Страница 12 из 23
— Уверен, что ты выглядишь очень глупо в этих мужских одеждах, — с улыбкой сказал Чиррута, открыв глаза. Мутные, застланные пеленой, матовой дымкой с голубым налетом, чем-то похожие на две маленькие луны. Монах был слепым.
— Не хуже, чем ты с этим жалким ежом на голове, — не удержалась от дружеской шпильки Сакура.
— В мою шикарную шевелюру пробралась старческая седина, — заявил Чиррута.
— А не вша? — Сакура посмотрела него с усмешкой.
— Жемчужинка, да ты окрепла, — Чиррута мягко улыбнулся. — И научилась язвить. Хотя, я давно подозревал, что у тебя под язычком спрятана не одна колючка. К слову, с этим ежиком на голове я выгляжу куда моложе своих лет. От дамочек нет отбоя.
— Постыдился бы таких речей, монах, — Сакура его вовсе не упрекала. Она все прекрасно знала про этого человека, и чище был только младенец нескольких месяцев отроду. А эти шуточки есть ширма, за которой прячется светлейшее сердце.
Они с Чиррутой знакомы давно. Он стал ее вторым наставником, совершенно противоположным Аято Томей, который едва не замучил родную внучку, не превратил ее в демона в человеческом обличии. Про нее тогда сказал один из подчиненных Аято, мол, никогда бы не подумал, что не человек будет носить имя демона, а демон имя человека. Сакура не снимала с себя вины за прошлые грехи, но демоном никогда не была. Она больше походила на опасного, израненного зверя, загнанного в угол. Чиррута встретил ее именно в тот период жизни, когда Куран, отлежав в Волчьей яме* свой положенный, незаконный срок, а потом заплатила кровавую дань, бросив вызов семью лучшим воинам клана, была измученна, с жалкими остатками желания жить, ершистую, жестокую. И очень одинокую шестнадцатилетнюю девочку. В те годы, помимо всего прочего, ее способности находились на самом пике, но справиться с ними самостоятельно Сакура оказалась не в состоянии.
Чиррута пригласил мечницу сесть рядом, по-дружески сжал тонкое, но крепкое запястье. Очень давно Сакуры не было подле, а ведь они знакомы добрых шесть лет. За эти годы постепенно в разум входит малое дитя и своими ножками исследует не только приделы родного дома, но и мир за его стенами, не говоря уж о человеческих отношениях.
— Что привело тебя ко мне? — спросил он.
— Нужна помощь, — ответила Сакура.
— Чувствую, что многое тебя тревожит, — покивал понимающе Чиррута. — Расскажи по порядку.
— Недавно мне поступил заказ от одного высокопоставленного господина. Разобраться с убийством единственного сына и его невесты, молодой пары убитой в Киото накануне. Только вот по приходу в их дом, этого чиновника я нашла мертвым и нарвалась на двух наемных убийц. Мне они обычными не показались… — Сакура задумалась на мгновение. — Один из них повредил мой медальон, и я на мгновение почувствовала эту… жилку, присутствие потустороннего. На тот момент мои способности были максимально приглушены, но существа, столь сильные, вполне моли пробить защиту, тем более со сломанным талисманом.
— Тебя сильно ранили? — догадался Чиррута.
— Бывало и хуже, — ответила Сакура. — Но не это главное. После убийства чиновника я встретилась с Саярой и выяснила, что это не первая подобная смерть. Последним был кузнец, Имагари-сан, которому я отнесла медальон на починку. Его ограбили, и драконья жемчужина вместе с другими ценными раритетами пропали. Думаю, что-нибудь из украденного обязательно всплывет здесь, потому что обычный вор ценности этих вещиц не поймет. А мои способности с каждым днем все сильнее становятся…
— Это не страшно.
Сакура посмотрела на Черруту с укором. Видеть он этого не мог, но почувствовал отчетливо. Так уж получилось, что звезды сошлись именно в этот момент и никакой другой. Когда-то давно Чиррута учил Сакуру жить заново, ведь из них двоих последняя больше всего походила на слепого ребенка, которого нужно взять за руки и вести за собой. Монах так и делал. Брал и вел. Он учил Сакуру ощущать этот мир, ощупывать его, созерцать слухом, нюхом, кожей, эмоциями, а не только зрением. Чувствовать его, осязать. Учил ее так, как когда-то учился сам, но без наставника. Он чувствовал в девушке невообразимую волю к жизни, остервенелое желание выбраться, которое, казалось, давно исчерпало себя. Но мир Сакуры был гораздо шире, больше, чем у обычного человека в силу ее непростых способностей. Он охватывал границы по обе стороны. И Чиррута это понимал. Еще он понимал, что юная душа пока не готова принимать себя такой, какая она есть. Поэтому он потихоньку подталкивал ее к простым истинам, где ненавязчивым дружеским советом, где шуткой, в которой есть доля правды. Помогало не всегда, но все же это лучше, чем ничего. И ведь Сакура к нему привязалась.
Именно тогда Чиррута заговорил для Сакуры жемчужину в лапе дракона, подаренную когда-то отцом.
— Но тебя тревожит не это, — монах мягко улыбнулся.
— Сегодня я… — Сакура немного помедлила. — Видела жнеца.
— Это не удивительно. Столько смертей в городе, — Чиррута понимал, что не сам посланник смерти так смутил мечницу, а что-то другое, связанное с ним неотрывно.
— Он был очень похож на моего отца. Наставник, — впервые за долгое время в голосе Сакуры мелькнула тревога, желание, надежда. Внутри нее что-то силилось оборваться тугой струной, выпустить наружу давно дремавшие чувства. — Этого ведь быть не может? Это ведь просто жнец? Все одно к одному. И мои предусматривания, Небеса не дадут мне соврать, вопят о том, что здесь, в Киото, намечается что-то не ладное. И этот жнец тому свидетель.
— Ты никак хочешь с ним встретиться, чтобы убедиться в правдивости своих суждений? Хочешь узнать, что это не Хидеки Куран, после смерти взятый на службу самой смертью? Прав я, девочка, не отрицай.
Сакура тяжело вздохнула, подавляя вновь нахлынувшие мощным потоком эмоции. Не она ли хотела держаться от этого всего подальше? А сейчас что? Сейчас дороги назад уже нет. Заросла терновником, сквозь который никто даже топором в руках не пройдет.
— Отговаривать тебя не стану, — Чиррута похлопал девушку по плечу. — И в поисках твоих помогу. Что амулета твоего, что того, кто мог бы совершить эти страшные злодеяния. Только будет и у меня ответная просьба к тебе, Жемчужинка. В эти дни, что ты без своего оберега, не отказывайся от дара. Начни использовать его, черпать силы, которые только найдешь. Как я учил тебя.
Он почти почувствовал, как все внутри Сакуры поднялось, завопило не своим, страшным голосом.
— Не думай о Саяре, она другая. И дары вам Небеса преподнесли разные.
— Она от своего отказалась. Почему я не могу?
— Потому что ты не отказаться хочешь, а убежать. А от себя, девочка, далеко не убежишь. Тем более, что вы с твоей названной сестрою разные, как солнце и луна. И будь честна с собой, девочка, способности видеть ту, скрытую от человеческих глаз, сторону жизни, множество раз спасали тебе жизнь. Не лукавь, не ври себе, что нет в них никакой пользы. Ты, моя милая, жемчужина в четках у Бога, а жемчуг, как известно, зреет в темноте, глубине и холоде, чтобы превратиться в драгоценный камень.
— Почему вместе с космами никто не отрезал тебе язык? — Сакура неумело скрыла своею злобу вкупе со смущением. Она крайне редко дерзила слепому монаху, но тут не смогла сдержать себя.
— Не дотянулись их ручонки до моего языка, — хохотнул Чиррута. — И еще, девочка моя. Если ты живешь среди мужиков, это вовсе не значит, что ты должна пахнуть точно так же. Вымойся, ради всего святого. От тебя жутко несет.
Комментарий к Глава 9
Чиррута. Это персонаж - дань моего уважения великолепному Донни Йену и его персонажу Чирруту Имаве из “Изгоя-Один: Звездные воины. Истории”. Этот мужчина уже давно покорил мое сердце, а тут как раз понадобился образ для наставника Сакуры, антипода Аято Томей. Кстати, последний действительно родной дедушка Сакуры. Об это будет рассказано чуть поподробнее дальше, в следующих главах.
Волчья яма - место, куда бросают преступников, отступников и неугодных людей. Что-то вроде тюрьмы в подземной пещере. Попав туда, почти невозможно выбраться на волю. Аналогом служит подобная яма из трилогии Нолана о Бэтмене “Темный рыцарь: возвращение легенды”.