Страница 2 из 14
– Это звучит неестественно. Втайне от себя вы надеетесь.
– Естественность была бы более искусственной для меня. Как и наша планета.
– Но ведь планета, на которую вы хотите убежать, тоже искусственная…
– Я надеюсь, что она другая. Искренне надеюсь.
– Не напрасно?
– И что? Я не фанатик себя самого и своего творения. Я живу, как на экскурсии.
– Конца экскурсии не боитесь?
– Он может оказаться интереснее самой экскурсии.
– И все же, убежать от времени вы хотите…
– Нет, мне не нужно бежать от времени. Я сделал все, чтобы быть вне его. Но пространство меня не устраивает.
– В этом мы с вами похожи. Но только в этом. Вы подали мне прекрасную идею использования вашего изобретения. Я использую вас и вашу машинку по назначению.
– Мне не нужно, чтобы вы меня использовали. Я хочу, чтобы вы мне помогли.
– Я не хочу вам помогать.
– Я не позволю.
– Уже поздно. Вас заметили, вас поняли. Но наши цели не совпадают.
Мужчина взял схему и положил к себе в стол.
– За вами пришлют, – кивнул он.
– Немедленно отдайте, – засверкал глазами Монтеков. – Вы меня не украдете! Тем более, у меня самого!
– Приоткройте кокон собственных иллюзий, – усмехнулся мужчина. – Я уже вами владею. Причем, с самого рождения.
– Кто вы?
– Одна из оболочек судьбы. Мое земное имя – Асмодей Адамович Адов. Для вас – просто Асмодей Адамович.
– Дешевый эффект. И что вы, Князь инкубата, делаете в патентном бюро?
– Не воспринимайте всерьез пространство. Ведь быть вне времени у вас получается, к чему полумеры?
– Но мы ведь где-то?
– Вы и я – лишь игра вялого ума Люцифера. Да и сам он – лишь выдумка. Что же касается лично вас, вы сейчас в моем сознании.
– А вы?
– В момент времени, который сейчас поглотил вас, я фланирую по той планете, на которую вы хотите убежать. По иронии мироздания, она действительно вам подходит. Но это не спасет ни ее, ни вас.
Монтеков, почувствовав приступ неконтролируемой ненависти, схватил Асмодея за горло и стал душить, но почувствовал удушье сам. Захрипев, он отпустил руки и проснулся. Шея болела от собственных рук.
«Пить надо меньше, особенно на ночь», – с облегчением подумал Монтеков. – «И задумываться тоже».
***
Монтеков постучался в безликую дверь, и, не услышав ответа, вошел.
– Здравствуйте, – улыбнулся он.
– Вы по какому вопросу? – нахмурилась молодая девица в строгом офисном костюме.
– Я – Роман Олегович Монтеков. Я ведь с вами договаривался на десять часов?
– Я не помню, – с раздражением буркнула девушка, обдав его навечно заледенелым взглядом. – Вы по поводу междупланетного портала, что ли?
– Межпланетного, – поправил ее Монтеков.
– Мне без разницы.
– Вам-то конечно, но грамматике…
– Не умничайте, вы в солидном учреждении. Должность у вас какая?
– Старший аналитик.
– В тридцать пять лет? У меня муж в тридцать уже ведущего аналитика получил, потому что башка варит!
– У меня, в отличие от вашего супруга, не башка, а голова. Причем мыслящая, а не с недоваренной кашей.
– Ну, вы и хам! – скривилась девица, смерив цепкими глазками орлиный нос Романа. – Вы кто по национальности?
– Это имеет решающее значение? – спросил Монтеков, нарочито грассируя.
– Все с вами ясно…
– И жизнь, как жемчужную шутку Ватто, умеют обнять табакеркою …
– Что вы от меня хотите? – перебила его девушка, сделав вид, что не слышит и не видит Романа.
– Мне лично от вас ничего даром не нужно. Петр Петрович сказал обратиться к вам. Вы отвечаете за рассмотрение подобных проектов?
– Было бы, что рассматривать, – фыркнула девица. – Полный бред. Вы уже как бы не мальчик, чтобы о других планетах по типу думать.
– Вы по существу умеете разговаривать? – с ледяным спокойствием спросил Монтеков.
– Не сметь повышать на меня голос! – заорала девушка.
– Я бы не посмел. Официальных объяснений я не услышу?
Девица подчеркнуто агрессивно швырнула на стол бумажку. Роман поднес ее к глазам.
– Действительно, бред. Черная дыра не сама ищет планету с аналогичной твердостью и атмосферой, поиск формируется с помощью искусственно направленных протонных столкновений. Создание червоточин – это следствие направления потоков, а не их причина.
– Как захотела, так и написала!
– Как пожелаем, так и сделаем…
– Я не могу с вами работать, покиньте помещение, – устало сказала девица.
– Глупо этим гордиться, – пожал плечами Монтеков.
Жирный и монументальный юнец величественно прошел к столу девушки. Несмотря на возраст, молодой человек явно был в команде крупных руководителей чуть ли не с детского сада.
– Здравствуйте, Альберт Петрович, – залебезила девица.
Альберт Петрович тяжело вздохнул и опустил свое грузное тело в кресло.
– Эх, Танечка, – пожаловался он. – Кругом такая скверность! Модернизацию объявили, а все уклоняются, как призывники. Только наезд-откат-отъезд. Не можем ничего сами изобрести, мир удивить, чтобы это они у нас покупали! Дерзость мысли отсутствует, омещанились, пассионариев ни хера нет…
– Ужас! – поддакнула Татьяна. – Уж я и лично командую – изобретите, мол, чего-нибудь, а они только нефть, бабло, откат…
– Кстати, как насчет двух последних категорий? – заинтересовался Альберт Петрович.
– Там, значит схема такая, – с азартом произнесла Татьяна, – От Жучилова придет Червяков с подписью Вошкина…
Монтеков усмехнулся и вышел.
«Русский шулерский закон», – думал он, шагая по надраенному коридору. – «Играешь в покер, а твои партнеры играют с тобой в «козла». И не успеваешь опомниться, как оказываешься в дураках. Но ведь все изначально ясно, вплоть до моего конца. Обходи их – попадешь в тупик. Пойдешь прямо – забетонируют. Вот и хочется в другую галактику, где можно ходить спокойно».
Когда трехлетний Рома Монтеков узнал, что Земля круглая, он очень расстроился. «Как же так», – подумал он. – «Ведь тогда с нее никуда не денешься! Ничего, слесаря позову, и он все исправит». Спустя семнадцать лет он понял, что слесарь ему необходим. А спустя еще пять лет занялся слесарными работами самостоятельно. Но без фанатизма. Ведь был еще город, далекий от идеала другой планеты, но из реальных вариантов наиболее близкий к совершенству.
«Рене, позвони», – мысленно попросил он. – «Место рождения – не моя вина. Я достоин Парижа. Когда же ваши деловые интересы опять пересекутся с моими мозгами? Пусть ваши интересы обовьются вокруг моего таланта, пусть даже частично его свяжут, но дадут ему не ошметки жизни, а аккуратно дозированные кусочки!»
Остановившись перед дверью в свою квартиру, Роман усмехнулся – замочная скважина была вновь залита клеем.
– Хоть кретинизм и бесконечен, но как же он ограничен! – воскликнул Монтеков, и, достав электронный ключ-брелок, щелкнул кнопкой. Дверь пикнула и милостиво пропустила Романа. Мобильный телефон завибрировал двери в ответ.
– Рома! – перекрикивая треск, воскликнул голос с нездешним акцентом, ударяя на последний слог имени Монтекина. – Ты говорить способен?
– Рене! – обрадовался Роман. – Вообще-то человеческими особями я могу лишь общаться, но с тобой могу иногда поговорить. Но ты ведь звонишь не для разговора?
– Рома, старик тебя снова требует, – деловито произнес Рене.
– Навсегда? – осведомился Монтеков.
– Пока лишь на две недели. Когда ты сможешь прилететь?
– Сегодня.
– Ты очень много шутишь для делового человека…
– С вами я до смешного серьезен. Встретишь меня у де Голля часиков в десять? По вашему времени, конечно.
– Тебя что, уволили?
– Не дождутся. Что ты удивляешься, ты же мне сам бизнес-визу выправил!
– Но твое руководство…
– Не будем о скучном до завтрашнего утра, хорошо?
– Как скажешь, – Рене повесил трубку.
Роман вызвал местного врача и такси. Потом заказал авиабилет Москва-Париж и позвонил начальнику.