Страница 17 из 18
Все без возражений сняли браслеты и ТПТ. И ладно браслеты, но ТПТ! Люди настолько привыкли к тому, что их разум всегда защищает это маленькое полезное устройство, так привыкли к тому, что не нужно учить другие языки, а можно просто включить режим перевода… В общем, отправляться куда-либо без ТПТ мало кто отваживался. Это то же самое, что выйти на улицу голым.
Водитель собрал наши устройства и унес в кар. А хауми позвал:
— Идемьте, «зерна».
Идти в темноте неизвестно где – то еще развлечение. Наплевав на то, кто кому друг, а кто кому враг, мы взялись за руки и таким манером начали осторожно идти за котоидом. Моя догадка оказалась верной: мы подошли к скале. Хауми объяснил, что впереди проход, и первым туда втиснулся. Пригнувшись, мы залезли за ним. Теснота и мрак убедили меня в том, что инициация – это плохая идея. А когда проход расширился, и впереди, в темноте, мы увидели две пары кошачьих глаз, стало страшно.
И, думаю, не мне одной.
Рыжий котоид куда-то ткнул, плита грузно отъехала в сторону. Так тупик превратился в еще один проход, и наш кошачий эскорт активизировался.
— Мы направляемся в Хранилище эо-ши. Хранилища строились так, чтобы чужие не могли дойти до кристаллов, — загадочно молвил котоид, и издал серию звуков, напоминающих одновременно хихиканье и мурлыканье.
Говорят, людской смех нервирует представителей других рас. Так вот «мурхиканье» хауми нервирует не меньше.
Рыжий продолжил:
— Лирианцы, как всемь известно, могут легко обходиться без зрения. Имейте в виду, в проходы не должен проникать светь.
— Почему? — спросил один из курсантов.
— Древние системы защиты, — ответила Рэй, опередив котоида. — Очень чуткие. Как только зажигается свет, о чужаке становится известно, и ближайший к чужаку проход заграждается. А без света в путаных проходах с ловушками легко заблудиться.
— Да, так и есть, — подтвердил слова девушки хауми. — По проходам могут пройти только расы, обладающие эо.
— Но рептилоиды, гибриды и многие инсектоиды отлично видят в темноте. Им темнота не помеха, они и без эо пройдут, — добавил тот же курсант.
— Они слишком крупны, чьтобы протиснуться в узкие проходы.
— А гибриды? — спросила я.
— При приближении спящих кристаллы либо меркнут и превращаются в обычные камьни, либо трескаються, высвобождая накопленную энергию. Эта энергия столь мощьна, что спящие впадают в сон на месте… а некоторые после этого не могут проснуться,— любезно ответил хауми. — Меня радуеть ваш интерес, «зерна». Есть ли у вас еще вопросы?
— Это Хранилище заброшено?
— Да, большинство проходов, а также выходы завалены. Мы пройдем по одьному из немногих уцелевших. Все хранящиеся здесь кристаллы давно стали обычными камьнями. «Ки Арад» выбрал это место для инициации новеньких, и несколько раз в год «зерна» приезжают сюда с кристаллом.
— Опасно ли касаться кристалла?
— Если вы враг – опасно.
«Исчерпывающий ответ! А если этот кристалл посчитает врагом меня?»
Рыжий еще раз спросил, есть ли у нас вопросы, и, не услышав их, повел нас по проходу дальше. Первым шел хауми, за него держалась Рэй, за Рэй – я, и дальше по цепочке. По обе стороны от нас следовали хауми-охотники. Они не давали нам оступиться и отойти от остальных; так как проход был узок, нам приходилось идти, вплотную прижимаясь к котам. Непроницаемая темнота вызывала тревогу, и немудрено: странно идти с открытыми глазами и ничего не видеть. Я вспоминала лекции Лохму о нравах красноволосых лирианцев и об их зверствах. Можно представить, сколько еще ловушек осталось в этом проходе! Не туда не наступишь – и сию секунду отправишься к Звездам.
Шли мы минут десять, и пару раз сворачивали в сторону. Наконец, блуждание в потемках подошло к концу, и мы остановились. Хауми произнес торжественно:
— Вот мы и на месьте, «зерна» Ки Арада. Сейчас я открою проход, и вы пройдете в Хранилище, в темноте, держась за провожатых. Эо-ши единьственный будет светиться, вы не спутаете его с другими, померкшими кристаллами. Запомьните самое важное, то, от чего зависит ваша жизнь: непосвященному касаться эо-ши одному нельзя. Только с посвященным, или представителем старшей расы. И только одновременно. А как коснетесь, вам все станет понятно.
«Что станет понятно? Почему вы не даете ясных ответов? Где четкие инструкции? Неужели так сложно сказать, что с нами будет?»
— Сколько среди вас младших? — задал вопрос рыжий котоид.
— Двое.
— Значить, эти двое должны идьти в паре со старшими.
Рэй, за которую я держалась, проговорила:
— Пойдем первыми, Ветрова.
Хауми открыл проход, и Рэй взяла меня за руку. Тогда же оба охотников-хауми подошли к нам.
— Держитесь за хвосты, — посоветовал рыжий. — Только не дергайте, уважайте провожатых.
Я нащупала хвост одного из котов – или кошек. На нем шерсть была жестче и короче, да еще и собрала немало пыли. Сжав пальцы, я ощутила стыд. Как ни крути, а я сейчас держу разумное создание – гражданина Центаврианской Федерации – за хвост. Хауми двинулся вперед, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Сначала мы протиснулись в открывшийся проход, затем прошли несколько десятков метров вперед. Только когда свернули, заметно стало слабое свечение.
И, чем ближе мы подходили, тем светлее становилось. Уже можно было заметить, что мы оказались в помещении с низкими потолками, заставленном кристаллами самых разных форм. Рэй отпустила хвост хауми, я тоже. Света стало достаточно, и мы начали нормально, по-людски, осматриваться.
Я попыталась сосчитать количество померкших эо-ши, но быстро сбилась: взгляд цеплял все новые и новые. Некоторые из кристаллов покоились на причудливых подставках, другие были оставлены на полу, третьи валялись грудами у стен.
Рэй коснулась одного кристалла с благоговением.
— Какая жалость… Столько энергии ушло в никуда.
— Интересно, почему, — в отличие от своей спутницы, я трогать кристаллы опасалась. И вместо благоговения, которое вроде как нужно ощущать в таких местах, чувствовала только сильное желание смыться отсюда поскорее.
— Сложный вопрос. Видишь осколки? Многие эо-ши треснули. Может, сюда однажды пробрался враг, и это Хранилище признали ненадежным. — Центаврианка вдруг обернулась, высматривая что-то. — Мы остались вдвоем.
Меня пробрала дрожь.
— Ты не могла сказать это менее пугающим тоном?
— Трусишь?
— Опасаюсь.
— Я тоже, — призналась Рэй. — Но мы сюда не бояться пришли.
Она уверенно пошла к источнику света. Я – за ней.
Кристалл и впрямь нельзя было спутать с другими. Размером с хорошую тыкву, неправильной формы, покрытый наростами, он издавал тусклое голубоватое свечение. Его оставили прямо на другом кристалле, померкшем.
Рэй зачарованно уставилась на эо-ши. Кажется, она увидела в нем гораздо больше красоты, чем я. А я, если честно, красоты в этой громоздкой штуковине не увидела вовсе.
— Удивительно! Его явно вырастили не на фабрике. Скорее, нашли, и кто-то потратил не один десяток лет, чтобы превратить обычный алмаз в эо-ши.
— Алмаз?
— Да, неограненный.
— Так ведь он огромный! — выдохнула я.
— Да.
Алмазы – это алмазы. А женщины – это женщины. Мы с Рэй застыли, представляя, какой бриллиант мог получиться из такого алмаза... Центаврианка справилась с приятным оцепенением первой. Занеся руку над эо-ши, она повернулась ко мне:
— Готова?
Я покачала головой. Инициация представлялась мне совсем по-другому: я полагала, будут вычурные наряды, долгие приветственные речи, увещевания в превосходстве «зерен» над остальными курсантами. А присутствие других «зерен» и верхушки самой организации мне казалось обязательным. Но так – почти в одиночестве, в тишине, среди груд «мертвых» кристаллов… Это больше походило не на инициацию, а на таинство.
— Если бы что-то было не так, эо-ши бы не подпустил нас к себе так близко.
И то верно.