Страница 5 из 15
Илья приказал построиться цепью, внимательно осматривать землю. Разведчики знали, что требовалось – примятая трава, глубокие следы на земле, какие бывают при приземлении с парашютом, свежие окурки. Но если была заброшена группа подготовленных разведчиков или диверсантов, следов не будет. Немцы не дураки разбрасываться окурками, пустыми консервными банками, целлофановой упаковкой от сала, бумажными пакетами из-под галет. Скорее всего, даже сломанной ветки на кустах не оставят. Однако бывает и на старуху проруха, как говорит пословица. Около часа шли от Мальково к Жаденово, ничего достойного внимания не обнаружили. Окурки от самокруток были, уже твёрдые, не первосуточной давности, да и пахли махоркой ядрёной, самосадом. Немцы такое не курили, да если и не немцы были, а завербованные русские, курили они сигареты.
В Жаденово Илья и разведчики жителей по-быстрому опросили – не видели ли посторонних? Таких не оказалось, и отделение двинулось назад, осматривая уже другую полосу, немного южнее. Глазастый татарин Сейфулин первым узрел, что осока у ручья примята, Илье рукой показал. В армии кто инициативу проявил, тот её исполняет.
– Посмотри, – распорядился Илья.
Не хотелось Сейфулину в воду лезть, но пришлось. И глубина небольшая, по колено, а дно топкое, и вода через голенища в сапоги залилась. Но неудобства стоили обнаруженной находки. Из воды Сейфулин достал парашют, скомканный, внутри камень для веса, чтобы шёлк не всплыл.
– Ещё поищи.
Парашют мог быть не единственным. Так и оказалось. В двадцати метрах обнаружился ещё один, а главное – след. Чёткий, хороший отпечаток на влажной земле и отпечаток этот был от советских армейских ботинок.
– Долгошеев, бегом к грузовику, доложишь, что наши обнаружили два парашюта. Хорошо бы сюда собаку с проводником. Иванюта – останешься здесь, будешь парашюты охранять. Мы попробуем отыскать следы.
Илья в первую очередь карту открыл. Если это разведчики, то попытаются побыстрее и подальше скрыться от места выброски. И куда бы он сам направился? А курсом сто восемьдесят, почти прямиком на юг, там станция Редьки. Конечно, пассажирские поезда там пассажиров не ждут, это к бабке не ходи. Но воинские эшелоны каждую ночь подходят, выгружается техника, личный состав. Назад теплушки и платформы пустые идут. Кто хочет, может забраться и ищи свищи потом на бескрайних просторах Союза, особенно если документы добротные. Немцы, впрочем, как и наша разведка, опыт приобрели. Липовые документы в типографиях не печатали. Брали у убитых или захватывали трофеями в военкоматах, отделениях милиции. Проще тщательно вклеить фото в настоящие документы, печать приложить, чем делать стопроцентную «липу».
И в первую очередь надо бежать к этой станции, она ближе всего к месту выброски. Вполне может быть, что на станции уже СМЕРШевцы, военные патрули от военного коменданта станции. Но у разведчиков зацепка есть – армейские ботинки на одном из парашютистов. Для гражданских лиц в войну это редкость. Чаще носили сапоги, наши или немецкие, а то и вовсе непонятного вида самоделки из автомобильных покрышек. А бывало, доставали неведомыми путями ленд-лизовские американские ботинки на толстой рубчатой подошве. Везение страшное, поскольку крепкие были, ноские, не промокали, предмет зависти окружающих.
Отделение разведчиков недоукомплектованное было, всего семеро. А теперь Долгошеев к грузовику побежал, а Иванюта парашюты стережёт. Пятеро всего и остались под командованием старшины.
– За мной, бегом, марш!
Если отделение поможет парашютистов задержать на станции, всё обойдётся. А если Илья ошибся, парашютистов там нет, то светит старшине штрафбат. Пока бежали, Илью мрачные мысли посещали. Да ещё отделение растягиваться начало. Ходить на большие дистанции разведчикам не привыкать, а бежать – не у всех новых дыхалки хватает. Да и то – не мальчишки, одному только двадцать, трём под тридцать и одному сороковник. Какие с них бегуны на длинные дистанции? По приблизительным прикидкам до станции двадцать километров, так это по прямой. С оврагами, болотами ещё больше. К тому же парашютисты имеют фору в четыре часа, а может, и больше, ведь самолёт засекли уже на обратном пути, когда он летел на запад.
За полчаса добежали до деревни Выходцы, когда сзади послышался шум автомобильного мотора. Из окна кабины высунулся лейтенант.
– Быстро в машину!
Минута, и отделение уже в кузове, дышит шумно, переводя дух. В кузове оба разведчика – Долгошеев и Иванюта, тут же, в углу – два мокрых парашюта. Дорога от Выходцев шла на Озеры, потом Шени, а дальше развилка. Влево на Гичи, вправо на Петрики. А напрямую, к Редькам, пути нет. Если только пешком и то осторожно, местность болотистая, луг. И грузовик не пройдёт, даже такой, как «Студебеккер», потому как из-под колёс даже на грунтовой дороге коричневая жижа выступает. Лейтенант Илью подозвал:
– Бери троих и к станции. Я попробую в объезд. Задерживай всех подозрительных. Если что, иди к коменданту.
– Слушаюсь.
Пока ехали, отдышались. Илья уже приметил хороших бегунов, их и вызвал. Благо от развилки дорог до станции по прямой пять километров всего. Только бежать по болотистому, кочковатому лугу тяжело. То сапоги уходят в землю, то спотыкаешься на кочках. Но всё же успели быстрее, чем лейтенант на «Студере». На станции народу полно. Рано утром воинский эшелон пришёл, выгрузился, но полностью подразделение станцию не покинуло. Да ещё гражданские болтаются. Кто-то продукты продать хочет – варёную картошку, которую белорусы бульбой называют, сало солёное, даже самогон исподтишка. Другие хотят уехать, подальше от боевых действий. Илья с разведчиками по перрону пошёл. Взгляд на лицо, на ноги – в чём обут?
Прошли в одну сторону, назад. Нет похожей обувки! Или ошибся Илья в своих предположениях, либо парашютисты станцию уже успели покинуть. Чего скрывать – настроение упало. Вроде по следу шли, оказалось – обмишурились. Илья в душе крыл себя последними словами. Ведь он офицер Росгвардии, его учили обезвреживать террористов и прочих нехороших людей. Что лейтенант СМЕРШа? У него краткосрочные курсы, а опыта, вполне вероятно, как кот наплакал.
Вдруг послышались команды, военнослужащие покинули станцию, построились в колонну и пешком отправились к передовой. Перрон и маленький вокзал сразу опустели, каждый человек сразу заметен стал. К разведчикам офицер и два бойца направились. Офицер разведчиков оглядел внимательно.
– Кто такие? Документы!
– Это можно.
– Старшина, как разговариваете со старшим по званию? И почему имеете холодное оружие?
– Мы из разведроты дивизии.
Илья протянул документы. В это время к ним быстрым шагом подошёл лейтенант-смершевец.
– Отставить проверку!
И предъявил свою красную книжку. Удостоверения НКВД или СМЕРШ действовали магически. Никто из офицеров или солдат не хотел неприятностей. Что наркомат внутренних дел известен работой с доносами, репрессиями, что управление контрразведки СМЕРШ обладало огромными полномочиями, почти не уступая в могуществе НКВД.
Проверяющий документы оказался военным комендантом станции. Затрапезная до войны станция сейчас была востребована и загружена, как никогда. Лейтенант из службы военных сообщений сразу вытянулся, ожидая приказаний.
– Старшина, расскажите патрулю особую примету.
– На одном из подозреваемых армейские ботинки, размер сорок второй, слегка поношены. Имеют при себе груз – вещмешок или чемодан, – выдал Илья.
У обоих офицеров глаза округлились. Смершевец приказал.
– Ну-ка, поясни.
– След от ботинка, по размеру точно такой, как у меня, сорок второй. Однако отпечаток ботинка значительно глубже. Значит – обладатель ботинка или человек толстый, либо груз несёт. Дородным он быть не может, что-то не видел я никогда в разведке толстяков. Остаётся груз.
– Надо же, как разложил! Прямо Фенимор Купер! – восхитился комендант.
– Это кто такой будет? – спросил смершевец.
– Из книги герой, – махнул рукой комендант.