Отражение бабочки

– Все нормально, – сказала я. – Она просто спит. Это не она звонила, это кто-то ошибся.

Аделина тявкнула.

– Что? Не веришь? Я тоже. Нам никто никогда не звонит ночью. Что же делать?

Я натянула на пижаму куртку, схватила ключи и выскочила из квартиры, приказав:

– Жди! Я скоро.

Я боялась, что передумаю. Еще минута, и я бы действительно передумала. Лететь к незнакомому человеку по ночному городу – это, согласитесь, странный поступок. Не проще ли дождаться утра, позвонить еще раз и только потом действовать? Проще! Конечно, проще. Но… Издержки воспитания в сиротском заведении, должно быть. Принадлежность к братству обделенных, готовность подставить плечо и броситься спасать. Костик бросился бы. Сбегая вниз по лестнице, я слышала обиженное тявканье Аделины. Она меня не поняла и не одобрила. А может, обиделась, что я не взяла ее с собой.

Мне никогда еще не приходилось без спроса врываться в чужой дом, открыв дверь случайно попавшими в руки ключами. Пустой серый город спал. Эхо моих поспешных шагов металось в колодцах улиц. Казалось, будто рядом со мной бежит толпа. Часы на площади пробили четыре раза, а потом еще столько же. Четыре утра. Что я делаю?

Пустой двор, темные окна. Кажется, одно светится. У меня так дрожали руки, что я не сразу сумела попасть ключом в замочную скважину. В подъезде горела тусклая лампочка, пахло пылью, стояла та самая мертвая тишина, что поразила меня в первый раз. Я поднялась на третий этаж и остановилась перед дверью с номером девять. Что теперь? Позвонить? А если она спит? Мой страх уже казался мне глупым. Я стояла под дверью Елизаветы, сжимая в руке ключи. Больше всего мне хотелось развернуться и сбежать, но я все стояла, прислушиваясь. Наконец, решившись, попыталась отпереть дверь. С облегчением поняла, что дверь отпираться не хочет. Значит, можно с чистой совестью убраться восвояси. Стоять! Еще одна попытка, и дверь подалась…

Затаив дыхание, я переступила порог чужого жилья и вобрала в себя его запахи. Странное чувство – кажется, тебя вот-вот схватят за руку и спросят… Или заорет сигнализация. Но все было тихо. Я перевела дух и шагнула внутрь. Слабый свет падал в прихожую с лестничной площадки. Оставить дверь открытой? Черт! Не знаю, вроде не так страшно. Но могут увидеть, или кто-нибудь зайдет, зато можно будет выскочить в случае чего… Я прикрыла дверь и постояла, привыкая к темноте. Впереди проявилась из темноты высокая белая дверь. Я сделала осторожный шаг, один, другой… Запоздало задумалась: а что я собираюсь сделать? Разбудить Елизавету? Извиниться за вторжение? Оправдаться? Дурацкая и нелепая ситуация. Уйти, пока не поздно? Но было уже поздно! В гостиной кто-то был, из-под двери пробивался слабый свет. Я услышала странные звуки, казалось, где-то капает кран. Кап, кап, кап… Жуткий глухой вязкий звук…

Я заставила себя войти. Горел торшер под красным абажуром. Мягкий неяркий свет выхватывал из темноты большой диван, на котором сидела женщина в белом… Не сидела, а полулежала, запрокинув голову. Распущенные светлые волосы, распахнувшийся купальный халат, красные пятна на белом… Елизавета! Звук падающих капель стал громче… Кап, кап, кап! Лужа крови у дивана, блики света на ее лакированной поверхности, вздрагивающей от падающих капель… Белый с золотым плоский айфон, выпавший из руки, отлетел к стене…

Я закрыла рот руками, стремясь удержать вопль! Колени мои подогнулись, и я опустилась на пол.

Не помню, сколько я так просидела и как сумела встать, цепляясь за стену. Помню только, как выскочила из квартиры и побежала вниз.

Через несколько кварталов я совершенно без сил упала на скамейку в каком-то сквере. Было совсем светло. В кустах пробовали голоса ранние птицы, на улице появились первые прохожие.

В висках стучали острые пронзительные молоточки. Вдруг меня тряхнуло: где мои ключи? Я оставила там свои ключи? Я пошарила по карманам куртки, ключи были на месте, мои и Елизаветы. Белый с золотом айфон… Откуда он взялся? Я бессмысленно рассматривала аппаратик, пытаясь вспомнить… Он лежал около стенки! Должно быть, я подобрала его… Не помню. Я оглянулась невольно – мне почудился чей-то взгляд. Сквер был пуст. Только птицы в кустах. И я.

Что же делать? Позвонить в полицию? Выбросить ключи? Промолчать? Кажется, дверь не захлопнулась, ее скоро найдут… А если она жива? А если тот, кто убил, все еще в квартире? Я достала из кармана мобильный телефон и набрала номер полиции. Не помню, что я лепетала, кажется, назвала адрес и сказала, что убита женщина, ее зовут Елизавета. Не помню, что мне отвечали.

Меня вдруг обдало жаром: они найдут меня по номеру. Перед глазами в красноватом световом пятне повисла картинка: окровавленная женщина в белом на диване, черная лужа на полу, бело-золотой аппаратик у стены, красный купол торшера. Меня передернуло. Трясущимися руками я вытащила сим-карту и выбросила ее, с трудом разломав. Я все равно ничего не знаю. Мне никто не поверит! Помчалась ночью в чужой дом к незнакомому человеку… А ключ откуда? Она сама дала вам ключ? Я словно чувствовала сверлящий взгляд следователя из сериала. Вы, гражданка, слышите себя? Она дала вам ключ? Зачем? И вы взяли? А может, он лежал на тумбочке в прихожей, и вы случайно прихватили… Странная, говорите? Заговаривалась? Богатая квартира, ночной визит, неожиданное пробуждение хозяйки… Как вы ее? Ножом?

Ножом? Я снова увидела красное пятно на белом халате, лужу крови на полу… В ушах забился пульсом сочный звук капель… Как, кап, кап… Может, в нее выстрелили? Нет! От выстрела проснулись бы соседи. Если там есть соседи, если там живут люди. Ножом… Наверное. Но там не было никакого ножа. Или я его не заметила?

Меня затошнило, и я задержала дыхание, прижав к груди ладони. И попыталась вспомнить, был ли там нож… Не помню. Ничего не помню. Пустота. Помню, как я отперла дверь, как увидела полоску света, помню жуткое «кап-кап-кап», помню, как вошла и увидела… Потом сидела на полу. Я не подходила к ней… Кажется. Дальше пустота. А после я бежала вниз по лестнице, по двору через арку на улицу, еще куда-то… Я с удивлением оглянулась, не понимая, как попала сюда. Сквер был мне незнаком. Улица была чужая. Меня кольнул страх, показалось, что я сошла с ума…

Я сидела, держа в одной руке ключи Елизаветы, в другой свои. У ножки скамейки валялась скомканная бумажка, и я подняла ее. Это был номер моего мобильника, записанный Елизаветой под мою диктовку. Я не знаю, как она оказалась в кармане… Правда, не знаю!

Я шла домой пешком, шагала как автомат по полузнакомым улицам, вздрагивала, увидев себя в витринах, всматривалась, боясь увидеть там чужого человека. Спрашивая себя: что я сделала не так? Не нужно было сломя голову бежать на помощь? Не нужно было лезть в чужую квартиру? Ничего не нужно было. Если бы меня там застукали… Вдруг меня окатило жаром: а если тот видел меня? Если убийца все еще находился в квартире? А что, если… Я судорожно оглянулась. Улица была пуста. И номера моего мобильника там не осталось. Остался! В ее телефоне… Но ее телефон у меня! Симка в моем уничтожена. Ее больше нет. Никто меня не видел. Отпечатки пальцев? Ну и что? Если никто никогда не узнает, что я была там, то и отпечатки мои без пользы. Мало ли… Гости, знакомые, соседи… Я была там всего-навсего один раз, меня никто не видел, было раннее утро. Я вдруг подумала, что оба раза было раннее утро и вокруг не было никого и ничего – ни людей, ни звуков. Странное знакомство, странные ранние визиты, странная женщина. Елизавета. Элиза. Чужая, незнакомая женщина. Меня могли видеть соседи – холодок вдоль хребта, стук в висках, пересохшие губы… Успокойся, тебя никто не видел!

Я оглянулась, присела на корточки и пропихнула белый с золотом айфон в сточную решетку. Он мелькнул рыбкой и пропал. Секунду спустя я услышала глухой стук.

Мне было стыдно за свои мысли: убили человека, а я трясусь и не знаю, кого бояться больше – убийцу, который мог меня видеть, или полицию. Говорят, им лишь бы схватить! Мне никто не поверит.