Спасая Куинтона (ЛП)

- Ничего подобного, - возражаю ей, застегивая ремень безопасности, когда она жмет на газ и трогается. - Я просто не такой крутой, как ты. - И сейчас я флиртую. Супер. Это будет очень интересный день, по которому, я уверен, буду страдать позже, когда осознание пройдет через меня.

Она слегка улыбается, выруливая на дорогу. - Знаешь, я получаю еще большее удовольствие от своей собственной музыки, - говорит она, маневрируя в правую полосу и направляясь в сторону города. - Я даже начала придумывать некоторые биты.

- Это действительно круто, - барабаню пальцами по двери в такт песни, чтобы направить свою энергию в правильное русло.

- И еще я играла на сцене несколько раз.

- Правда? - я вспоминаю то время, когда мы стояли в толпе на концерте, и я растворялся в ней и в ее вдохновении от музыки.

Она кивает, выглядя немного гордой. - Да. Правда, поначалу было тяжело, учитывая, что Лэндон купил мне мой первый набор барабанов. Но я играла через боль, и новые воспоминания вернули мне любовь к игре. - Она ухмыляется, пряча взгляд. - И теперь я словно кремень.

- Не сомневаюсь.

- Знаешь, я все еще должна тебе шоу.

Мои брови ползут вверх. - Шоу? - Слишком много грязных картинок рождается в моей голове, и я чувствую прилив адреналина.

- Да, я обещала сыграть для тебя как-нибудь, - говорит она, нажимая на тормоз, чтобы остановиться на светофоре. - И еще не сделала этого.

- Однажды, может быть, - говорю, но мне интересно, насколько далеко в будущее можно загадывать, как долго она будет терпеть меня в таком состоянии. Несмотря на то, что я сижу здесь с ней, у меня нет плана, как изменить свою жизнь.

- Как насчет сегодня? - предлагает она, начиная движение на зеленый свет.

- Ты хочешь сыграть для меня на барабанах сегодня? - спрашиваю, озираясь по сторонам улиц на тату-салоны, сувенирные и секонд-хенд магазины, которые плавно переходят в казино, по мере того, как мы приближаемся к центру города.

Она кивает, включая поворотник, чтобы перестроиться. - Да, если хочешь, - она перемещается на соседнюю полосу. - Я спрятала барабаны в месте, где живу.

Придумываю оправдание. - Я не думаю, что кто-то будет в восторге от торчка, зависающего в их доме.

- Хозяин приходит домой после шести, - заявляет она, заворачивая на парковку.

- А что насчет твоей подруги Леа?

- Что с ней?

- Она не разозлится на то, что ты привела меня? - спрашиваю, отстегивая ремень безопасности, когда она занимает пустое парковочное место.

- С ней все будет в порядке, - говорит она, выравнивая машину. - Она знает, насколько я забочусь о тебе.

Неважно, сколько раз она это будет говорить, ее слова ударяют мне прямо в грудь, выбивая оставшийся воздух. Она как будто тоже чувствует это, потому что быстро добавляет, - Извини, я придаю этому слишком большое значение.

Я вскидываю руки за голову, потирая затылок и постепенно выдыхая. - Нет... все в порядке... давай просто попробуем повеселиться.

Веселье на трезвую голову.

Разве это возможно?

Не уверен, что у меня получится, но я попытаюсь. К счастью, во мне еще достаточно кристаллов, чтобы не раздавить меня полностью, хотя пик может исчезнуть до конца дня, особенно если я буду что-то делать. Я волнуюсь. Не только о себе, но и о Нове.

Боюсь, что она увидит реального монстра, который находится внутри меня, и он разобьет наш веселый день на тысячу осколков.

Нова

Мы гуляем вверх и вниз по Стрип, разговаривая и смеясь. По большей мере смеюсь я. Куинтон редко смеется, но мне все же удается заставить его улыбнуться несколько раз. Мы идем в отель Нью-Йорк-Нью-Йорк, чтобы покататься на американских горках, которые построены вокруг здания. Пока мы стоим в довольно длинной очереди, он признает, что немного боится американских горок.

- Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, меня посадили рядом с каким-то ребенком, и его вырвало собственными кишками, - признается Куинтон. Мы стоим друг напротив друга, посреди толпы, но, когда мы разговариваем, смотря глаза в глаза, кажется, что здесь только он и я. До сегодняшнего дня я не знала, что зрительный контакт может быть настолько мощным, и теперь понимаю, что с Лэндоном такого не было, потому что он всегда смотрел куда-то еще.

- Фу, - морщу лицо в отвращении. - На тебя попало?

Он кивает, выглядя донельзя противно. - О да, это было ужасно.

- Мы с папой катались вместе на американских горках, - говорю ему, продвигаясь с очередью вперед. - После его смерти я перестала это делать, слишком грустные воспоминания.

- Правда? - спрашивает он, удивляясь.

- Да, но я снова в седле.

- Ты уверена, что хочешь разделить этот момент со мной? - удивляется он, чувствуя себя неловко, отступая от перил, вокруг которых тянется очередь.

Я киваю, а потом смело приближаюсь к нему и беру за руку, переплетая наши пальцы. - Я рада, что это ты и никто другой.

Он упирается взглядом в землю, бормоча что-то, что звучит как «неважно». Но не отпускает мою руку, пока мы не залезаем на наши места. Мы пристегиваемся, и парень проверяет, чтобы мы были надежно закреплены. Затем я задерживаю дыхание, когда аттракцион трогается и начинает подниматься вверх. Солнце слепит глаза, но я не отворачиваюсь, желая ощутить этот момент, зная, что, когда машина помчится вниз, я почувствую мгновение свободы, в котором так нуждаюсь. И надеюсь, что эта поездка сможет сделать то же самое для Куинтона.

Куинтон прижимается коленом к моей ноге, когда мы достигаем верхней точки. Не знаю, осознает ли он, что делает, или это ненарочно, чтобы успокоить меня или себя, но я рада этому прикосновению, и задерживаю дыхание, когда мы падаем. Вместе. Мы крутимся, переворачиваемся и висим вниз головой, люди кричат вокруг нас. Мои волосы развеваются на ветру, воздух скользит по телу, и я чувствую, что лечу. Это то самое чувство свободы, и я хотела бы просто остаться на этой чертовой горке навсегда. Потому что здесь все ясно и просто. Так легко, какой я бы хотела, чтобы была жизнь.

К тому времени, когда мы выходим, Куинтон выглядит так, будто находится на грани смеха, но не позволяет ему вырваться наружу. Тем не менее приятно видеть в его глазах намек на счастье.

- Боже, у меня сердце колотится, - говорит он с волнением, прижимая руку к груди. Он берет меня за руку и прикладывает к сердцу. - Ты чувствуешь это?

Я киваю, забывая дышать. - Как и мое. - Мне кажется, он не до конца понимает, что делает, когда кладет свою руку на мое сердце, которое колотится больше от его прикосновения, чем от чего-либо еще. Он ничего не говорит, просто чувствует мое сердцебиение.

Может быть, это потому, что я поняла, что мне делать дальше. Или может это просто из-за того, что хочу поцеловать его. Кто знает. Но по какой-то причине я оказываюсь на цыпочках и прижимаю губы к его губам. Сначала он колеблется, его губы на мгновение замирают. Но потом он резко вдыхает и целует меня в ответ. Наши языки сплетаются, тела прижимаются друг к другу, наши руки все еще сцеплены. Свободную руку он кладет мне на поясницу и притягивает ближе, пожирая меня своим языком, крадя дыхание прямо из меня. Все, что я чувствовала прошлым летом, вновь накрывает меня и проходит через душу. Выплеск эмоций настолько силен, что мое сердце ускоряется, а ноги подгибаются. Я почти начинаю падать, но Куинтон поддерживает меня за талию, подталкивая к перилам. Железо давит в спину, когда его руки блуждают по моему телу, пальцы скользят по коже. С каждым вдохом моя грудь соприкасается с ним, тепло его тела смешивается с моим, и вкупе с жарким воздухом пустыни, моя кожа становится влажной. Я задыхаюсь. Потеряна. Опустошена. Гул людей и звон аттракционов вокруг нас начинает угасать. Как будто мы улетели. Мне жаль, что мы не можем так остаться навсегда, и, в конце концов, он отстраняется, прикусывая мою нижнюю губу. Хватая ртом воздух, он упирается мне в лоб и ничего не говорит. Я тоже. Мы оба смущены произошедшим. По крайней мере, я точно. Несмотря на те чувства, что я испытываю к нему, тот факт, что он под кайфом прямо сейчас вносит свои противоречия. Правильно ли быть с ним, когда он в таком состоянии? Понимает ли он свои истинные чувства? А я свои? Потому что они становятся сильнее. Больше, чем я думала.