Страница 40 из 41
Рисунок 1. Национальный брутто-доход Греции (ежеквартально), 2007–2014 годы, с наложением среднего значения за четыре месяца
Вскоре после того, как стало ясно, что я могу стать министром финансов Греции в данных экономических условиях, я выступил с речью перед членами Европейского парламента, журналистами и прочими фигурами из числа тех, кто, как считается, формирует общественное мнение. На вопрос, поставит ли новое правительство под угрозу «недавно начавшееся восстановление», я не мог ответить иначе, кроме как приведя разоблачающие цифры, которые до того почти не публиковались в прессе.
В Греции проживают 10 миллионов греков (население быстро сокращается вследствие эмиграции), объединенных приблизительно в 2,8 миллиона домохозяйств с точки зрения налоговых органов.
Из этих 2,8 миллиона домохозяйств 2,3 миллиона хозяйств (и 3,5 миллиона налогоплательщиков) имеют перед налоговыми органами задолженность, которую они не в состоянии погасить.
Один миллион домашних хозяйств не может оплачивать счета за электроэнергию в полном объеме, тем самым вынуждая поставщика «грозить и притворяться» и гарантируя, что целый миллион хозяйств живет в страхе перед отключением света, а поставщику грозит банкротство. Фактически государственная энергетическая корпорация Греции отключает около 30 000 домов и предприятий в месяц из-за неоплаченных счетов.
Для 48,6 % семей основным источником дохода являются пенсии. Однако «Тройка» требует дальнейшего сокращения пенсий. Размер пенсии по старости (700 евро) сократился примерно на 25 % с 2010 года и должен быть сокращен вдвое в течение следующих нескольких лет.
Минимальная заработная плата уменьшилась (по приказу «Тройки») на 40 %.
Другие льготы сократились более чем на 18 %.
Около 40 % населения говорят, что не в силах выполнить свои финансовые обязательства в этом году.
Безработица выросла на 160 %, в итоге 3,5 миллиона трудозанятых в настоящее время обеспечивают потребности 4,7 миллиона безработных или недееспособных греков.
Из 3 миллионов человек, составляющих рабочую силу Греции, 1,4 миллиона остаются без работы.
Из 1,4 миллиона безработных лишь 10 % получают пособие по безработице и лишь 15 % претендуют на какие-либо льготы. Прочие вынуждены выживать как придется.
Среди тех, кто занят в частном секторе, 500 000 человек заработная плата не выплачивалась более трех месяцев.
Подрядчики, работающие в государственном секторе, получают оплату в течение 24 месяцев после выполнения работ и опережающей уплаты налога с продаж.
С 2008 по 2014 год малые и средние предприятия сократили рабочую силу на 29,3 % и снизили выпуск продукции (в пересчете на добавленную стоимость) на 40,2 %.
Половина все еще действующих компаний по всей стране имеет серьезную задолженность по обязательным взносам в пенсионные и социальные фонды по персоналу.
В 2013 году 36 % населения официально проживало у черты бедности или социальной изоляции. Этот процент растет.
Располагаемый доход домохозяйств сократился на 30 % с 2010 года.
Только за 2009–2011 годы расходы на здравоохранение снизились на 11,1 %, при этом значительно выросла численность жертв ВИЧ-инфекции и туберкулеза и число мертворожденных.
Неужели какая-либо из этих мрачных цифр официальной статистики, документирующей превращение нашей страны в безжизненную пустошь, может считаться признаком улучшения ситуации? Или же они, возможно, объясняют, почему греческие избиратели отказались замечать декларируемое восстановление экономики страны?
Греко-становление?
Тем не менее, в декабре 2014 года правительство и «Тройка» категорически заявили, что успех неизбежен, а экономика демонстрирует явные признаки возрождения. Даже родился неологизм: «греко-становление». Уровень производства в обрабатывающей промышленности, который в 2011 году сократился на 4 %, а в 2012 году упал еще на 15 % (что сопоставимо с общим падением производства в период Великой депрессии в Великобритании), слегка подрос в 2013 году, но в 2014 году снова стал уменьшаться. Между тем промышленное производство в 2014 году сократилось на 3 %, а чистые инвестиции оказались отрицательными[122]. Что касается занятости: пускай минимальная заработная плата снизилась на 40 %, превратив Грецию в страну мечты для неолибералов всего мира, занятость на полный рабочий день продолжила сокращаться, частичная занятость выросла на несколько процентов, а общее количество отработанных часов снизилось[123]. Разве перед нами и вправду доказательства восстановления экономики?
Можно ответить утвердительно, если опираться на трюки со статистическими данными. Технически, реальный доход – на жаргоне экономистов это доход, скорректированный с учетом изменения цен на товары – и вправду вырос. Но это был мираж, спровоцированный резким снижением цен, из-за чего покупательная способность заметно укрепилась, но не учитывавший компенсации и громадную стоимость общего долга. В приложении 1 приводится подробное развенчание этого миража.
В основном же рассуждения о восстановлении сводились к тому факту, что к 2013 году Греция стала страной с положительным сальдо; это означало, что экспорт превысил импорт, отсюда и домыслы об улучшении ситуации в целом. С 2010 года «Тройка» обещала грекам, что положительным следствием снижения заработной платы станет рост экспорта, так как сокращение издержек для греческого бизнеса повысит конкурентоспособность страны. К концу 2014 года «Тройка» и правительство наперебой твердили: «Мы же вам говорили», и эти заявления подхватывали иностранные СМИ, финансовая периодика, правительственные экономисты и представители ЕС. «Греция демонстрирует первый профицит за многие десятилетия!» – кричали заголовки.
Если бы хоть кто-то удосужился проверить, когда в последний раз у Греции было положительное сальдо торгового баланса, ему не составило бы труда понять, что ситуация на самом деле ужасающая. Профицит был зафиксирован в 1943 году, при нацистской оккупации, когда грекам не хватало средств на еду, не говоря уже о ввозе товаров из-за рубежа, но страна все же умудрялась вывозить какое-то количество апельсинов, яблок и тому подобных товаров. В 2014 году экономический коллапс привел к аналогичному итогу. Наш мнимый профицит баланса объяснялся углублением рецессии, которая обрушила импорт, тогда как экспорт оставался прежним, несмотря на массовое снижение трудовых затрат[124]. Словом, повод для траура использовали как повод для празднования.
Реальность же бросалась в глаза повсюду. Даже когда правительство выставило на продажу оставшиеся королевские драгоценности Греции, на них не нашлось покупателей (не считая представителей теневой экономики). Еще пример: когда на рынок вывели национальную лотерею, самая высокая ставка поступила от консорциума, чью деятельность мне предстояло хорошо изучить на посту министра финансов; бросая сущие гроши на пустой государственный счет, эта организация демонстрировала затем удивительную способность наживаться на людской безысходности. Усугубила положение продажа государственной газовой монополии, к которой проявил интерес только любимый концерн господина Путина, российский гигант «Газпром». За несколько часов до объявления о продаже «Газпром» принял решение не соглашаться на крошечную запрашиваемую цену, а его представитель сослался на дефляционную спираль, подрывавшую греческую экономику, как на причину такого решения. Как можно платить даже сегодняшнюю цену, если завтра она запросто может упасть вдвое?
Недвижимость, довольно надежная сфера инвестиций в обычные времена, тоже отнюдь не процветала. Участок старого аэропорта Афин в Хеллиниконе виделся отличным местом: по площади в два с лишним раза больше лондонского Гайд-парка, расположен рядом с престижными пригородами Афин и на побережье Саронического залива с его бирюзовыми водами. На торги заявился всего один претендент – который потребовал от государства вложить в развитие участка почти столько же средств, сколько соглашался дать он сам.
122
Когда валовое накопление основного капитала (инвестиции в физическую инфраструктуру, например в оборудование) равно нулю, это означает, что его недостаточно даже на покрытие расходов на замену сломавшегося оборудования или амортизацию стоимости последнего.
123
Если когда-либо понадобятся доказательства того, что сокращение заработной платы в разгар жесткой и разноплановой рецессии отнюдь не внушает работодателям уверенность в завтрашнем дне, Греция предоставила тому множество примеров. Забавно вспоминать: я спросил знакомого бизнесмена, чья фабрика изготавливала мебель для ванных, почему он не нанимает больше людей теперь, когда труд настолько подешевел. Он ответил: «Кто станет покупать мои унитазы, когда заработная плата упала ниже пола, и уже никто не может позволить себе отремонтировать ванную?»
124
Стандартный ответ «Тройки» на этот довод был таков: экспорт не растет потому, что Греция медлит с осуществлением реформ. Но налицо, разумеется, подмена понятий. Неолиберализм предсказывает, что, при прочих равных условиях, снижение средней заработной платы в стране еврозоны должно стимулировать экспорт, поэтому экспорт должен увеличиться после падения заработной платы, даже если не проводилось каких-либо реформ. Реальность опровергла теоретический посыл.