Страница 1 из 10
Александр Завьялов
Написано лапой и хвостом
Книга вторая
Чудесные воспоминания
Люди только мечтают во времени путешествовать, а животные всегда это умели. Будущее, правда, для всех закрыто, но в прошлом любые звери и птицы запросто побывать могут.
Этой зимой в волчьей стае голод случился. Серая Шапочка и наши волчата две недели голодали, но мне еду запретили носить.
– В голодные времена все голодать должны, вся стая,– упорно твердила Серомашка. – Волчата пусть привыкают. Волчья жизнь несладкая. Мы обязаны быть терпеливые и выносливые.
Я пытался возражать, но моя волчица даже слушать не хотела. Одно утешало, что хоть дочка Капка у людей сытно живёт, лопает каждый день вкусную еду с подливой.
И вот подбегаю опять – никаких изменений. Как раз охота неудачей закончилась, и все волки уставшие и обессиленные, еле лапами передвигают. На волчат и вовсе без содрогания смотреть невозможно: глазёнки голодные и животы к позвоночникам прилипли.
Тут уж я рассердился. Не сдержался и рявкнул на Серую Шапочку:
– Ты как хочешь, а волчат я накормлю. Им сейчас голодать нельзя: рахиты вырастут.
Каких-то часа три меня не было – возвращаюсь с ливерной колбасой в зубах, гляжу, а волки все такие сытые и довольные, животы тугие, как барабаны, пуговицы на шубах не застёгиваются. На мою ливерную колбасу даже не посмотрели. И главное, нигде остатков пиршества не видно.
Кинулся я к Серомашке с расспросами, а она на старого волка Сумрака кивнула: мол, пускай тебе дедушка объяснит.
Сумрак всегда поболтать любит, особенно с молодёжью. И в этот раз он мне подробно всё растолковал, разложил по веточкам. Оказалось, побывали они всей стаей в прошлом…
– Эта охота на лося ещё позапрошлой зимой случилась, – начал он свой рассказ. – Помнишь, небось, в январе?
– Не помню, – ответил я. – Я тогда с Серомашкой ещё не был знаком.
– Ах да, так и есть. Ну и вот, сохатый уже старый и хворый был, обладал целым букетом старческих заболеваний – диабет, атеросклероз, катаракта, болезнь Альцгеймера и прочее. Он и не сопротивлялся, – можно сказать, сам к нам пришёл. Сразу всего лося мы, естественно, переработать не смогли, вот сейчас и вернулись в прошлое, чтобы доесть.
– Как это вернулись? – ошарашено спросил я. – Уже два года прошло!
– И что?.. Два года… Да мы уже раз десять, не меньше, этого лося навещаем… Едим, едим и никак доесть не можем. Главное, попасть в то время, когда лось ещё целый, не обглоданный до костей, а там уже лопаем спокохонько. Потом с полными брюхами назад возвращаемся. Кормёжка надёжная, бесконечная…
– Но ведь это невозможно! – взвизгнул я, потрясённый до кончика хвоста. – Как вы это делаете?
– А вот этого я не знаю: само как-то свершается. Сколько раз пытался в прошлое нырнуть, а по своей прихоти никогда не получалось. Тут никакая могучая волчья воля не работает. Природа нас туда самосильно отправляет, когда нужным считает. Так она животинку в лесу бережёт и нас от голода спасает.
– Она только волков кормит? – спросил я с надеждой, что и мне удастся как-нибудь в прошлое попасть.
– У всех хищников так. Медведи по нескольку раз за зиму, не выходя из берлоги, запасы жирка пополняют. Однако это только старым медведям такая пенсия положена, у которых биография богатая. Нужно, чтобы воспоминания сытные были. Без этого в прошлое никак не попасть. Вот когда у нас удачная охота случалась, я старался этот день досконально во всех подробностях запомнить. Природа должна знать, в какой фрагмент времени лучше забросить, – тут Сумрак к волчатам обратился с наставлением: – Запомните, робяты, удачные охоты очень важны для формирования счастливого будущего. Если не научитесь на крупную дичь охотиться, сытой и счастливой жизни не ждите.
– Интересно… Забавно… – озадаченно скрёб я за ухом. – Я слышал, люди подсчитали, что каждый волк по тонне мяса в год съедает, а это, оказывается, не то мясо… Зря, получается, люди наговаривают?
– По тонне! Да они что там, обалдели, что ли?! – всхрапнула Серая Шапочка. – Летом мы лягушками и ящерками питаемся!
– Само собой, напраслину наводят! – степенно крякнул старый волк. – Сами зверей и птиц губят, а на волков сваливают: мол, волки виноваты. Нам даже молодняк губить резону нет. Какой смысл за ними охотиться? Съел за один присест, а дальше что? На всю стаю не хватит. В будущем уже доесть не получится. Бывает, конешным делом, и сеголетки под горячку попадают, когда природа запаздывает… Тут уж, как ни крути, природа во всём виновата. А волка винить нельзя, нет, никак нельзя. Если у нас брюхо не терпит, какой тут спрос?
– Это что ж получается, – вслух размышлял я, – волкам надо просто несколько раз удачно поохотиться, а дальше уже нырять и лопать за здорово живёшь?
– Ишь ты какой шустрый! – усмехнулся Сумрак. – Природу не обманешь. В прошлое только голодные попадают. Ежли ты сытый, природа тебя не слышит. Вот ты живёшь у людей на всём готовеньком – о тебе природа беспокоиться не станет.
– А если я голодать буду? Я могу и месяц потерпеть, если что. Есть у меня прекрасные воспоминания… Бывало, от пуза наедался деликатесами.
– Наедался он… И месяц голодать будешь?
– Буду.
– Ишь ты, месяц… Однако… природа не поможет, если будешь просто лежать и ждать, не накормит и спасать не станет. Обычно бывает так: голодаешь неделю, а то и две, а потом случается неудачная охота, и уже сил никаких нет. Вот тогда природа на помощь приходит. Забросит в прошлое, и там отъедаешься до отвала. Оттого мы после неудачи не отчаиваемся. Если сбежали олень или косуля, значит, не добыча это, дальше они должны жить. И упорствовать нечего. У природы ничего просто так не бывает. Начнёшь роптать, она и подшутить может. Кинет тебя в прошлое, где самая стужа и голод жуткий, и живности никакой нет. Да ещё в полном одиночестве, без стаи. Оно так и бывает: если сытый обед, так это все вместе, со всей стаей, а если беда – ты с ней один на один.
– Значит, для собак это невозможно? – взгрустнул я.
– Выходит так, – покачал головой старый волк. – В одиночку никак не получится. Тут коллективная энергия нужна. Говорю же, вся стая охотилась, значит, и опять всем пировать. Это что ж, один – втайне от всех натрескался, другой – втихую, и что это за волчья стая? Нет, это не про волков. Когда один волк погибает, стая на все пиршества, где он участвовал, доступ теряет. Таков закон братства. Потому волкам суждено вместе держаться. Друг без друга нам не выжить. Вот меня, например, почему в стае держат? Старый я уже, охотиться не могу. Давно бы меня загрызли, да знают, что без меня голодать будут. Через меня много лазеек в прошлое открыто. Много я сытых времён знаю.
– Ну что вы такое говорите, дедушка?! – заскулили волчата. – Мы вас очень и очень любим!
– Да ладно, верю, это я так говорю…
– А олени тоже могут в прошлое попасть? – спросил я.
– Бывает, и они зимой летнюю травку щиплют. Только им коллективности не хватает. У каждого свои воспоминания. Один – клевером кормился, а другой – иван-чаем. Вот и не получается общности интересов.
– А можно в прошлом побывать, чтобы что-то исправить?
– Тебе зачем это?
– Да так…
– В толк не возьму: зачем что-то исправлять? Это что ж, случилась удачная охота, а ты оленя – опять чтобы бегал? Э нет, шалишь! Никто тебе не позволит прошлое портить.
Серомашка как-то напряглась, заёрзала и с притворной насмешкой спросила:
– Коля, ты что поменять хочешь? У тебя что, в прошлом неразделённая любовь осталась?
– Причём тут любовь, – отмахнулся я. – Мне одного питбуля загрызть надо.
– Что за питбуль? Ты мне о нём никогда не рассказывал.
– Да что там рассказывать… Смалодушничал я тогда. До сих пор не могу успокоиться. Этот питбуль у голодной дворняги кусочек курятины отобрал. Сам съел, а собака потом с голода чуть не погибла. Поздно я об этом узнал. А он сбежал.