Страница 5 из 10
Мотька невольно засмеялся, оценив шутку по достоинству. Борисов вообще был парень ничего, хотя болтун известный. И к Мотьке был расположен, несмотря на то что подкалывал всё время. А благоволение повара в экспедиции что-нибудь, да значит. К тому же Борисов надо всеми трунил, такой уж характер.
– Шёл бы ты… – отсмеявшись, попросил Матвей по-прежнему миролюбиво.
– Да я-то пойду-у… – почёсывая живот под тельняшкой, протянул тот. – Только Марго велела тебя найти.
– Зачем?
– Иди и спроси у неё. Наверняка опять хочет заняться эксплуатацией несовершеннолетних.
Идти не пришлось. Маргарита собственной персоной уже стояла за спиной у Борисова, закуривая очередную сигарету. Мотя слышал, как она сама со вздохом жаловалась: мол, привычка кочевой экспедиционной жизни, попробуй откажись. Она ведь без малого четверть века по экспедициям, что правда, то правда…
– Матвей, надо бы сводить девочек на экскурсию, – сказала Марго, уголком рта выпуская дым в сторону. – Показать Мангуп, рассказать подробно. У тебя, я знаю, это неплохо выхо-дит.
– Маргарита Борисовна-а, ну что я-то опя-ать?.. – Мотя картинно уронил лицо в тетрадь и, не поднимая головы, промычал тоскливо: – Пусть другой кто…
– Не опять, а снова. Мотя, давай не упрямься. Я бы сама. Но мне срочно кое-что решить нужно… Давай-давай!.. Матвей! С таким-то именем тебе сам Бог велел…
– Иди, Матфей ты наш! Отложи свои вирши. – Это опять Борисов, вечно он Маргарите подпевает.
– Какие ещё «вирши»… – Мотя уже почти свирепо смотрел на приятеля.
– Сказанье, точно. Сказанье своё отложи. «Ещё одно, последнее сказанье – и летопись окончена моя…» – вновь с завыванием продекламировал Борисов.
– Борисов, хорош зубоскалить! – пресекла насмешки Марго. – Ишь разошёлся! Пока ты тут Пушкина цитируешь, у тебя там суп выкипает!..
– Давай, «человек работающий», иди к своим кастрюлям, – послал Борисова обрадованный поддержкой Мотя. – Номо ergaster[14], пф-ф…
– А ты, а ты… – не ожидавший от Мотьки такого коварства, зазаикался Борисов. – Хомо иеромонахус… Вот кто ты после этого! – крикнул он, удаляясь.
– Почту за честь! – хохотнув, проорал в ответ Мотька.
– Артисты… – сквозь зубы процедила Маргарита, провожая повара взглядом.
Глаза её смеялись. Затянувшись, она медлено выпустила дым в сторону, снова повернулась к Моте.
– В прошлое воскресенье иностранцев этих ваших водил, в позапрошлое тоже какие-то гуманоиды приезжали… – набычившись, бурчал тот. – Я вообще тут первый год, есть ведь эти… старожилы.
– У тебя получается, – отрезала Марго. – Аспиранты вниз ушли. Кому ещё я могу сейчас это поручить? Не Борисову же?
Борисову, хе! Это Марго умела – вроде и лестное сказать, но и не слукавить. И не подкопаешься. Мотя невольно улыбнулся. Этот артист нарассказывает баек! Пусть компоты варит, вот компоты у него отменно получаются. Если сахару не пожалеет, конечно, жмотский жмот.
Марго, держа за крышку свою пепельницу – консервную банку из-под кильки, – вжала в неё окурок. Низким голосом, проникновенно так выпустила последнюю обойму:
– Я тебя прошу!
«Прошу»… Уф! Пришлось повиноваться. Потрёпанные кеды болтанулись в воздухе и, очертив два полукруга, воткнулись резиновыми носками в землю. Мотя сел на корточки, сунул в палатку тетрадь. Поднялся, смущённо одёрнул задравшуюся рубашку: девчонки, все шесть, уже ждали его у стола с керамикой.
Покровительственно хлопнув Мотю по плечу, Маргарита представила его публике как лучшего экскурсовода экспедиции. «Ну уж это чересчур!» – подумал он, не поднимая глаз, машинально наматывая на палец сорванную травинку. Однако возражать резонов не было. Сдёрнул туго накрученный стебель, щелчком отбросил в сторону:
– Идёмте!
Размашисто зашагал впереди. Практикантки, переглядываясь и шушукаясь, потянулись следом.
4. Хомо иеромонахус
Уже больше часа бродили они по плато. И Копай с ними увязался, славная лохматая псина.
Первым делом осмотрели раскоп базилики – это совсем рядом с лагерем, и там кое-кто будет копать, начиная с понедельника. Ирка, например, этот вариант всерьёз рассматривала. Марго, как руководитель их студенческой практики, девчонок по рабочим местам ещё не распределила, но Ира прикинула и так и сяк, расспросила, кто на базилике из парней постарше работает, и решила проситься сюда.
Пока же, скроив благосклонную физиономию, она снисходительно выслушивала юное дарование, которое приставила к ним Марго вместо себя в качестве экскурсовода.
Десятиклассник Мотя рассказывал им, что знал сам. В принципе знал он не так уж мало. И видно было – честно старается парень.
Для начала сообщил им, что гора Мангуп имеет ещё одно название. Ну это они и без него уже знали: Баба-даг – Отец-гора в переводе… Дальше пошло интереснее: рассказал, что Мангупское плато сверху похоже на четырёхпалую ладонь с пальцами-мысами, а ещё всякое о здешних топонимах[15]. Скороговоркой, без запинки поименовал все четыре мыса и расположенные между ними балки. Если мыс, то в конце обязательно «бурун», сразу просекла отличница Ирка: Чамны-бурун, Чуфут-Чеарган-бурун, Тешкли-бурун… А если овраг, то в конце «дере»: Хамам-дере, Табана-дере… Смекнула-то она это сразу, но названий получалось немало, а вслед за тем рассказчик, к её немалому удивлению, начал сыпать ещё и датами, так что всё в голове не удержалось. Ирка ухмыльнулась и решила, что пока будет иметь в виду русские названия – Сосновый мыс, Дырявый и так далее, а потом уж и до высшего пилотажа дойдёт. Ничего, мальчонка вон разобрался. Неужто мы хуже? «Разберёмся, – пообещала она себе. – Не боги горшки обжигают».
Тем временем они уже выслушивали краткий экскурс в историю. Парень честно признался, что готов подробно рассказывать историю Мангупа начиная века этак с тринадцатого, то есть с образования здесь столицы поздневизантийского княжества Феодоро. А про предыдущие века сообщил только, что сначала тут обитали скифы и сарматы, потом аланы и готы. Последние появились ещё в V веке, и тут, на Мангупе, как раз была столица страны Дори, или Крымской Готии, город Дорос. Потом пришли хазары и подчинили Дорос, потом произошло антихазарское восстание под предводительством святого Иоанна Готского…
Пожалуй и впрямь, всё самое интересное начиналось как раз с XIII века. Именно с этой эпохи сохранились во множестве искусственные пещеры, оборонительные стены, фундаменты храмов, руины цитадели на мысе Тешкли-бурун. «Вот на это и посмотрим, про это поговорим, а остальное, – сказал им юный экскурсовод, – пусть вам в деталях Маргарита рассказывает».
Большинство не возражало. У девок, похоже, от одних мангупских названий с непривычки головы вспухли. Ирка глядела на сокурсниц и думала, что они вообще не столько слушают, сколько глядят во все глаза и восторгаются «удачными ракурсами». Ну что поделаешь, художественный факультет…
Вот они всей толпой обступили тарапаны, наклоняются, присев, трогают руками шершавый, местами покрытый цветным лишайником камень.
– Ой, это что за ямки такие?
– Тарапаны, – ответил Мотя.
– Тараканы?!
– Тарапаны, – терпеливо повторил он. – Выдолбленные в камне ёмкости для виноградного сусла.
– Вино делали? – подмигнув, спросила Ирка.
– Делали, и много, – кивнул гид. – Тарапанов тут пруд пруди, по всему краю плато. Тут же, прямо на Мангупе, виноградники росли.
Кто-то уже откололся и двинул к краю обрыва.
– Эй, вас Марго предупреждала – на край ни-ни? – обеспокоенно вытянул шею Матвей. – Тут обвалиться может почва…
Только тогда все отползли – одновременно боязливо и неохотно.
– Ну ты ментор! – иронически хмыкнув, бросила Матвею Ирка. – И что? Ты всегда правила соблюдаешь?
14
Человек работающий (лат.). Первобытный человек, существовавший 1,8 млн лет назад.
15
Топо́ним – природный или созданный человеком объект на Земле.