Ожог любовью

Даже самому себе.

Мы не в те стучимся двери

Повсеместно и визде.

Люди, вроде бы, не звери!

Но, когда иной в беде,

То ему едва поверит

Только тот, что «ни в себе».

 Дмитрий Суровый.

МАРИНА

Работа и только работа. Не думать о нем, не вспоминать. Я делала это на протяжении всех этих лет. Я как-то жила. Почему же сейчас та сложно?

Жизнь превратилась в череду одинаковых серых дней. Они тянулись мучительно долго, а ночи еще дольше. Время, когда остаешься наедине с собой. Когда нет никакой возможности забыться и отвлечься, сдержать воспоминания и чувства. Помнила его поцелуи, взгляды, помнила слова. И так хотелось в это верить. Забыть прошлое вычеркнуть его как неправильное решение в черновике и начать все с начала. С белой странички без грязи и боли.

Время тянулось медленно и уныло, а он просто исчез из моей жизни. Не было случайных встреч, к которым уже успела привыкнуть, жарких взглядов, вызывающих томление. Ничего, только сухие рабочие отношения во время коротких деловых встреч, раз в неделю. Он смотрел на меня, но по-другому – сдержанно, отстранено, выжидающе. Головой понимала, что нужно забыть, и больше никогда не вспоминать, но сердце помнило полуулыбки, помнило слова и взгляды, тело помнило прикосновения, губы помнили поцелуи. Это просто невозможно забыть и вычеркнуть, об этом невозможно не думать и не вспоминать. Это часть меня.

На комоде трезвонил телефон. Я поднялась и побрела на автомате отключать будильник. За окном только зажигался рассвет. И какого черта я на такую рать его завела? Не глядя, поводила пальцами по сенсорному экрану, устройство затихло. Еще несколько секунд стояла в темной комнате с закрытыми глазами, пребывая не то во сне не то в реальности. Блаженство сна постепенно отступало, проясняя мозги и восстанавливая память.

Взяла в руки телефон, просматривая память звонков. В такую рань мне никогда не звонили. Близких родственников не было, а сотрудники ждали более подходящего времени. Пока я соображала и выстраивала в затуманенном сном мозгу логическую цепочку, экран снова загорелся, и я увидела но мер звонившего. В этот раз подняла трубку.

- Слушаю.

- У нас ЧП. Какой, нахрен, алкоголь вы нам привезли?!

- Кто это?

- Администратор ночного клуба «Цзарь». У нас один человек скончался и трое в реанимации. И все это после партии алкоголя, которую мы от вас получили накануне.

Говорил мужчина. Вернее не говорил – орал. Голос срывался на истерический крик. Он был испуган, взволнован и разъярен. Попадись я ему сейчас под руку – разорвал бы без суда и следствия.

Я застыла. Сердце в груди стучало с безумной скоростью, кончики пальцев дрожали. Паника сковала все тело и разум тоже. Секунда, вторая, а я не могу ни на чем сосредоточиться кроме отсчета ударов пульса у себя в ушах. Это были не просто удары – звоны колоколов, с каждым новым разносившие голову на осколки.

- Вы меня вообще слышите!?

- Слышу.

Мозг лихорадочно искал хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Первый оглушительный испуг прошел и здравомыслие брало бразды правления в свои руки. В памяти всплыло слово «накануне».

- Когда вы говорите, получили эту партию?

- Я же сказал – вчера.

- Но мы по воскресеньям не развозим товар. Проверьте документы – это точно наша продукция?

- Вы меня за идиота держите?! У меня накладные в руках с вашей подписью и печатью!

- Я сейчас же к вам выезжаю, и мы все выясним.

Трубку бросили, но я на теплое прощание и не надеялась. Метнулась в ванную, по ходу доставая с комода белье. Через пятнадцать минут я выбегала с квартиры, в спешке набирая зама. Егор ответил сразу же. А кто-то не спит в такую рань.

- Егор, доброе утро!

- Доброе! А что случилось?

В голове пронеслась мысль - «откуда он знает, что что-то случилось?», но вовремя вспомнив, сколько сейчас времени, перестала себя попусту накручивать.

- В «Цезаре» проблема. Отравились люди от некачественного алкоголя. Утверждают партия наша и получали ее вчера. У нас по воскресеньям нет поставок, я ничего не путаю?

- Нет. В субботу - следующая в понедельник.

- Еду разбираться. У тебя есть ключи от офиса и моего кабинета, съезди, просмотри все накладные.

- Сделаю. Смерти есть?

- Да.

Я отключила телефон, садясь в машину. Егор был тоже взволнован, но эту новость воспринял по-другому. Более собранно, уверенно. Это я застыла на какое-то время, пытаясь осмыслить услышанное. Может действительно стоило еще тогда уступить ему это место? Он единственный, не стесняясь, высказался Дмитрию Сергеевичу, об ошибочности решения, назначения меня на эту должность. «Алкогольный бизнес не для женщин. Ее здесь загрызут». Меня тогда обидела эта фраза хоть и здравого смысла сказанного не могла не признать. «Будешь ее замом, так сказать тылом, и не дашь загрызть».

Дмитрий Сергеевич умел сглаживать углы – будь то рабочие моменты или конфликт в коллективе. Как мне его не хватает. Вот сейчас бы его совет был как нельзя кстати.

Дорога заняла больше времени, чем я надеялась. Соседний городок, достаточно большой, но все же, не шел ни в какое сравнение со столицей. У здания ночного клуба была непривычная для этого времени суток оживленность. Около входа стояло несколько полицейских машин. Скорых не было, скорее всего, пострадавших отправили в ближайшую больницу.

Территория входа в ночной клуб была огорожена лентой. Не мешкая, подняла ее и пошла внутрь. Никто не окликнул, не остановил, и я уверенно зашла в стилизованное под древний Рим помещение. Хорошо поддатые отдыхающие, собравшись маленькими группками, давали показания. Заплетающаяся речь и громкие несдержанные крики периодически разносились по большому почти пустому помещению. Два бармена так же по разным углам беседовали со следователями. А на их рабочем месте сейчас трудились эксперты. Красочные дорогие бутылки изымались, подписывались и упаковывались для отправки в лабораторию.