Обреченные светить

– Отечность? – женщина удивилась.

– Я плакала и уснула на полу. По-моему, это должно быть видно.

– Вы сама свежесть в человеческом обличии.

– Спасибо, миссис… – Кара искала глазами бейдж.

– Мисс Гартнер.

– Удачного дня, мисс Гартнер.

Завтрак был таким же, как на корабле: маффин, оладьи, фруктовый салат и кофе. У большого окна стояло кресло-мешок. Кара аккуратно села в него и спокойно ела в тишине, наблюдая за оживлением города у подножия холма.

Через полчаса умиротворенную тишину нарушили первые дети, ранние птенцы этого гнездышка. Кара оставила поднос на тумбе у входа в комнату, а сама решила переодеться. В шкафу было много одежды. В большинстве это были всевозможные платья и юбки, но на одной полке Кара все-таки нашла чистые штаны, майку и толстовку. Плащ она надела свой и берцы, они нравились ей своим объемом.

До отправления автобуса было еще десять минут. Кара нашла зеркало, а у него косметичку. Она аккуратно нанесла брови на свое лицо и заметила, что отечности нет. Кара расчесала волосы и была готова выходить, но вспомнила свое видение. Кара захотела опробовать то, что видела. Она представила, как ее рука становится металлической, закрыв глаза. Кара ничего не почувствовала и взглянула на руку, слегка приоткрыв глаз. Ничего не поменялось. Ее кисть все еще была обычной плотью. Попробовав еще несколько раз, ничего не вышло, и Кара, огорченная свое поражением и напрасным видением, отправилась к автобусу.

На парковке стоял автобус с надписью «В город». В нем уже сидели люди, и оставалось последнее двойное место позади водителя. Кара все думала о своем видении, заходя в автобус, он неожиданно двинулся, она схватилась рукой за поручень, ударившись все равно боком о дверь. Кара села у окна и погрузилась в мысли.

Автобус отправился в путь. Дорога ушла с холма и сразу заплыла в город. Ливерпуль являлся городом технологий, футбола и изысканной еды. Повсюду были рестораны, кафе, рынки, магазины, бутики, пекарни, так и призывающие, чтобы к ним зашли и забыли о голоде, который был у них по ту сторону океана. Рядом с каждым рестораном был спортивный магазин, больше было футбольных, или магазин техники.

Для Кары это было вновь и казалось довольно странным, что нет ни одного агитационного плаката на борьбу с вирусом в Америке, хотя на ее взгляд это было куда важнее еды или чего-либо еще. Вирус, конечно, не повод носить траурную одежду каждый день, но хотя бы был бы плакат плача по умершим тысячам! И того нет.

Это изрядно огорчило Кару, но не уничтожило ее любопытство и желание узнать город. По улицам ходили люди грустные и веселые, чопорные и скромные, наряженные, как елка, и одетые просто, в компании друзей и одни, с цветными волосами, натуральным цветом, белыми или даже без волос. Город разносторонний, красивый и достойный быть родиной одной из лидирующих футбольных команд мира.

Вскоре автобус остановился и открыл двери на какой-то очень людной улице. Кара встала, но сильно наклонилась в правую сторону из-за неожиданного перевеса правой руки. Она посмотрела на нее и ужаснулась. Видение оказалось реальностью. Кара посмотрела на другую руку, на ней было пять пальцев, а значит, это происходит наяву. Ее рука была покрыта металлическими пятнами, как у леопарда, только пятна были серебристого цвета. Она провела пальцем по стеклу. Раздался душераздирающий звук скрежета стекла. От ее пальца осталась царапина.

– Девушка, – закричал водитель автобуса. – Вы выходить будете?

– Да-да, сейчас, – Кара опустила рукав плаща, как могла, сжала руку и вышла из автобуса, пребывая в диком заметном шоке.

Ей нужно было время и место, чтобы разобраться, или человек, который разберется.

Ей нужен ученый.

Ей нужен представитель «Цитадели».

Опасливо оглядываясь, Кара ходила по улицам в поисках карты города или ратуши, у которой она надеялась встретить Рейфа. Несколько часов она непродуктивно бродила и в отчаянии зашла в какой-то переулок и, прислонившись к стене дома, сосредоточилась на руке, пытаясь превратить ее обратно в плоть.

Кара заметила две темные мужские фигуры, стремительно приближающиеся к ней. Она насторожилась и спрятала руку глубже в рукав плаща, все еще думая, как у нее так вышло обратиться. Парни подошли к ней и остановились. Один из них вальяжно курил сигарету.

– Девушка, вам помочь? Вы выглядите напуганной, – сказал курящий.

– Нет, спасибо, все хорошо, – Кара дерзко посмотрела на них.

– Вы уверены? – парень подошел к ней и почти коснулся плеча. Кара инстинктивно преградила путь руками и оголила железную руку, ногти на которой приняли вид железных когтей. Парень тут же отошел.

– Я попросила бы вас, если бы помощь нужна была.

– Хорошо, – парни убежали, оборачиваясь, а Кара осталась стоять, прислонившись к стене.

Отдышавшись, она посмотрела на руку. Ее пальцы стали плотью. Она направилась к свету улицы, у входа в которую стояли люди в черных костюмах и очках с гарнитурой, закрепленной за ухом.

Кара уже выходила на свет, как вдруг один из мужчин преградил ей путь своим телом.

– Куда вы так спешите, мисс Ридз? – спросил он язвительным голосом.

– Туда, куда вы не узнаете, даже зная мое имя, сэр.

– А мне знать это и не надо. Но я знаю, что знать хотите вы.

– Нет, не знаете. И все ваши предположения ошибочны.

– Я сомневаюсь, мисс Ридз. Разве вы не хотите узнать о себе больше? Об этом мире, что вас окружает? О людях, которым вы позволили себе доверять? Разве не хотите узнать ответы на все ваши вопросы?

– Я боюсь, что большую помощь, чем узнать мое имя, вы не сможете мне оказать.

– Постой, Кара! – седой мужчина вышел из машины. – Прости его, он не умеет разговаривать с людьми. Я – доктор Вайлд. Изучаю объекты, то есть людей, которых переработала «Цитадель», – он сбивчиво говорил, сильно волнуясь. – В моем доме за городом живут похожие на тебя и учатся управлять своими силами. Полное обеспечение жильем, едой и водой, нужно лишь учиться себя контролировать. Контролировать приступы.

– Если бы вы и вправду изучали таких существ, как я, знали бы, что приступы не контролируются. Это просто защитная реакция организма на вмешательства.

– А конкретно на стирание памяти, – уточнил Вайлд. Казалось, он знал, о чем говорил. – Мы частично восстанавливаем воспоминания, а затем они вернутся сами. Мы можем вернуть только самые яркие моменты, и одни я возвращаю тебе прямо сейчас, – доктор вставил тонкую иглу шприца с голубой жидкостью в шею Кары.

Острая боль пронзила ее тело, и она чуть не свалилась на асфальт, но доктор держал ее.

Свет. Солнечный свет. Он залил всю небольшую комнату. Это кухня. Рядом с Карой сидит маленький белокурый мальчик с карими глазами. Он улыбается во весь рот. Руки Кары почему-то тоже были маленькими, и ноги тоже. Она вся оказалась маленькой девочкой лет семи.

Напротив Кары сидела стройная молодая девушка, улыбающаяся самой светлой, доброй и мягкой улыбкой на всем свете. Ее глаза были полны радости, а нежные руки, подпирали голову. Ее лицо не было четко выражено, но тепло, исходившее от нее, ощущалось, будто настоящее.

А рядом с девушкой сидел молодой азиат, радующийся непонятно чему. У него была загорелая кожа, темные волосы и темные глаза, темная одежда, но он все равно казался образом чистого света.

Еле был слышен смазанный смех, а затем Кара услышала знакомый голос Рейфа, исходящий от мальчика и тихую его фразу: «Кара Джейн Ридз, нехорошо отказываться от капусты!»

Резко Кара вернулась в настоящее и свалилась на доктора Вайлда. Она схватила его за пальто, а сама от очередного появления в суровой реальности расплакалась, ведь только что она была так счастлива.

– Тише-тише, Кара. Теперь ты понимаешь, что я не вру. Вот визитка, если захочешь узнать ответы на все твои вопросы, – он пожал Каре руку, сел в машину со своим экипажем, затем черный лимузин уехал, оставив Кару в замешательстве.