Страница 38 из 57
— Ты ошибаешься, друг мой. Меня очень интересует твое мнение.
— Благодарю, милорд, — Подрик вздохнул поглубже и продолжил. — Северяне никогда в этом не признаются при чужаках, но им очень нужна помощь. Они понимают, что скорее всего умрут, но будут стоять до последнего, не надеясь ни на кого.
— Я не могу помочь тем, кто не принимает помощь, Подрик, — заметил Тирион.
— Нет, можете, — возразил Пейн. — Убедите Дейенерис Таргариен помочь северянам, не прося ничего взамен. Если она действительно такая справедливая и благородная, как о ней говорят, то пусть поможет Северу, не требуя от лордов клятв верности. Только так она сможет доказать остальным, что действительно является той, кем себя называет. Возможно, тогда Север сам склонится перед ней и признает ее своей королевой. В противном случае в глазах северян она ничем не будет отличаться от вашей сестры.
— Поверь мне, Подрик, если бы все было так просто, я бы уже это сделал, — ответил Ланнистер. — Но королева упряма, и переспорить ее очень сложно. Я понимаю, что если Север падет, всем остальным придется еще хуже, но не так-то просто убедить правителя помочь тем, кто не считает его своим королем. Ну или, как в нашем случае, королевой. Я попытаюсь донести до Дейенерис твои слова, но не могу обещать, что она с ними согласится. Я постараюсь протолкнуть идею ее родства с Королем Севера, но нельзя предсказать ее реакцию, когда она узнает, что фактически лишилась прав на Железный трон.
— Тогда скажите Дейенерис Таргариен, что если она не поможет нам, — последним словом Подрик, к огромному сожалению Беса, окончательно связал свою судьбу с Севером, — то станет королевой кладбища, где не будет места живым. И уже будет все равно, есть ли у нее права на трон или нет. Король Ночи сам на него сядет, убив всех.
Подрик встал и покинул комнату, оставив Тириона и Джендри одних. Последний на протяжении всего разговора вообще боялся рта раскрыть, чувствуя повисшее в воздухе напряжение. Сам Тирион, с бокалом в руке, молча подошел к окну, наблюдая за падающим снегом. Слова Пейна, повзрослевшего и заматеревшего, не оставили его равнодушным, но для того, чтобы убедить в их правоте королеву, одних чувств будем мало.
— Учись, Джендри, как нужно правильно подносить свои мысли, — наконец-то произнес Бес, обращаясь к Баратеону. — Красноречие подчас бывает куда эффективней мечей, копий и стрел, вместе взятых. Если нам будет суждено пережить будущие события, то тебе придется уметь правильно вести переговоры. Я, как видно, совершенно не умею этого делать, если даже мой бывший оруженосец добивается словами куда больших результатов, чем я сам.
— Что мы будем делать? — спросил Джендри.
— То, о чем нас попросил Подрик. Вернемся на Драконий Камень и постараемся убедить королеву отказаться от одного из ее королевств и, более того, помочь тем, кто и королевой-то ее не считает.
— Итак, вы прибыли из Тироша, — заключила Дейенерис, разглядывая гостей. — Странно. Ваш город славится своими работорговцами, а я славлюсь тем, что освобождаю рабов.
— Именно потому мы и здесь, — склонился перед королевой мужчина с аккуратной зеленой бородой, в то время как его волосы были окрашены в темно-синий цвет. Сам он представился как Моис Даангал. — Я представляю людей, которые надеются с вашей помощью покончить с ужасными традициями нашего города.
— Вот как… — задумчиво произнесла королева. — И кто эти люди?
— Я не в праве называть их имена, — покачал головой Моис. — Пока. Могу лишь сказать, что они тесно связаны с Браавосом, который презирает и ненавидит рабство, а также все, что с ним связано.
— И когда же вы назовете их имена? — удивилась Дейенерис, которой подобные интриги совершенно не нравились. То был скорее удел лорда Вариса.
— Когда придет время, установленное не мной, — ответил гость, жестом подзывая себе девушку, почти девочку, которая удерживала на вытянутых руках длинный ларец. — Но мои работодатели в качестве символа их искренних намерений шлют вам сей дар.
Даангал открыл ларец и обеими руками осторожно извлек из него полуторный меч из стали, которая при близком рассмотрении оказалась валлирийской. Гарда меча была выполнена в виде оскалившихся драконов. Тирошиец протянул клинок королеве, припав на одно колено.
— Что это? — спросила Таргариен, в то время как Безупречные вокруг нее насторожились.
— Черное Пламя, меч Эйгона Завоевателя, — ответил Моис. — К нему также прилагаются заверения в дружбе и десять тысяч мечей. Золотых мечей.
С трепетом, Дейенерис осторожно взяла меч своих предков в руки, отмечая его тяжесть и тот факт, что она сама вряд ли хоть когда-нибудь сможет научиться им пользоваться. Черное Пламя был выкован под мужскую руку, сильную и уверенную.
— Я принимаю дар твоих нанимателей, — ответила королева, и Миос вновь склонился в поклоне. После этого Дейенерис наконец-то обратила более пристальное внимание на спутницу тиришойца. То была невысокая девочка с зачесанными назад волосами, открытым лицом и серыми глазами. Она смотрела исключительно перед собой, а когда шла к трону, то своими движениями скорее напоминала танцора, чем обычную служанку.
— Кто эта девочка? — не выдержав, спросила королева.
— Девочка? — переспросил Миос, странно улыбнувшись. — Она никто.
====== Часть 20 ======
Стоя в тронном зале, Джейме Ланнистер разглядывал пустующий Железный трон и пытался понять, сколько бы бед избежала его семья, если бы в тот день, когда пала Королевская гавань, на него уселся Эддард Старк? Волк из Винтерфелла мог спокойно объявить себя королем, и тот же Роберт слова бы ему поперек не сказал, ведь Баратеону власть была не нужна. В итоге именно Старк сейчас сидел бы на троне и ломал голову над тем, что ему делать с армадой Дейенерис Таргариен, которая окружила столицу со всех сторон. Железный Флот встал неподалеку от Копий Подводного короля, и теперь ни один корабль не мог пройти по Черноводной в столицу или из нее. По Дороге Роз маршировала армия Хайгардена, а по Королевскому тракту мчалась дотракийская орда, за которой следовали Безупречные.
Город в очередной раз готовился к обороне, но даже последние дураки знали, что в этот раз помощи ждать неоткуда. Тайвин Ланнистер не ударит внезапно в спину врагу, ведь Старого Льва больше нет. Не придет на помощь Хайгарден, ведь теперь он сам стал противником, и армии Простора идут на столицу. Да, было известно, что обороной города занимается сам Рендилл Тарли, талантливый полководец, один из лучших в Вестеросе, но мало кто верил, что лорд Рогова холма справится со своими обязанностями.
Ситуация для Ланнистеров складывалась катастрофическая. Над Севером вновь реяли знамена Старков, которые всей душой ненавидели Ланнистеров. Начались беды и в Речных землях — от Фреев пришло письмо, что железнорожденные неожиданно вспомнили о своих старых владениях и теперь вовсю занимаются разбоем и грабежами. Пиратские корабли видели повсеместно, их вел за собой Эурон Грейджой, который некогда прославился тем, что сжег флот Ланнистеров во время восстания Бейлона Грейджоя. Помимо этого, недавно до Джейме дошел слух, что Долина отправила послов на встречу с Дейенерис Таргариен, и Цареубийца не сомневался в том, что уже совсем скоро у Матери Драконов будет новый союзник. Лорды Дорна и вовсе ненавидели всех Ланнистеров без исключения, и лишь борьба за власть в королевстве пока не позволяла дорнийцам выступить против королевы. В борьбе за корону главными фаворитами были А́йронвуды, Фаулеры и Дейны, самые могущественные дома Дорна.
Враги окружили их повсюду, на Севере и на Юге, на Западе и на Востоке, и лишь Серсея в данной ситуации могла считать, что является великой королевой, которая оставит величайший след в истории не только дома Ланнистер, но и всего Вестероса. Самое удивительное было то, что след она действительно оставила, только совсем не тот, о котором грезила. То был след из боли, ненависти и слез, пролитых по тем, кто погиб по вине Безумной королевы, как многие теперь называли Серсею.