Страница 9 из 18
«Орест Адамович Кипренский был среднего росту, довольно строен и пригож, но еще более он любил far si bello ‹прихорашиваться›: рядился, завивался, даже румянился, учился петь и играть на гитаре и пел прескверно! Все это, разумеется, чтобы нравиться женщинам. Не знаю, был ли он счастлив, но доволен собою был…»
Весной 1822 г. Кипренский покинул Италию, некоторое время жил в Париже, а затем вернулся в Россию. Перед отъездом из Рима он обратился к государственному секретарю Папской области, кардиналу Э. Консальви, с просьбой до его возвращения поместить его юную воспитанницу Мариуччу в монастырскую школу с полным пансионом.
Кипренский возвратился в Италию в 1828 г.: сначала поселился в Риме (где регулярно навещал Мариуччу), а с конца 1829 г. и до апреля 1832 г. почти безвыездно жил и работал в Неаполе, в доме № 31 на набережной Санта-Лючия, рядом с квартирой Сильвестра Щедрина.
В Неаполе Кипренский поначалу вновь обратился к излюбленному им жанру, написав в 1829 г. портреты русского исторического живописца П. В. Басина, итальянца, доктора Мазарони, С. А. Голенищевой-Кутузовой, а также несколько портретных рисунков – «Портрет неизвестной с косынкой на шее», «Портрет молодой девушки с крестом на шее» и др.
Вскоре, однако, следуя общим веяниям, Кипренский увлекся крупными историческими формами – в Риме в этом жанре начали работу Карл Брюллов и Федор Бруни. В Неаполе Кипренский задумывает большое аллегорическое полотно «Сивилла Тибуртинская», в котором намерен показать образ пророчицы, вещающей миру о грядущем счастье. В письме В. В. Мусину-Пушкину он написал о замысле картины, к которой приступил «с большим энтузиазмом и непонятным каким-то вдохновением»:
«Сивилла Тибуртинская – предсказавшая пришествие мессии Цезарю Августу Она представлена в виде молодой девицы, вдохновленной свыше, облокотясъ левой рукой о жертвенник; в правой руке держит свернутую хартию. Она освещена лампадой; но в отверстие окна виден храм Весты и Тивольский водопад при томном освещении луны».
Задумав эту сложную композицию, Кипренский, с целью «хорошо выучить краски и освещение при огне», написал две подговительные (хотя по существу самостоятельные) работы, где экспериментировал с изображением света – «Молодая цыганка, при свете свечи гадающая на картах» и портрет «Читающий при свече» (изображающий скорее всего его друга М. Постникова).
Чтобы улучшить свое финансовое положение, Кипренский работал в Неаполе и по заказам. Исполнил несколько морских пейзажей и этюдов Неаполитанского залива – самый известный из них «Вид Везувия со стороны моря» (1830). Написал Кипренский в Неаполе и несколько получивших известность жанровых картин – «Мальчик лаццарони», «Девочка с виноградом», «Девушка с колосьями и корзиною в руке» и др.
При содействии русского посланника графа Г. О. Штакельберга и королевского мажордома князя Антонио Луккези-Палли Кипренский познакомился с неаполитанским королем Франческо I и получил от него заказ на жанровую картину. Сегодня эта работа («Отдыхающие мальчики на набережной Санта-Лючия») находится в неаполитанском музее «Палаццо Реале».
Когда в начале октября 1830 г., по случаю именин Франциска I, в Неаполе открылась большая художественная выставка, Кипренский представил на нее три работы: привезенный еще из России «Портрет отца» (А. Швальбе), «Девочку в маковом венке» (написанную ранее в Риме) и неаполитанский «Пейзаж с видом Санта-Лючия». Однако поскольку в Неаполе, в отличие от Рима или Флоренции, Кипренский был сравнительно мало известен, вокруг его работ разгорелась целая полемика: многие не верили, что «Портрет Швальбе», например, написан современным, да к тому же русским, художником. Президент Неаполитанской Академии Никколини посчитал этот портрет неизвестным произведением Рубенса; другой искусствовед – Альбертини – утверждал, что это работа Рембрандта. Принадлежность картин кисти Кипренского мог подтвердить Сильвестр Щедрин, но он, тяжело больной, лечился в те дни то ли в Сорренто, то ли в Амальфи…
Кипренский впоследствии в подробностях описал всю эту курьезно-драматическую историю брату Сильвестра – Аполлону Щедрину:
«Здесь в октябре месяце была экспозиция. Я выставлял тоже, и когда принес в студию портрет отца моего и портрет девочки одной, писанный мною в Риме, то здешняя академия, рассматривая сии картины, со мной сыграла следующую штуку: г. президент академии, кавалер Никколини, объявляет мне от имени академии замечание, опытностию и знанием профессоров исследованное, якобы сии две картины не суть работы художника нынешнего века. Будто бы я выдал сии картины за свои; но в самом деле они писаны Рубенсом (портрет отца), а девочка совсем другим манером и другим автором древним писана; что картины сии бесподобные… и что в Неаполе не позволят они себя столь наглым образом обманывать иностранцу…»
Все, однако, кончилось благополучно:
«Кончить письмо надобно тем, что когда я принес другие сверх тех работы мои, писанные в Неаполе, и все в разных манерах, то они удостоверились, что в России художники не обманщики».
Художественная выставка в Неаполе продолжалась до 31 октября, и выставленные на ней картины Кипренского очень понравились королевской чете. По словам самого Кипренского,
«король, который всегда был ко мне милостив, быв о сем уведомлен, будучи болен, велел себя носить по студии, чтоб посмотреть выставленные вещи… Король, болезнью удрученный, удостоил взять меня за руку, весьма милостиво благодарил за выставленные работы, кои великое его величеству принесли удовольствие».
Неаполь. Via Marina della Carmine (фото 1860 г.).
Многие предрекали присуждение Кипренскому специальной королевской премии, однако 8 ноября 1830 г. Франциск I, давно болевший, умер (по стечению обстоятельств в этот же день в Сорренто скончался и Сильвестр Щедрин). Однако не прошло и нескольких месяцев, и Неаполитанская Академия художеств, в знак признания художественных заслуг Кипренского, удостоила его звания члена-корреспондента. В выданном Кипренскому документе говорилось:
«Академия художеств на своем заседании от 8 августа 1831 года предложила удостоить звания своего члена-корреспондента по классу рисунка господина Ореста Кипренского, живописца. Поскольку Его Королевское Величество одобрил это предложение указом от 26 сентября того же года, Академия направляет своему новому члену настоящее письмо, которое скреплено печатью и подписями, проставленными согласно уставу Королевского общества. Неаполь, 3 марта 1832 г.».
Дошедшие до Кипренского в Неаполе известия о революционных событиях в Польше побудили его написать картину «Читатели газеты» – на фоне дымящегося Везувия художник изобразил группу эмигрантов-поляков, читающих политические новости. Многие были уверены, что, отправленная в Россию, эта картина наверняка вызовет неудовольствие в придворных кругах. Однако в Петербурге предпочли «не заметить» политической подоплеки картины Кипренского – выставленная в Академии художеств, она имела большой успех и была впоследствии за крупную сумму приобретена у Кипренского графом Д. Шереметевым. О сильном впечатлении, которое картина произвела на петербургской выставке, Кипренскому написал в Италию сам конференц-секретарь академии В. И. Григорович:
«Несмотря на то что выставка сия была блестяща и многочисленна и изобиловала многими отличными произведениями русских и иностранных художников, картины Ваши, и в особенности „путешественники“, восхищали зрителей, стечение коих было необыкновенно».
Летом 1832 г. Кипренский с успехом выставил в галерее на Piazza del Popolo в Риме восемнадцать картин, написанных им в разное время. В 1833-1835 гг. он написал в Италии еще несколько работ, подтвердивших его славу «русского Ван-Дейка», – портреты датского скульптора Бертеля Торвальдсена, портрет братьев-князей Ф. А. и М. А. Голицыных и свое последнее большое итальянское полотно – «Портрет графини Потоцкой, сестры ее графини Шуваловой и эфиопянки».