Кровь Дракона

Юноша молчал. Он не мог обещать своей сестре, что скоро все закончится, ведь все только еще начиналось. Ланнистеры, Болтоны, Фреи, Грейджои — все они меркли по сравнению с чудовищем за Стеной. С этим монстром нельзя было договориться, его бесполезно было пугать и его невозможно было остановить иным способом, кроме как убить. У Короля Ночи была своя логика, чуждая всему живому. То был страшный враг, на фоне которого все остальные казались блеклыми и предсказуемыми.

И он шел на весь Вестерос.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы наши враги заплатили по всем счетам, — тихо произнес Джон. — Я не могу тебе обещать, что спасу Рикона, но обещаю, что Рамси Болтон ответит за все сполна. Уже совсем скоро с него самого сдерут кожу.

Дорога в Кархолд заняла несколько дней, в течении которых непрерывно сыпал снег. Зима полноправно вступала в свои права, и уже совсем скоро она двинется на юг, без счету собирая жизни тех, кто не сможет себя прокормить или согреться. Уже сейчас Джон видел, насколько неуверенно чувствовали себя Бриенна Тарт и Подрик Пейн, даже сир Давос, переживший несколько зим, недовольно кряхтел, глядя на серое небо. Даже Санса, большую часть жизни проведя на Севере, и та зябко ежилась, укрывшись под теплым плащом.

Джон же чувствовал себя вполне комфортно. Свою роль сыграли жизнь на Севере, длительная вылазка за Стену, а также тот факт, что для Довакина вечная зима была чем-то обыденным. Его не страшил мороз и не пугали холодные ветра. Он давно привык к тому, как кожа горит на морозе, как ноги проваливаются в снег по колено, а то и выше. Привык к метелям, из-за которых ничего не видно на пять шагов вперед, а потому можно было натурально упереться протянутой рукой в ледяного тролля, который такому знакомству совершенно не был рад. Или случайно набрести на стоянку великанов и, если те были в хорошем настроении, согреться у их большого костра. Но, конечно, этого нельзя сравнить с полноценным отдыхом в таверне, где можно было протянуть ноги к очагу и попивать лучший мед с медоварни «Черный Вереск».

По дороге тот, кого окружающие звали Джоном Сноу, чувствовал, что слияние двух личностей почти завершилось. Их воспоминания стали более доступны, а потому и голова почти перестала болеть от постоянного напряжения. Он чувствовал, что врожденная у нордов устойчивость к холоду позволяла ему все меньше обращать внимание на мороз. Пылающие огнем Слова Силы встают на свои места, формируя драконьи Крики, а потому его Голос уже совсем скоро зазвучит в полную силу.

И он уже знал, что сделает, когда придет час битвы. Его врагов ждет очень и очень неприятный сюрприз. Он расправится с врагами на Севере, а затем найдет способ покончить с чудовищем за Стеной. Обязан найти. А затем двинется на юг. Он вдоволь насмотрелся на гражданскую войну в Скайриме, когда брат пошел на брата, и знал кого в этом винить. Теперь история повторяется и здесь, и ему также известен виновник. В тот раз он остановил братоубийственную войну. В этот раз он покарает виновных, когда первая Нордская Империя пройдет железным маршем по землям южан.

По дороге, когда до Кархолда оставался день пути и отряд вечером остановился на отдых, Джон встал и отошел подальше от лагеря, чтобы отлить, оставив Призрака охранять Сансу. Справлять нужду рядом с сестрой он не хотел. Сделав свои дела, Сноу уже хотел было вернуться в лагерь, когда его разум вспыхнул, словно в него ударила молния. Рухнув на колени, он сжал ладонями голову, словно не позволяя ей расколоться на части. Перед глазами все поплыло, а на внутренней стороне черепа кто-то орудовал ножом, вырезая на кости слова.

Всего лишь на миг сердце Джона остановилось, а когда оно вновь забилось, то грохотало в ушах юноши подобно кузнечному молоту. Убрав руки от головы, Сноу встал с колен и огляделся по сторонам. Мир вокруг него играл всеми красками, лежащий снег искрился неземным огнем, а холод отступил, словно признавая свое поражение. Джон осмотрел свои руки, словно видел их впервые, после чего выхватил из ножен меч. Исполнив несколько связок, он убедился, что руки помнят, возвращая Длинный Коготь в ножны. Но чего-то недоставало. Он привык сражаться не только мечом, но и чем-то большим. Обветренные губы растянулись в усмешке, когда его память наконец-то стала целой, а воспоминания заняли свои места.

Джон Сноу глянул на небольшую елку, укрытую снегом, и его рот сам раскрылся, наконец-то позволяя Крику обрести свободу:

— FUS!

Глядя, как под мощным порывом силы снег слетает с елки, Джон улыбнулся.

Слияние завершилось.

====== Часть 3 ======

Харальд Карстарк с угрюмым выражением лица сидел в Большом зале Кархолда, почти не притрагиваясь к стоявшему перед ним обеду. Сидевшая рядом с ним Алис с тревогой вглядывалась в лицо старшего брата, но побеспокоить его не решалась, и на то были причины. Из Винтерфелла, ныне принадлежавшего Болтонам, лорд Карстарк вернулся в отвратительном настроении, он ругался сквозь зубы и явно не знал, что ему предпринять. Никто из обитателей замка не мог понять причин подобного поведения Харальда и все терялись в догадках.

А затем пришли вести о смерти Русе Болтона и его жены с новорожденным сыном «от рук врагов», и все встало на свои места. Следом пришел страх. Единственный человек, который хоть как-то сдерживал Рамси Болтона, мертв, и теперь оставалось только гадать, что устроит бастард из Дредфорта, известный своей больной и крайне извращенной фантазией.

— Тебе надо срочно выйти замуж, Алис, — неожиданно произнес Харальд.

— Почему? — девушка несколько опешила от слов брата, но возражать не посмела. Времена нынче были опасны, а потому сейчас не время для семейных конфликтов.

— Потому что этот ублюдок Рамси почти наверняка убьет Сансу Старк и станет вдовцом, — пояснил лорд Карстарк. — У него непомерные аппетиты, и я уверен в том, что следующей его целью станем мы. Почти наверняка он захочет жениться на тебе, после чего меня убьют «враги дома», а затем и тебя постигнет та же участь.

Алис не была дурой, а потому быстро смогла представить свои перспективы на будущее, если ее брат окажется прав. О Рамси Болтоне ходили самые ужасные слухи, его называли монстром в человеческом обличье, его боялись и презирали. То был жесточайший человек с извращенной фантазией, и от одной только мысли о том, что она может стать его женой, Алис начинало мутить.

— И за кого я выйду замуж? — спросила девушка.

— Я еще думаю над этим, — ответил Харольд, — но все нужно сделать быстро и тихо. Рамси не тот человек, который оставит разговоры о твоем браке без внимания.

Двери зала распахнулись, пропуская внутрь мейстера Каррмана, урожденного в Дорне. Несмотря на то, что мейстер разменял уже шестой десяток, его волосы по прежнему были черными как смоль, походка оставалось сильной и уверенной, а разум был по прежнему острым, как нож. Уверенным шагом он подошел к столу, склонившись в поклоне, от чего его цепь издала печальный звон.

— Мейстер Каррман, что-то случилось? — спросил Харальд.

— Да, господин, — голос мейстера был глубоким, сильным. — У наших ворот стоит Джон Сноу, лорд-командующий Ночного Дозора. С ним Санса Болтон. Они просят вашей аудиенции.

Брат с сестрой с изумлением переглянулись. Последнее, чего они могли ожидать, так это приезда бастарда Старков, да еще и в компании сводной сестры. Да, было известно, что юноша отправился на Стену, но с тех пор о нем почти никто и ничего не слышал, за исключением того, что он неожиданно стал лордом-командующим. Но что он забыл здесь?

— И чего им от нас надо? — спросил Карстарк.

— Джон Сноу сказал, что речь идет о будущем всего Севера, — ответил мейстер. — Он утверждает, что на кону стоит наше выживание.

Харальд Карстарк задумался, после чего обратился к сестре:

— Ты была знакома с Джоном Сноу. Что о нем скажешь?

— Он похож на Эддарда Старка, — ответила Алис и, подумав, добавила, — гораздо сильнее Робба.

При упоминании Молодого Волка Харальд сам оскалился ничуть не хуже лютоволка, что красовался на гербе Старков. Его ноздри раздулись, глаза заблестели от еле сдерживаемого гнева. Карстарки верили в Робба Старка, надеялись на него, а он их предал. Не зная законов Севера, он был недостоин им править, недостоин был править ими. Когда пришли вести о позорной смерти Робба в Близнецах, Харальд лишь презрительно сплюнул.