Страница 25 из 41
На одной из моих встреч с министром финансов Германии после краха греческой «Истории успеха» в январе 2015 года и возвышения СИРИЗА, я спросил, из чистого любопытства и не ожидая ответа: «Вольфганг, когда вы решили перестать поддерживать правительство [Самараса]?»
Он ответил без колебаний и обезоруживающе честно: «В июне 2014 года».
Это имело смысл. Самарас проиграл выборы в Европарламент в мае 2014 года, несмотря на стимулы, полученные в апреле от продажи облигаций при посредничестве ЕЦБ. В глазах Шойбле Самарас оказался хромой уткой. Вероятно, Шойбле был по горло сыт тем беспокойством, которое доставляло прохождение законопроектов через греческий парламент: всякий раз существовавшее лишь на бумаге «большинство» сторонников Самараса куда-то испарялось. Более того, после поражения на европейских выборах Самарас отчасти утратил свой пыл и стал медлить с исполнением директив «Тройки». Несомненно, Шойбле был сильно недоволен. Не удивительно, что в том же месяце он отказался поддерживать правительство Самараса.
Нисколько не случайно, что в июне 2014 года также состоялся побег Стурнараса из министерства финансов в центральный банк Греции, где освободилась должность управляющего. Стурнарас тоже спешил покинуть тонущий корабль.
Пятиступенчатая стратегия
На протяжении 2013 года, оставаясь в своем прибежище в Остине, я делал все, что мог, чтобы помочь Алексису разработать надежную стратегию, но держался подальше от внутренних распрей СИРИЗА. Год начался с появления возможности помочь ему найти друзей в Вашингтоне, округ Колумбия, где Алексису предстояло выступить перед публикой из престижного института Брукингса. Паппас попросил меня написать речь, и я охотно согласился, дабы донести до творцов американской политики два основополагающих факта, которые с тех пор сделались общеизвестными. Во-первых, СИРИЗА – проевропейская партия, готовая прилагать все усилия для сохранения Греции в еврозоне, но это не означает продолжения неудачной, опорочившей себя политики; чтобы остаться в еврозоне, более того, чтобы сохранить еврозону, требуется новая программа, которая ставит на первое место реальную реструктуризацию долга, а затем предлагает реформы, подрывающие положение греческой олигархии, что душит экономику страны[78]. Во-вторых, США нечего опасаться ни экономической, ни внешней политики правительства СИРИЗА; это соображение я позволил себе уточнить немного позже в статье для «Нью-Йорк таймс», написанной совместно с Джейми Гэлбрейтом[79]. Как уже упоминалось, я мыслил так: когда мы собираемся воевать против Брюсселя, Франкфурта, Берлина и Парижа, открывать второй фронт против Вашингтона попросту бессмысленно – однако, разумеется, многие в Греции, в том числе члены СИРИЗА, воспользовались этим случаем, чтобы выставить меня американской марионеткой.
Два месяца спустя, в марте 2013 года, пришли новости с Кипра[80], которые поразили меня до глубины души. Я сразу же сел писать длинное рассерженное письмо Паппасу, предназначенное для него и для Алексиса. «Умоляю вас предельно серьезно отнестись к событиям на Кипре, – писал я. – Считайте это генеральной репетицией того, что «Тройка» учинит с вами на следующий день после победы на выборах». На Кипре, напомню, избрали новое правительство. На следующий день «Тройка» закрыла островные банки и стала диктовать новому президенту условия возобновления их работы. Не веривший собственным ушам, но не готовый к такому развитию событий, новый президент капитулировал.
«Они испробовали эту тактику сегодня в Никосии, – объяснял я, – не потому, что Кипр настолько важен, а потому, скорее, что он сравнительно маловажен, что делает его идеальной мишенью и идеальным полигоном для новой базуки, которую проверяют, прежде чем нацелить ее на вас и на ваших коллег из Испании, Италии и прочих стран. Это должно произвести нужное впечатление, теперь вы в курсе, что «Тройка» готова и может закрыть банки какой-либо страны, чтобы навязать свою волю ее правительству, в особенности новоизбранному, настаивающему на хотя бы частичном возвращении суверенитета. Смотрите и учитесь!»
На следующий день мы с Алексисом разговаривали по телефону, и его голос выдавал сильное волнение.
– Можно ли что-то сделать, чтобы им помешать? – спросил он.
– Да, но вам понадобится не только стратегия правильного сдерживания, но и сплоченная команда для ее применения, – ответил я.
– Жду ваших предложений, – отреагировал он.
Я пообещал доставить эти предложения лично.
В майских Афинах, в просторном кабинете Ципраса в Парламентском доме, я впервые познакомился с экономической командой Алексиса. Помимо Паппаса и Драгасакиса, теневого министра финансов, она включала двух других членов парламента от СИРИЗА, которых я хорошо знал и уважал: Евклида Цакалотоса, моего коллегу из Афинского университета, и Йоргоса Стафакиса, профессора экономики из Критского университета. На этой встрече я изложил свои соображения, о которых просил Алексис, расширенную версию того стратегического документа, который был составлен в июне 2012 года: пятистороннюю стратегию стабильной Греции в стабильной еврозоне.
Настроение собравшихся было сугубо деловым, что подтверждало: мои прежние попытки отговорить Алексиса от превращения «Грексита» в политическую цель и от использования его в качестве угрозы возымели действие. Я потерял многих друзей из числа левых вообще и внутри СИРИЗА в частности, которые не могли простить мне мое участие в устранении «Грексита» из политической повестки СИРИЗА. Внутренний экономический круг Алексиса явно намеревался отыскать достойное решение проблем в рамках еврозоны. Цель пятиступенчатой стратегии заключалась в том, чтобы убедить их: это не просто желательно, а действительно возможно, и Греция способна избежать повторения кипрского сценария, – а также показать пути ее реализации. Первой шла стратегия сдерживания.
1. Не сближаться с ЕЦБ и открыть банки
С конца 2012 года Марио Драги, хитроумный председатель правления ЕЦБ, сумел сохранить шаткий евро и грозившую развалиться еврозону, пообещав выкупить громадные долги неудачников Европы – Италии, Испании, Ирландии и прочих – в форме государственных облигаций[81]. Несмотря на полученное согласие Ангелы Меркель, злейшим врагом Драги оказался центральный банк Германии (Бундесбанк), президент которого оспаривал право и полномочия Драги выкупать потенциально плохие «греко-римские» долги[82], причем столь откровенные действия были нарушением устава ЕЦБ, и Драги пришлось изобрести ряд неочевидных способов, чтобы обойти данное ограничение. Бундесбанк даже втянул Драги в судебное разбирательство[83]. Если обещание Драги выкупить проблемные долги не устоит перед этим грозным юридическим вызовом, то исчезнет единственный фактор, который пока позволяет евро оставаться в живых. Доказательство Бундесбанка состояло в следующем: у Драги нет легальной основы для принятия убытков от выкупа государственных облигаций. Это обстоятельство наделяло греческое правительство определенными мерами воздействия, поскольку государственные облигации Греции на десятки миллиардов евро оставались на балансе ЕЦБ: они были приобретены ЕЦБ еще при предыдущем президенте и по программе рыночных ценных бумаг (SMP) с 2010 по 2011 год. Мой совет СИРИЗА был таков: если ЕЦБ пригрозит закрыть греческие банки, в ответ правительству следует в одностороннем порядке отозвать так называемые облигации SMP, тем самым укрепив юридические основания претензий Бундесбанка к плану Драги по выкупу французских, итальянских, испанских, ирландских и португальских облигаций для спасения еврозоны; это свое намерение нужно изложить ясно и недвусмысленно. В результате Драги крепко задумается, прежде чем сотворить с Грецией то же, что он устроил на Кипре.
78
Он означает, что мы не примем европейскую реинкарнацию Герберта Гувера, который примется тиранить народы Европы.
Он означает, что мы требуем нового курса для Европы, курса, который мобилизует производственный потенциал нашего континента на борьбу с нуждой, нищетой и безнадежностью.
Последнее, о чем хотелось бы сказать здесь, в институте Брукингса: наша партия хочет наладить взаимовыгодный диалог с доброжелательными прогрессивными мыслителями по эту сторону Атлантики. Хочу вас заверить, что народ Греции, даже левые радикалы, считают Америку важнейшим партнером в сложном, но необходимом процессе восстановления процветания и надежды по обе стороны Атлантики. Остальной мир, добившись огромного прогресса за последние десятилетия, с тревогой наблюдает за нами, европейцами и американцами. Мы не должны подвести их – и не должны подвести собственные народы.
79
«Только СИРИЗА может спасти Грецию», 23 июня 2013 года:
Сегодня Греция конфликтует с Европой, и господин Ципрас не хочет враждовать с Вашингтоном. Мировой финансовый сектор ожидает победы СИРИЗА с ужасом. Но банки и хедж-фонды знают, что большая часть греческого долга принадлежит европейским налогоплательщикам и Европейскому центральному банку, а остаток расхватывают частные инвесторы, уверенные в том, что вернут свои деньги. Акулы бизнеса тревожатся по поводу того, что может произойти в других странах, если левая партия победит в Греции. Это вполне естественно для банкиров. Но для американского правительства разделить подобную позицию, продиктованную страхом, означало бы проявить стратегическую близорукость. Скажу прямо, сейчас СИРИЗА может оказаться наилучшей надеждой для Европы. Греки не хотят покидать еврозону, не хотят, чтобы та распалась и повлекла за собой крах Европейского союза. Но при этом они уверены, что европейский подход к кризису, опирающийся на ужесточение мер экономии и выделение все новых и новых кредитов, с треском провалился.
80
Имеется в виду финансовой кризис в Республике Кипр, в ходе которого экономика страны в марте 2013 года оказалась в преддефолтном состоянии.
81
Полная предыстория такова. На момент выделения первого «спасительного» кредита, при предшественнике Марио Драги, далеко не столь ловком, ЕЦБ приобрел изрядное количество греческих государственных облигаций в отчаянной (и нелепой) попытке сохранить финансовую стабильность страны. Эта обреченная на провал операция осуществлялась в рамках программы выкупа ценных бумаг (SMP). Приобретая греческие, португальские, ирландские, испанские и итальянские государственные облигации, ЕЦБ надеялся подавить паническую распродажу долгов этих стран инвесторами. При этом, что поразительно, ЕЦБ дал понять инвесторам, что не будет тратить более 200 миллиардов евро; тем самым спекулянтам однозначно намекнули: эти покупки не смогут предотвратить падение стоимости облигаций. Когда программа провалилась, на балансе ЕЦБ остались десятки миллиардов необеспеченных греческих долгов. В 2012 году, когда греческий долг принудительно списали за счет потерь частных владельцев государственных облигаций в рамках второго кредита, облигации на балансе ЕЦБ сохранились. Это означало, что обанкротившемуся греческому правительству придется погашать долг перед ЕЦБ в полном объеме, хотя облигации списались бы на 90 %, если бы не глупость предыдущего главы ЕЦБ, решившего их купить. Короче говоря, ЕЦБ, центральный банк еврозоны, повел себя как какой-то хедж-фонд, имеющий дело с государством-банкротом. Хедж-фонды часто скупают проблемные долги (облигации) стран, находящихся в беде, по смехотворно низким ценам, ждут, пока другие кредиторы договорятся с правительством о списании (или о реструктуризации долга), а затем отказываются участвовать в этой сделке, требуя полного погашения – вот почему их нередко именуют «заимодавцами» или, более эмоционально, «стервятниками». Только в Европе такая пародия на реальные дела могла отстаиваться как разумная политика.
82
Отчаянное стремление ЕЦБ сделать вид, будто Греция намеревается выкупить облигации на балансе центробанка, было истинной причиной махинаций, описанных в разделе «История успеха».
83
У Бундесбанка долгая история противостояния с федеральным правительством Германии (см. Varoufakis, 2016). Йенс Вайдманн, управляющий Бундесбанком, был категорически против приобретения ЕЦБ потенциально «плохих» долгов периферийных государств и банков; он даже подал иск против Драги и ЕЦБ (неотъемлемой частью которого является Бундесбанк!) в конституционный суд Германии, выложив на стол 120-страничное обоснование своей позиции. Несчастные немецкие судьи, не желая вмешиваться в этот своеобразный спор, который выходил далеко за пределы их компетенции и опыта, решили ничего не решать.