своим туалетом, и порядком в моих «покоях» мне приходится самому.
– Смотрю, это получается у вас, милорд, неплохо. Мы, не сказать, что поражены, но испытываем некое… Приятное недоумение, видя вполне комфортные условия обитания, и даже обоняя… вполне приятные запахи. Что странно.
– Не могу не поблагодарить ваше Величество за столь лестное мнение о моих скромных способностях в качестве мажордома и камердинера. А насчёт запаха – я ведь, насколько мне позволяет моя скромная память, помню, что вы, ваше Величество любите именно этот запах. А леди Маргарет, если я ничего не путаю, предпочитает жасмин?
Вижу, как вспыхнуло лицо первой леди государства, а леди Рашель только огромным усилием удержалась, чтоб не закусить губы. Блинн. Уж эти-то две умных и отлично владеющих собой леди должны хотя бы постараться скрыть, что поражены до глубины души. Но вот королева и оправилась:
– Ах, да. Верно. Его Величество упоминал, что вы ничего не забываете. И знаете всё обо всех.
– Ну что вы, ваше Величество! – одеваю на лицо подобие подобостарстно-угодливой улыбки. Думаю, именно таким выражением взор королевы услаждают все эти окружающие её лизоблюды. Так что она должна (Ну, по-идее!) почувствовать себя вполне в своей тарелке из-за привычности системы взаимоотношений «госпожа-раб». – Как я, старик, обладающий более чем скромными интеллектуальными возможностями, и ещё более скромными возможностями в плане общения и перемещения, могу знать всё – про всех?! Нет, конечно! Однако было бы искажением фактов, если б я сказал, что не знаю ничего ни про кого. Так, отрывки, обрывки. Мелочь там, намёк тут… Я уподобил бы себя древнему коллекционеру, – обвожу рукой стены со щитами насекомых и земноводных, – Может, знаете: было такое хобби, переходящее в манию у некоторых особо страстных личностей, тогда, во времена Предтеч… Только я коллекционирую не марки, не скульптурки-магнитики, или подкладки от пивных кружек.
А факты. – мгновенно возвращаю серьёзное выражение на лицо. Женщины невольно вздрагивают – так же делает и лорд Говард, мой высокопоставленный и «горячо любимый» чёртов племянник, когда такое происходит. Думаю, он считает, что моё лицо в такие моменты становится… Несколько пугающим. Колючие пронзительные глаза, заострённый нос, придающий мне вид хищной птицы, и стальные обертоны в голосе – это вам не хухры-мухры! Однако не пугать их я планировал.
Поэтому одеваю на лицо теперь нейтрально-официальное выражение:
– Но моё основное хобби сейчас, когда почти единственное удовольствие, что дряхлому старику осталось от недолговечной жизни, это – размышления. А для этого мне необходимы тепло, уют, и вкусная пища. Ну и разумеется – общение.
С интересными людьми.
А единственная польза, которую я могу приносить нашему любимому государству и государю – это, конечно, советы.
Дружеские советы, которые я по своему скудоумию и наивности, пытаюсь, когда меня об этом просят, давать. И скромно надеюсь, что они, эти советы, оказываются, хотя бы иногда, полезными. Ну, или, во-всяком случае, не вредят!
Наконец-то королева прочувствовала юмор ситуации. Потому что рассмеялась. Непринуждённо и с долей самоиронии. Ну вот: теперь она в порядке, и может снова разговаривать со мной на равных, а не как госпожа с рабом, или тюремщик – с заключённым:
– Ваш юмор, милорд, поистине бесподобен. Как и скромность. Это вы – скудоумны? И ваши советы иногда оказываются полезны? – она оборачивается, словно за поддержкой, к своей спутнице, которая за всё это время не то что не проронила ни слова, но и не издала ни звука, – Как вам нравится такое заявление, моя дорогая?
– С позволения вашего Величества, совсем не нравится. Думаю, не сильно погрешу против истины, если скажу, что вся внешняя политика, и оборонная и наступательная доктрины нашей доблестной армии строятся сейчас на предпосылках и тезисах, обоснованных и предложенных лордом Юркиссом. Да и сейчас, если стратегия нападения, о которой упомянул его Величество, окажется успешной, и мы навсегда разделаемся-таки с лордом Хлодгаром и его тварями, обязаны этим мы будем несомненно – этому человеку!