Страница 2 из 3
— А как же Рон и Джинни?
— Ты их здесь видишь? — в свою очередь спросил Гарри. — Я — нет.
— Но они наши… — тут Гермиона запнулась. Она уже и сама не понимала, кем Уизли приходятся им, что она вообще чувствует по отношению к Рону.
— Мы с тобой одни, — прошептал Гарри, целуя девушку. — Возможно, на месяц, возможно, навсегда. Возможно, завтра мы умрем, а может, победим лет через десять. Гадать можно еще очень долго. Пока что есть лишь «здесь и сейчас».
Он вновь ее поцеловал, уже не отрываясь, ладони скользнули под ее свитер, а она не имела сил его остановить — как, собственно, и желания это делать.
«А как же Рон?» — пронеслась мысль, но Гермиона быстро ее подавила. Уизли только и мог, что ревновать и закатывать сцены: достаточно вспомнить хотя бы ту историю с Крамом. А шестой курс? Рон разве что до слез ее не доводил, третируя по абсолютно неизвестной ей причине, а потом и вовсе начал встречаться с Лавандой Браун. Гермиона до сих пор не знала, чем она тогда провинилась.
Мысли об Уизли испарились мгновенно, когда она ощутила, что ладони Гарри, горячие и крепкие, выскользнули из-под ее свитера, сместились куда-то ниже спины и остановились на вполне конкретном месте.
Гарри никогда ее не оскорблял, подумалось ей. Да, один раз он разозлился на Гермиону, после той истории с метлой на третьем курсе, но в конце концов он все понял и извинился. Тому же Рону, после истории с крысой, мысль об извинении в голову вовсе не пришла.
Поттер неожиданно сел, удерживая Гермиону на коленях, отложил в сторону очки и одним движением снял с себя свитер, после чего замер, ожидая действий с ее стороны. Гермиона напряглась. Ее друг все для себя решил, но она не сомневалась, что стоит ей отказать, как он остановится. Но ей самой уже не хотелось останавливаться, и она, прильнув к его рту, позволила Гарри стянуть свитер и с нее.
То, что происходило дальше, казалось странным сном. Они лихорадочно снимали одежду друг с друга, уже не ощущая холода, но чувствуя тепло тел. Уложив Гермиону на спину, Гарри аккуратно, старясь не смущать девушку, стянул с нее белье, после чего позволил себе ее рассмотреть. Она покраснела, но ничего не сказала, в свою очередь разглядывая Гарри.
Прижав Гермиону к себе, он покрыл ее лицо поцелуями, после чего начал осторожно спускаться вниз, чувствуя, как девушка дрожит в его руках. Не от холода — они давно перестали его ощущать. От возбуждения. Когда Гарри добрался до груди, Гермиона судорожно вздохнула и вцепилась Гарри в волосы. Юноша замер, не зная, чего ожидать.
— Продолжай, — выдохнула Гермиона. Мосты были сожжены, обратной дороги не было.
Кивнув, Гарри аккуратно провел ладонью по груди девушки, слегка ее сжав и поцеловав сосок. Гермиона выгнулась вперед, тяжело задышав. Гарри продолжил ласкать ее грудь, при этом его рука опустилась вниз, прошлась по животу, огладила бедро, а затем — Гермиона аж дышать перестала — скользнул девушке между ног. Пальцы Поттера нежно прикоснулись к половым губам, в ответ Гермиона обхватила Гарри за шею и уткнулась ему в волосы.
Поттеру приходилось быть очень осторожным, а так как опыта в подобных вещах у него, естественно, не было, то он решил действовать на свой страх и риск. Он был уверен в том, что для его подруги этот опыт тоже был первым, и последнее, чего Гарри хотел, так это причинить ей боль или каким-то образом испугать. Судя по всему, сейчас он все делал правильно, и Гарри осмелился на следующий шаг, о котором раньше только слышал.
Выскользнув из рук Гермионы, Гарри начал медленно опускать вниз, отмечая поцелуями свой путь, а она в изумлении смотрела на него, не веря своим глазам. Когда Гарри добрался до самого низа, поцеловав ее в промежность, Гермиона закрыла рот ладонью, стараясь сдержать стон. Гарри неумело ласкал девушку, стараясь угадать ее желания, и когда он услышал, как она, уже не сдерживаясь застонала, то понял, что все делает верно.
С каждым мигом исторгаемые ею стоны становились все громче, сливаясь в один — протяжный. Гермиона забилась в руках Гарри, после чего громко вскрикнула, а ее ноги судорожно сжались в коленях. Она закрыла лицо руками, на глазах выступили слезы. Никогда в жизни ей не доводилось испытывать того, что происходило сейчас. С трудом подняв голову, она совершенно по-новому взглянула на Гарри. Теперь перед ней был не просто верный друг, всегда готовый подставить плечо и помочь даже в самой сложной ситуации, но мужчина, который видел в ней женщину.
Он всегда спокойно принимал ее выбор, не пенял на ошибки, как это делал Рон. Куда этому дураку Уизли до него? Как вообще можно их сравнивать?! Гарри вновь навис над ней, и все мысли о Роне окончательно покинули Гермиону.
Она знала, чего хочет Поттер. И сама хотела того же.
— Давай, — попросила Гермиона сдавленным голосом. Немного помедлив, она раздвинула ноги, позволив Гарри расположиться между ними.
— Если будет больно — скажи, — тихо сказал Гарри. Она в ответ смогла только кивнуть.
Что-то твердое и горячее коснулось ее там, внизу, а затем стало медленно входить внутрь. Негромкий крик сорвался с губ девушки, когда ее тело пронзила внезапная боль, и она вцепилась Гарри в плечи, глядя ему в глаза. Тело юноши было напряжено, на лбу блестели капельки пота. В этот миг они оба забыли обо всем: что вокруг идет война, что у власти безумный тиран и что они остались одни. Весь мир сжался до размеров их палатки.
— Мне остановиться? — спросил Гарри.
— Подожди, — попросила Гермиона. — Мне нужно… привыкнуть.
Некоторое время они лежали неподвижно, прижавшись друг к другу, а затем Гарри начал медленно двигать бедрами. Он сам не замечал, как постепенно принялся ускоряться, а ногти Гермионы в кровь расцарапали его плечи. Кульминация наступила быстро и неожиданно, горячая волна прошла по телу Гарри, чтобы выплеснуться наружу. Гермиона обхватила Гарри ногами, не позволяя ему пошевелиться.
Нерешительно взглянув ей в лицо, Гарри увидел перед собой красивую девушку. Он отказывался понимать, почему раньше этого не замечал, ведь еще на Святочном балу он осознал, насколько красивой может быть Гермиона. Быть может, дело заключалось в том, что они взрослели вместе, и он воспринимал ее лишь как друга? Скорее, ответ был более простым. В то время Поттер был влюблен в Чжоу Чанг, и потому даже красота Флер Делакур его не трогала. Потом была Джинни…
Была. Гарри неожиданно понял, что его чувства к этой девушке практически угасли, оставив после себя лишь угли, которым вряд ли было суждено разгореться вновь. Ему стало совершенно наплевать на Рона, на Волдеморта и его крестражи. Ему стало совершенно наплевать на весь мир, который по непонятным причинам практически не сопротивлялся собственному захвату, но ждал, когда за него сделают всю работу двое молодых волшебников, еще даже школу не закончивших.
Вновь глянув на Гермиону, Гарри тихо спросил:
— Может, еще раз?
— Я боялась, что ты не спросишь, — улыбнулась она.
В этот раз все прошло дольше, и теперь сама Гермиона, немного смущаясь, начала проявлять инициативу. Они целовались и ласкали друг друга, наслаждаясь теплом тел, что согревало и душу. В этот миг не нашлось бы дементора, способного навредить им. Не было таких чар, что смогли бы оторвать их друг от друга.
В ту ночь Джинни Уизли проснулась в спальне Гриффиндора, чувствуя, что произошло нечто непоправимое. С того самого момента, как она узнала, что Рон вернулся домой, она ощущала тревогу, поскольку Гермиона и Гарри остались одни. Вернее, вдвоем.
Рону в его комнате в Норе тоже не спалось. Гнев давно погас в его душе, а вот стыд обжигал похлеще плети. Он чувствовал себя виноватым. А потому, когда из оставленного ему Дамблдором делюминатора вылетел светящийся шар, переместившийся внутрь Рона, он без колебаний аппарировал. Он оказался посреди какого-то леса. Резонно решив, что шар перенес его к Гарри и Гермионе, Уизли принялся их звать, прекрасно понимая, что защитные чары не позволят ему самому найти лагерь. Но сколько Рон ни звал, ответа он так и не услышал.