Дорогами тьмы

– Вы справитесь одни? – Лука обернулся к Изольде и Ишрак. – Мы отбудем на рассвете, пока не взошло солнце, и вернемся в полдень.

– Конечно, справимся, – заверила его Ишрак.

– Закройте дверь и не выходите из комнаты. Мы скоро вернемся.

– С нами все будет в порядке, – успокоила его Изольда.

Ишрак кивнула.

– Я запру дверь и буду настороже. Наша спальня выходит на огород и сад. Музыка туда не долетает.

– Если все-таки долетит, заткните уши, – посоветовал Фрейзе. – Особенно коварна барабанная дробь. Только услышишь ее, так сразу и тянет ногами дрыгать. И кажется, что ничего страшного, ты просто решил немного развеяться и повеселиться. Кажется, что ты сам этого хочешь, никто тебя не заставляет.

– Ничего веселого в этом не вижу, – возразила Изольда. – По-моему, это все чудовищно. Никакой барабан не вынудит меня танцевать. Я скорее голову под подушку засуну.

– До нашего возвращения никому не открывайте, – приказал Лука. – Мы постараемся управиться поскорее.

Он встретился взглядом с Изольдой и пообещал – ей, одной:

– Я обернусь быстрее ветра. Я не подведу тебя.

Не успела заняться заря, и луна еще проглядывала сквозь тонкую пелену дождя, когда Лука растолкал товарищей. И хотя утро было зябкое, а на душе его скребли кошки, увидев Фрейзе, Лука рассмеялся – заткнув уши двумя скрученными полосками ткани, тот обвязал голову льняной тряпицей и выглядел как человек, страдающий от зубной боли.

– Да они спят без задних ног! – Лука растворил скрипучие ставни и выглянул на улицу, где в блаженной тишине лежали в забытьи утомленные танцоры. – По-моему, ты перестраховываешься.

– Береженого Бог бережет, – заметил Фрейзе, взял седла и вышел через заднюю дверь.

Светало, в неверном свете влажно поблескивали булыжники. Фрейзе пересек двор и вошел в конюшню. Чья-то тень промелькнула в фуражной.

– Так-так-так, – пробормотал Фрейзе. – И ты здесь, в этом окаянном городе? Все никак от нас не отвяжешься? Сиди тихо. Не высовывайся. Ступай своей дорогой. На кой я тебе сдался? Зачем ты преследуешь нас, когда наша участь – колесить по всему свету от одного жуткого места к другому и искать знамения грядущего конца света?

Он вперил глаза в темноту: бледный ребенок, похоже, мальчик, шарахнулся в сторону и исчез.

– Ступай своей дорогой, и да благословит тебя Господь, – шепнул Фрейзе и тряхнул головой. – Нам и без тебя, горемыки, хлопот хватает.

Немного помолчав, но так и не дождавшись ответа, он снова обратился в черноту фуражной:

– По правде говоря, я понятия не имею, кто ты или что. Но если ты благодарен мне, потому что я спас тебя из стеклянного колпака у алхимиков, то брось. Я хочу, чтобы ты ушел. Убрался подобру-поздорову. Иди, уходи с миром. У нас и так забот полон рот, мне совершенно не до тебя. И, если уж начистоту, пожелай я завести питомца, я бы завел кого-нибудь посимпатичней.

Из фуражной не доносилось ни звука. Фрейзе завершил монолог и вывел лошадей во двор, где их оседлали Лука и брат Пьетро. Лука поднял взгляд на окно девичьей комнаты, выглядывавшее из кроны фруктовых деревьев. В окне виднелось бледное лицо Изольды. Он помахал ей, улыбнулся ободряющему кивку Ишрак, стоявшей возле подруги. Дверь их комнаты заперта, ставни они закроют позже и до его возвращения будут в полной безопасности, промелькнуло у него в голове. Он может спокойно отправляться в замок за помощью.

Лука, брат Пьетро и Фрейзе, словно на скачках, выстроили лошадей в линию у задней стены двора. Лошади горячились, закусывали удила, но всадники пока не давали им воли и крепко держали в узде. Конюший и хозяйка подошли к двустворчатым воротам, по кивку Луки распахнули их настежь, и всадники, плечом к плечу, ослабив поводья, вылетели на площадь, пустив коней в неудержимый галоп. Кто-то из танцоров вскочил, закричал, призывая их вернуться, но друзья скрылись из виду прежде, чем их успели окружить. Фрейзе, вцепившись в гриву Руфино, оглянулся назад – ворота постоялого двора захлопнулись.

– Надеюсь, мы вернемся с великим войском, – обратился он к брату Пьетро. – Надеюсь, замок лорда – это неприступная крепость.

Брат Пьетро кивнул, и все трое проскакали под сводчатыми городскими воротами, и заспанный стражник прокричал им вдогонку, чтобы они поторопились и привели, не медля, помощь. Когда небо очистилось и засияло солнце, они во весь дух мчали по петляющей извилистой дороге на север, к замку.

Караул замка мирно дремал тем ранним утром. Никто не ожидал нападения: в стране царил мир, и хотя на больших дорогах лютовали до зубов вооруженные разбойники и лиходеи, обиравшие до нитки простых путников, штурмовать замок или обижать подвластных лорду Варгартену людей никто не осмеливался. Только когда Лука, Фрейзе и брат Пьетро подъехали к самым воротам, дозорный на зубчатой стене поднял тревогу, и четверо заспанных стражей, путаясь в наспех накинутой одежде, выбежали из караульного помещения, открыли квадратное зарешеченное окошко и приказали им остановиться.

Фрейзе сказал, кто они. Солдаты тотчас подняли громадное бревно, служащее засовом, со скрипом распахнули ворота, и капитан провел всадников на крепостной двор.

Замок был великолепен. Отдельно от него возвышалась круглая башня с широким квадратным основанием, вокруг которой теснились, окруженные крепостной стеной, обычные деревенские домики. В самом центре двора, среди яблонь и груш, находился глубокий колодец. В саду копошились куры, корова с теленком щипали траву, в загоне, позади домов, рылась в навозе свинья. Когда Фрейзе, Лука и брат Пьетро спешились, из конюшни выбежал мальчик, зевая, взял коней под уздцы и увел в стойла.

Двустворчатые двери замка раскрылись, и лорд Варгартен в подбитом мехом халате величественно сошел со ступеней крыльца. Жена его, в плаще, накинутом на ночную рубашку, с выбивающимися из-под капюшона распущенными волосами, следовала за ним.

– Приветствую вас, незнакомцы, – совершенно неприветливо проговорил лорд Варгартен. – Хотя прибыли вы очень рано.

Он запнулся, уставился на Луку: никогда прежде не доводилось ему встречать в этих краях столь пригожего юноши – черноволосого, с ясным взором, идеальными чертами лица, достойными резца итальянских скульпторов.

– Спасибо, и простите нас за столь раннее вторжение, – извинился Лука. – Но смертельная опасность нависла над Маутхаузеном.

Лорд Варгартен обвел взглядом компаньонов Луки – сильного Фрейзе и молчаливого брата Пьетро.

– Что там стряслось? И кто вы, в конце концов?

Лука приблизился к подножию лестницы. Голос его зазвучал тихо, но настойчиво:

– В вашем городе объявились танцоры. С каждым днем их становится все больше, и они все больше самовольничают. Над жителями нависла беда.

– Ну а вы-то кто такие?

– Я расследователь, назначенный папой римским. Меня отправили в мир, чтобы я искал знамения конца света, истолковывал их, выявлял причины их возникновения. Это – брат Пьетро, наш писарь, а это – мой друг и слуга Фрейзе.

– Главный фактотум. – Фрейзе согнулся в поклоне перед леди Варгартен.

Лорд Варгартен спустился по лестнице, протянул руку Луке и удостоил Фрейзе и брата Пьетро легким кивком.

– Сколько танцоров в городе? – отрывисто спросил он.

– Человек тридцать, но число их постоянно растет. Они набрасываются на людей, вовлекают их в танцы и, кажется, стремятся заразить как можно больше народу. Они до невозможного назойливы. Они попрошайничают, сыплют угрозами.

– Ты видел их своими собственными глазами?

– Они пытались завладеть мной. С величайшим трудом сбросил я танцевальные путы. Если бы не мои друзья, которые вернули мне разум и вырвали меня из объятий безумия, я бы не нашел сил сопротивляться. Танцоры – настоящее бедствие и для твоего города, и для жителей, твоих арендаторов.

Лорд кивнул:

– С подобной напастью мы уже сталкивались. Что ты предлагаешь?

– Полагаю, их надобно изгнать из города. Они говорят, что уйдут, если им дадут пищи или денег. Но вначале я бы хотел попытаться отслужить мессу, побудить их души к молитве, помочь им вырваться из сетей танцевальной чумы. Но без вас мне не справиться. Вам нужно заставить их стоять смирно и тихо во время мессы. Горожане требуют избавиться от них.