Сибирский эндшпиль

Мак-Кейн вынул веревку из карабина - теперь Скэнлон поймает его, если он упадет - и потянулся, чтобы ухватиться за вторую петлю, свисающую сверху, выпрямился и его лицо оказалось на одном уровне со следующим горизонтальной балкой. Сразу под ней был вставлен еще один болт, сквозь который была продета еще одна петля с карабином, а сверху свисала очередная веревка. Скэнлон должен был встать в петле, за которую сейчас цеплялся Мак-Кейн, и зацепить страховку за пояс, пока он перегибался через выступающее ребро, чтобы закрепить там петлю. Мак-Кейн подтянулся как мог, высоко, обнаружил там еще одну петлю, и поднялся на балку, встав на нее. Отсюда он мог дотянуться до следующего пересечения. Дальше эта последовательность движений повторялась, через один такой переход он увидел свет фонаря Скэнлона, а еще через один они были уже рядом.

Скэнлон стоял на горизонтальной балке, его страховка проходила через два болта. Он передал дрель Мак-Кейну, теперь вперед приходилось идти ему и он продел свою страховку сквозь карабины, как Скэнлон - теперь его будут страховать не сверху а снизу. Это заставило его почувствовать опасность значительно больше и уже в пяти футах над Скэнлоном он обнаружил, что тяжело дышит и потеет. Мак-Кейн начинал чувствовать и физическую усталость. Беспрерывные однообразные движения превратились в настоящую пытку для ноющих мышц, но он сгибался и подтягивался, сражаясь с громоздким костюмом за каждый дюйм вверх. Усталость отупляла мозг и мешала сосредоточиться. Он вставил в отверстие следующий болт и прикрепил к нему петлю, но когда уцепился за нее, то слишком поздно сообразил, что не проверил ее перед тем. Эта мысль еще не успела окончательно сформироваться в его голове, когда стена и окружающий мир размазались перед глазами в одну полосу. Затем было жуткое ощущение падения, резкий рывок, чуть не разрезавший его пополам и почти одновременно с этим - очень сильный удар в плечо и и по голове. В глазах засверкало... и когда он пришел в себя, то обнаружил, что болтается на своей страховке у стены. В ушах звенело.

Он пошевелился и перепуганно поднял голову. Его лампа, все еще горевшая, висела на веревке двумя футами ниже. Он подтянул ее и посветил вверх. От него веревка поднималась вверх на пять футов до последнего страховочного карабина, а оттуда шла вниз к Скэнлону. Значит, он упал всего на десять футов. Он спокойно повисел еще несколько секунд, чтобы успокоить дыхание, затем подтянулся к ближайшей петле и принялся карабкаться обратно. Заменил выскочивший болт, тщательно его на этот раз проверив, и полез дальше. Когда он начал сверлить следующее отверстие, дрель сгорела.

Они ожидали этого. Дрели были разработаны для работы в воздухе, который должен был охлаждать их, а не в вакууме, и поэтому быстро перегревались в вакууме. Вот почему они взяли с собой несколько запасных, и вот почему Мак-Кейн взял с тобой еще одну веревку. Он привязал дрель и опустил ее Скэнлону, который передал ее Рашаззи, выглядывавшему из отверстия. Одна дрель не выдержала и пятидесяти футов, подумал Мак-Кейн, дожидаясь рывка веревки, означающего, что запасная дрель готова. Им нужно было подняться еще на двести футов, а осталось только три дрели. Положение было невеселым.

Со следующей дрелью было еще хуже. Мак-Кейн продолжал взбираться с новой дрелью, поднялся на длину своей страховки и закрепился, как Скэнлон, ожидая, когда тот поднимется. Скэнлон поднялся к нему, взял дрель и пошел на очередной переход вверх, когда на полпути сгорела и вторая. Они собирались подняться на сто футов - такой длины была веревочная лестница а уж потом поднять из отверстия Ко и Рашаззи, но ситуация была достаточно серьезной, чтобы поменять планы и серия лихорадочных рывков снизу сказала им, что Рашаззи хочет подняться наверх сейчас же.

Основное правило альпинистов - движется только один человек. Скэнлон не мог подниматься выше и закрепился там, куда забрался, а потом спустил вниз вспомогательную веревку, на этот раз, чтобы поднять веревочную лестницу. Он привязал ее там, где стоял, Мак-Кейн помог развернуть ее и к нему забрался Ко, таща на себе одну из двух оставшихся дрелей, сумки и несколько запасных цилиндров с газом. Наконец появился и Рашаззи, так же нагруженный. Он остановился, добравшись до Мак-Кейна, и стоя на лестнице, поманил его рукой. Рашаззи указывал на штуцер баллона, который он тащил с собой, а затем подержал баллон, направляя штуцер на вентиляционные отверстия дрели. Мак-Кейн понял. Рашаззи хотел сказать, что необходимо использовать охлаждающий эффект сжатого газа, расширяющегося в вакууме. Рашаззи ткнул пальцем в стену, а затем поднял его вверх. Охлаждай дрель после каждого отверстия. Мак-Кейн кивнул головой в знак того, что все понял. Рашаззи полез выше и исчез над следующей горизонтальной балкой.

Какое-то время Мак-Кейн стоял на месте. Когда он наконец получил сигнал подниматься, он быстро вскарабкался к Скэнлону, который был совсем невысоко над ним, а затем пополз выше, куда успели забраться Рашаззи и Ко, пока они отдыхали, всего на сто футов ниже вершины. Они все еще работали третьей дрелью. Отсюда Скэнлон снова пошел вперед, а Мак-Кейн - следом. Осталось только пятьдесят футов.

Снова впереди, Мак-Кейн снова закрепился и обмотал вокруг себя веревку, чтобы страховать Скэнлона, пока он взбирается к нему. Он обнаружил со странным чувством отчужденности, что все его движения неторопливы, словно в замедленном воспроизведении, каждое движение все медленнее, и нужно приложить все больше усилий, чтобы закончить его... Он висел у стены, вглядываясь в пропасть под ним и медленно начинал понимать, что все закончится великолепно. Просто замечательно! Чувство неудобства сменилось уверенностью и облегчением. Все их заботы показались ему банальными и смешными. Он захихикал в маску при мысли об этом. Весь мир просто великолепно! Война? Не будет никакой войны. Он сообразил, что кто-то дергает за веревку, чтобы стащить его вниз. Они дергают за веревку, чтобы стащить его вниз. Не очень дружелюбно с их стороны... Почему в такой день они ведут себя так некрасиво? Он отпустил веревку. Все равно Скэнлону не нужна страховка - он не собирается падать. Он висел на своей страховке и смеялся в темноту, потом запел: "Дома, дома на Лагранже...". Мир вокруг просто великолепен... Потом Мак-Кейн не помнил ничего, кроме яркого света фонаря, бьющего прямо в маску, ослепляя его. Скэнлон пришел, хихикнул он, помахав рукой.

Скэнлон обхватил висящее на страховке тело Мак-Кейна и вытащил еще один кусок веревки, чтобы привязать его к стене. Затем он опустил вниз веревку, чтобы поднять лестницу, отчаянно сигналя остальным, чтобы они двигались быстрее.

53

Полу привели в комнату с окнами, выходящими на центральную площадь Тургенева, где к линии Вашингтон-Москва был подключен обычный видеофон. Ольга, Протворнов и еще несколько других столпились по сторонам, чтобы наблюдать за происходящим. Связавшись с русским посольством в Вашингтоне, техник объявил, что связь есть, и через несколько секунд на экране появилось лицо Фоледы.

- Микро, - сказал он, едва увидев Полу.

- Фон, - ответила она.

Короткая пауза. Время прохождения сигнала до "Терешковой" около секунды, напомнили Поле инженеры. Кроме того, дополнительная задержка связана с тем, что за передачей наблюдают советские цензоры, чтобы выловить любой нежелательный прокол - американцы делают то же самое во время большинства "прямых" трансляций. И конечно, это маскировало еще и дополнительную задержку, связанную с тем, что сигнал прежде всего нужно было отправить вверх, на космическую станцию.

Фоледа кивнул.

- Рад видеть, что с тобой все в порядке. Прошло много времени и здесь все озабочены. Мы предпринимали большие усилия, чтобы вытащить тебя оттуда.

- Догадываюсь, - кивнула Пола.

Опять короткая задержка.

- У тебя есть какие-нибудь новости о Пономаре? - свою роль Фоледа разыгрывал четко, хотя и не знал настоящего сценария.

- Он здесь, и они знают, что я знаю, что он здесь. Надеюсь, вы получили мое предыдущее сообщение с кодовым инициализатором "Теле"? - это было сообщение, подтверждающее прибытие на "Терешкову" советских лидеров.